Когда проезжали по Оушен-авеню, юноша покачал головой и прочитал вслух надпись на табличке номерного знака идущей впереди машины:

— Отпускландия.^[6] Что за дерьмовое прозвище штата. — Он поднял бутылку, приветствуя «тойоту-тундра» из Нью-Гэмпшира, подрезавшую их на светофоре. — «Живи свободным или умри».^[7] Чертовски верно.

Стайка отдыхающих подростков высыпала на пешеходный переход — пишут эсэмэс, болтают, не обращая внимания на машины. Это были те же ребята, что загорали в клубе в шезлонгах у бассейна, лениво играли в теннис на кортах и устанавливали стандарты крутизны на городской эстрадной площадке. Перл ударила по тормозам, а Риз протянул руку к рулю, резко нажал на клаксон и высунул из окна голову:

— Эй вы, в футболках с крокодилами! Магазин «Лакост» в той стороне! Уйдите с дороги!

Один мальчишка показал ему средний палец, Риз ответил тем же и с ухмылкой откинулся на сиденье.

— Полегчало? — медленно выдохнула Перл и снова поехала. — Не стоило этого делать.

— Почему нет? — Он поднял глаза к небу и перешел на шепот: — Думаешь, Меривезер всюду понатыкала скрытых камер?

— Не-е-ет, я думаю, если эти ребятишки узнают нас в ресторане и нажалуются мамочке с папочкой, нам не поздоровится.

— Да брось. Им понравилось. — Он смахнул капли пива, попавшие на консоль. — Затем они и приехали сюда, в затерянный мир, разве нет? Богатенькие тащатся от местного колорита. Считают нас солью земли. Они всерьез полагают, будто мы всю зиму сидим у дровяной печи, питаемся китовым жиром и распеваем матросские песни. — Перл улыбнулась, и Риз взъерошил ей волосы. — Расслабься, никто нас не уволит.

Они выехали из города и углубились в рощу, направляясь к аллее Миллионеров — так местные жители называли Коув-роуд, куда летом сбегали от своих утомительных дел баснословно богатые люди. Первым стояло самое старое здание — особняк Спенсеров в георгианском колониальном стиле с тремя гостевыми домами поменьше, расположившимися вокруг лужайки, как маленькая деревня. Пожилой Фредерик Спенсер теперь круглый год жил в Тенни-Харбор, показывался только в клубе, хотя фамилия его фигурировала в городе на каждом шагу: его имя носили, например, фонд в публичной библиотеке и школьный стадион.

— Флаг поднят. Народ, похоже, приехал. — Риз кивнул на яркое морское знамя, развевающееся у одного из коттеджей, — забавный обычай Спенсеров, означающий, что семья поселилась здесь на лето.

Перл вспомнила о Бриджесе и подумала, стоит ли говорить Ризу, что Спенсер к ней клеится. Лучше не надо. Если она заикнется о Бриджесе, придется рассказывать и о Тристане, а она к этому еще не готова. Риз быстро взглянул на нее.

— Твой отец работал у них?

— Нет, за усадьбой Спенсеров ухаживает человек из Уинтер-Харбор. — Отец Перл не единственный обслуживал помпезные особняки на острове Маунт-Дезерт, обитаемые всего пару недель или месяц в году.

Каждая подъездная дорожка была отмечена элегантной табличкой с фамилией семьи: Вутен, Монтгомери-Хайнс, Мерц, Лэнгстром. Перл бывала здесь много раз: сначала ребенком, сопровождая отца на работу — разгребать снег, проверять замки, поддерживать в трубах нужную температуру воды, чтобы они не замерзли, — а с прошлого декабря частенько проезжала мимо одна, бросая своим присутствием вызов пустым, закрытым на зиму домам. Может, их владельцы и уволили отца, но город им не принадлежал.

Все звуки, которыми Риз обычно заполнял тишину, — щелканье пальцами, мурлыканье мелодий себе под нос — стихли. Видимо, он уже понял, куда они направляются: Коув-роуд, 168, длинная извилистая подъездная дорожка с вырезанной на гранитной плите надписью «Гаррисон».

