— Ты должна знать, что они просили о встрече.

— Совет?

Кивок.

— Думаю, тебе стоит их выслушать. Если способ спасти Трейса существует, Орден наверняка о нём знает.

— Даже не сомневаюсь, — сухо ответила я. — Вот только вряд ли они мне скажут правду.

Даже Габриэль вынужден это признать.

— Я оставлю окончательное решение за тобой, — его глаза цвета мха сияли чистосердечием. — Но не вижу у нас других вариантов. Мы блуждаем в темноте, Джемма.

Другие варианты мне сейчас нужнее воздуха. К сожалению, я слишком устала и истощена, чтобы найти какую-нибудь хорошую альтернативу. Я обхватила себя руками, чувствуя, как с каждой минутой мне всё больше становится не по себе.

— Дальше будет только хуже, — предупредил Габриэль. Его мрачный тон только усилил мою разрастающуюся тревогу.

— Что именно? Моя жизнь? — едко ответила я. — Как будто я этого не знаю.

— Я про кровную связь.

В горле стремительно пересохло. Я встретилась глазами с Габриэлем. Мы ещё не говорили о кровной связи, и, честно говоря, я бы предпочла отложить эту тему в долгий ящик и забыть. Мне как-то неловко от того, что Габриэль знает о том, как я закрепила связь с его братом и неоднократно предлагала себя ему.

— Справлюсь, — отмахнулась я, прекрасно осознавая последствия.

— Чем дольше ты сопротивляешься, тем болезненнее это будет.

Я опустила голову на ладони.

— Знаю.

— Непохоже, Джемма.

Я снова посмотрела ему в глаза, поражённая силой его слов. Не то чтобы меня не предупреждали раньше, но каким-то образом из его уст эту правду сложнее — и страшнее — принять.

— И что ты мне предлагаешь, Габриэль? Чем больше я поддаюсь ему, тем сильнее хочу его, — моё признание, похоже, удивило его. Но не так сильно, как меня саму.

— Не знаю, — ответил он, отводя взгляд, однако тут же решительно возвращая. — Но ты не можешь просто избегать этого. Мой брат прав в одном: ничего хорошего из этого не выйдет. И с учётом всего происходящего мы не можем позволить, чтобы ты была в таком ослабленном состоянии.

— По-твоему, я должна теперь пойти и стать его кровавой шлюхой? — я скептически посмотрела на него.

Его лицо помрачнело.

— Нет, конечно, — он провёл руками по волосам, обдумывая эту ситуацию. — Но тебе нужно некое подобие диеты, — пришёл он к выводу. — Небольшие дозы с регулярными интервалами позволят оставаться в форме и не сталкиваться с ломкой.

Меня всю скривило на этих словах.

— Говоришь так, будто я какая-то наркоманка.

— Подожди ещё несколько дней и увидишь.

Его слова выбили воздух из моих лёгких.

На его лице тут же отразилось сожаление.

— Я не должен был так говорить. Извини.

— Нет, всё в порядке, — я вскинула подбородок и задумалась над его словами, несмотря на их горький привкус. — Я никогда не позволяла правде сломить меня и сейчас не стану.

Какой бы мерзкой она ни была, как бы ни было тяжело её проглотить, но правда всегда лучше незнания.

По крайней мере, для меня.

— Я ненавижу его за то, что он с тобой делает, — Габриэль произнёс это тихо, но вложил изрядную долю эмоций.

— Хотела бы я его ненавидеть, — пробормотала я скорее самой себе. Но правда в том, что я не могу возненавидеть Доминика.

Даже на самую малость.

3. ЗАТЯНИ МЕНЯ НА ДНО

Дождь лил стеной за окном, когда я забралась в кровать в гостевой спальне и натянула одеяло до подбородка. Габриэль заставил — настаивал, что мне нужно отдохнуть и дать ранам возможность исцелиться, и хотя постоянная бдительность уже становится привычкой, мне всё ещё казалось неправильным лежать в тёплой постельке, когда Трейс в беде.

Да, конечно, я ничем не могу ему помочь, пока мы не разберёмся, с чем именно имеем дело, но оттого ничуть не легче сидеть и ждать, застряв на очередном уровне игры.

Перевернувшись на живот, я попыталась успокоиться и заснуть, но каждый раз, стоило мне закрыть глаза, перед внутренний взором возникал образ Трейса со стеклянными глазами. Я никогда ещё не видела, чтобы его взгляд был таким безжизненным, лишённым света, который всегда горел в нём. Это пробирает меня до костей.

Я скинула покрывало с ног и снова развернулась, а потом ещё и ещё. Я не могла расслабиться: мне всё казалось, что нечто ползёт прямо под кожей. В голове скакали галопом мысли о будущем — о том, что от него осталось. Всё ещё так много вопросов без ответов, так много ужасных путей развития, а я блуждаю в кромешной тьме, ничего не зная. Жив ли Трейс? Смогу ли я спасти его? И самое страшное: если нет…

То что тогда?

Эта мысль вызвала новую волну тревоги, прокатившуюся по всему телу. Невыносимая мысль. Я старалась думать о чём-то другом, лёгком и приятном, но не могла ни за что зацепиться. Сколько бы я ни старалась, мой разум возвращался к той катастрофе, что творится сейчас с моей жизнью. И к его глазам, преследующим меня…

Я снова легла на спину и уставилась в стену напротив кровати. Было слышно тихое движение в соседней комнате — спальне Доминика. Он был достаточно близко, чтобы я могла это услышать, но недостаточно, чтобы мне полегчало от его присутствия.

Чем дольше я позволяла себе думать о нём, тем больше откликалась связь, умоляя меня о небольшой передышке, которую мог дать мне только он. Само собой, я держалась, не поддавалась, но заснуть от этого было только тяжелее.

Я снова перевернулась и нащупала телефон на тумбочке.

4:32

Понимая, что сон в ближайшее время мне не грозит, я вылезла из кровати и решила пойти на кухню, набить чем-то пустой желудок. Может, из-за этого я не могу заснуть.

Я тихонько спустилась вниз и набрала себе тарелку хлопьев. В тишине безлюдной кухни я прислонилась к стойке и помешала хлопья ложкой, размышляя над словами Габриэля про кровную связь. Чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к тому, что он прав: мне нужно что-нибудь, что поможет справиться с ломкой и при этом не позволит потерять себя окончательно, и если таким вариантом являются регулярные дозы, то я всеми руками и ногами за.

Всё лучше, чем эта мучительная боль от постоянного сопротивления.

Заставив себя поесть ещё немного, я сполоснула тарелку и на цыпочках поднялась по лестнице. Сердце и разум требовали, чтобы я вернулась к себе, но каким-то невиданным образом я оказалась перед дверью Доминика, раздираемая противоречивыми чувствами. Внутри меня шла война, грозившая разорвать меня надвое. С одной стороны, сердце кричало, чтобы я шла обратно в свою постель и стойко продолжала терпеть, чего бы мне это ни стоило. Но была и другая сторона. Ноги будто бы приросли к полу и отказывались уходить, несмотря на все мои мысленные проклятья.

По-видимому, у моего тела было своё мнение, и оно не хотело страдать вместе с сердцем.

Признавая поражение, я постучалась в дверь.

Ответа не было.

Я постучала снова, подождала две секунды и открыла дверь.

Кажется, терпение — это не моё.

— Ты же понимаешь, что смысл стучать в дверь в том, чтобы дождаться ответа, — упрекнул меня Доминик ровным тоном, прозвучавшим как расстроенное пианино. Он лежал на кровати, без рубашки, скрестив щиколотки, и держал в руках книгу.

— Благодарю за урок этикета, — я неловко перенесла вес с ноги на ногу, всё ещё стоя на пороге. — Можно войти?

— Ну, в зависимости, — произнёс он, откладывая книгу. Очерченные мышцы пресса пришли в движение, когда он поднялся с кровати и направился ко мне в полумраке комнаты.

— От чего? — спросила я, изо всех сил стараясь не опускать взгляд.

— От того, зачем ты пришла.

Я сама не до конца понимала.

— Я не могу заснуть, — призналась ему, непроизвольно скользнув взглядом по его обнажённой груди, стоило ему остановиться прямо передо мной. Я тут же пожалела об этом, потому что мои щёки обожгло румянцем. Подняла глаза и увидела триумфальную улыбку.

— Нравится то, что видишь? — он подался вперёд, опираясь предплечьем на дверной косяк, как бы предоставляя мне лучший обзор.