Пока Перл вела машину по гравию, они молчали. Сначала из темноты показалась сторожка, небольшое кирпичное строение с окном, переговорным устройством и пультом для открытия пятиметровых железных ворот. Современная ограда контрастировала с расположенным в глубине участка домом — двухэтажным колониальным зданием с мансардой, чья фотография достойна была занять целый разворот в журнале, посвященном жизни высшего общества. Вместо этого она появилась в «Тайм» в качестве иллюстрации к статье под названием «Загадка сгоревшего особняка: Убийство миллионера Дэвида Гаррисона», которую Перл перечитывала, пока не затвердила каждый абзац как «Отче наш». В этой статье упоминали и Уина Хаскинса: он в ту ночь подменял постоянного сторожа, который в тот сезон не смог принять запоздалое предложение Гаррисонов, и вот, получается, не словил мышей: кому-то удалось забраться внутрь. Злоумышленника до сих пор не поймали.

Перл и Риз сидели, погруженные в свои думы, глядя на дом, словно на головоломку. Теперь здесь был новый смотритель: ленту, ограждавшую место преступления, сняли; горелую труху вывезли со двора; траву постригли. Дыру в крыше затянули брезентом, а выбитое окно спальни Дэвида и Слоан закрыли листом ДСП. Перл помнила опубликованную в «Тайм» схему, подробно изображающую путь убийцы и дорожку разлитого им горючего вещества.

— Как ты думаешь, почему он остался здесь? — Голос Перл прозвучал словно бы издалека. Называть имя Тристана было не нужно.

Риз переменил положение.

— Понятия не имею. Казалось бы, надо отсюда валить не оглядываясь. Я бы поступил именно так. — Он засомневался: — Их ведь похоронили не на нашем кладбище?

— Нет, в Коннектикуте.

Тенни-Харбор поразила новость о том, что Тристан снял дом в новом квартале на улице Наррагансетт, ездит в отцовском «бентли», играет в одиночку на кортах в ракетбол. Почему после всего произошедшего один из самых богатых молодых людей в стране не вернулся к привычному образу жизни? Не отправился в Йель или семейный дом в Гринвиче? Зачем ему оставаться в туристическом городе штата Мэн, где у него никого нет, где люди либо отворачивались от него, либо глазели с откровенным любопытством, как зеваки на месте автомобильной аварии?

— Отец считает себя виноватым, — совсем тоненьким голоском произнесла Перл. — Я это знаю. — Она глубоко вдохнула. — Он мне поклялся, что не пил в ту ночь.

Риз молчал целых десять секунд — новый рекорд. Потом мягко прикоснулся к затылку подруги.

Они молча сидели в машине, пока какой-то треск не заставил их широко распахнутыми глазами вглядываться в ночь. Угол брезента оторвался на ветру. Риз выругался и откинулся на спинку сиденья.

— Поехали отсюда. Тут водятся привидения.

Перл отвезла Риза обратно и подождала, пока его силуэт не появился в окне второго этажа каретного сарая. Когда она добралась домой, отца не было. Посуду он не вымыл.

4

На следующий день они снова пришли в ресторан: на этот раз вдвоем — Бриджес и Тристан. Хостес посадила их в секцию Индиго, к дальней стене возле окна. Тристан разложил на коленях салфетку, и его руки так и застыли там, словно он забыл, что делать дальше. Перл отвернулась и стала отсчитывать сдачу.

Что у них запланировано на сегодня? Наверно, поспать до десяти, посидеть за кофе и поглазеть на девушек в кафетерии на Оушен-авеню, а потом вместе с остальными отпрысками членов клуба плюхнуться в бассейн и потянуть время, чтобы пообедать изысканно поздно.

Перл ушла на кухню, а вернувшись, обнаружила, что Бриджес в одиночестве сидит за столиком в ее секции.

— Привет, — поздоровался он. — Ты не позвонила.

— Тебе лучше вернуться за свой стол.

Она еще никогда не встречала таких улыбчивых людей.

— Давай сделаем все по правилам. — Парень протянул ей руку. — Бриджес Спенсер. Приятно познакомиться.

Перл молча смотрела на его ладонь.

— Твоя очередь.

Она постучала по бейджу:

— Сам мое имя прочитать сумеешь?

Он засмеялся:

— Не заставляй же меня стоять с протянутой рукой.

Перл быстро и крепко пожала ему руку.

— Я часто тебя здесь вижу. — Усаживаясь поудобнее, Бриджес откинулся на спинку кресла. Он был худощавым, с глазами цвета выцветшей джинсовой ткани и чуть вздернутым носом. — Что ты делаешь в свободное от работы время?