Повара приготовили очень вкусные и сытные блюда, горничные прекрасно накрыли стол и улыбались ярче солнечных зайчиков на стенах и мебели.

Даже Финни смог создать красивую фигурку из кустика.

Такой тихий, но приятный и практически семейный праздник согревал мне душу и радовал сердце.

Ближе к вечеру некоторые из слуг более умелые даже вызвались сыграть на скрипке или фортепиано, что дало повод Генри пригласить меня на танец.

— Согласитесь ли Вы подарить мне танец, леди Андрэа? — с галантным поклоном обратился ко мне юноша, с доброй улыбкой протянув мне руку.

— Генри, я… — начала, было, я с обречённой усмешкой.

— Прошу, не откажите скромному юноше одарить его сердце танцем. Я буду помнить его всю жизнь, — Генри был сейчас похож на настоящего джентльмена и кавалера.

Боже, как трудно было отказать его чудесной улыбке, доброму и честному взгляду, да и его юношеской красоте.

— Знаешь ведь, что тебе я никогда не могу отказать, — со смешком проговорила я, а затем встала со стула и, совершив лёгкий реверанс, с улыбкой приняла руку друга: — Почту за честь подарить Вам сей танец, милорд.

Галантно приобняв меня за талию одной рукой, а другой же обхватив мою ладонь, парень медленно повёл меня в танце.

Было так легко и приятно, словно мы кружились на ветру, не чувствуя собственных тел.

Генри был будто совсем другим человеком. Настоящим джентльменом, который ценил женщину, как святыню и обращался к ней, как со священным предметом.

Ах, и как красиво развевались его локоны, напоминающие шлейф золота, что потом ударялись нежно о его щёки и скулы.

Воистину, Дева Мария, я танцевала с одним из твоих ангелов.

С этим юношей мне было действительно так легко и спокойно, словно он становился на несколько кратких мгновений моей опорой, в которой я нуждалась.

Возможно, в каком-то смысле так и вправду было.

Ради него хотелось тянуться к добру, свету. Хотелось вновь быть той невинной девочкой, что не знала бед и боли, не знала чувство ненависти, гнева, злости, жажды мести…

И Генри сам был искренним добром. Тем самым ангелом, что заменил мне сестру, хоть и не полностью.

Но с его добротой и чистотой духа и силой воли я хотела… И хочу… Я хочу жить, чтобы видеть счастье этого паренька. Видеть, как он улыбается, смеётся, чувствовать его добрые руки, что обнимали меня сейчас, и слушать его голос.

Ах, его голос… Помню, когда мы были немного старше лет семи, и у Генри начинал ломаться голос, он усиленно занимался музыкой и пением, чтобы сохранить мелодичность голоса и его силу.

Когда я услышала его на Дне Рождении его матушки и услышала его, то душа моя перенеслась, будто в сам Райский Сад, где пели птицы, журчал ручей, шелестела трава и облака, окутывающие далёкие равнины и дома с замками, каких не видела ещё Англия.

— Из них могла бы выйти замечательная пара в будущем, — вдруг услышала я сквозь всю музыку тихий голос Мадам Рэд, которая обратилась к Себастьяну и столь же тихо вздохнула с ноткой некой лёгкой грусти: — Если бы только их не связывала такая долгая и крепкая дружба.

— Порой и из дружбы может получиться искренняя любовь. Они знают свои достоинства и недостатки и могут легко справиться с жизненными ситуациями вместе. Всё зависит от того, видят ли они друг друга, как супружескую пару, — ответил вполне мудрым и спокойным тоном мой дворецкий, что наблюдал за танцем с лёгкой, но не безхитростной улыбкой.

— Я замечаю, каким взглядом Генри порой смотрит на Андрэу, и каким она сама смотрит на него, — произнесла женщина, отпив немного красного из своего бокала. — Особенно теперь, когда ей пришлось слишком рано повзрослеть и взять на себя обязанности главы своей семьи. Увы, но моя милая крестница не чувствует к Генри того же, что он может чувствовать к ней.

— Может быть, это и к лучшему. Боли потери и гнев слишком свежи и тяжелы, чтобы позволить её сердцу любить вновь.

— Возможно, и так.

Казалось, тётя Анджелина хотела сказать моему демону что-то ещё, но потом всё же решила смолчать. Это было весьма заметно по её взгляду.

— Вы хотите сказать, что однажды ей придётся забыть о любви и помнить о продолжении своего рода?

— Всем нам приходится об этом вспоминать, рано или поздно. Вопрос лишь в том, сможет ли она пересилить себя…

— Этого мы не узнаем до тех пор, пока она сама не примет своё решение, Мадам Рэд.

— Да, это так. Однако…

Она взглянула Себастьяну прямо в глаза, чуть выгнув бровь, и более тихо продолжила:

— Не думай, что я не замечаю и того, что происходит между вами. Как бы хорошо это ни было скрыто, кое-что вас выдаёт.

— Неужели? — демон изобразил убедительное удивление на своём лице и во взгляде.

— Далеко не каждый де… Дворецкий, подобный тебе будет настолько опекать и заботиться о госпоже, — моя крёстная вздохнула, прекрасно давая понять, что её сложно провести или обмануть. — Да, ты можешь говорить, что это твой долг и твоя обязанность, но здесь точно есть что-то ещё. Эта девочка стала тебе по-своему дорога и даже близка.

— Да, общение с Греллем сделало Вас очень проницательной, Мадам Рэд. Но это всё, что я могу сказать именно Вам.

— Мне будет вполне достаточно, если с тобой она будет в безопасности, и если ты поможешь ей справиться со всем, что её ждёт.

— Я сделаю всё, чтобы моя госпожа не смела больше проронить и слезинки, и чтобы никто не посмел обидеть её, — ответил серьёзным тоном мужчина, наблюдая за мной.

— Очень надеюсь на это, — моя тётушка вновь вздохнула, устремив свой взор в нашу с Генри в сторону.

Ещё несколько минут мы с моим другом кружились в приятном лёгком вальсе, наслаждаясь нашим небольшим праздником.

Должна признать, для меня этот день и вечер был просто замечательным.

— Благодарю за танец, — с улыбкой поклонился мне Генри в конце нашего танца.

— Мне было приятно с тобой танцевать, Генри, — я также улыбнулась ему в ответ.

— Похоже, уроки не были пережиты тобой зря, — юноша тепло усмехнулся, галантно поцеловав мою ладонь.

— И не напоминай мне о них, — со смешком отозвалась я, чуть краснея.

Генри вновь нежно улыбнулся мне и погладил по волосам:

— Не бойся, больше их у тебя не будет, я обещаю.

— Увы, но от них меня даже ты не сможешь избавить, — хихикнула я в ладонь, а затем, шутя, закатила глаза: — Ибо каждая истинная леди просто обязана уметь хорошо танцевать и бла-бла-бла.

Тут я невольно засмеялась над самой собой.

Мой близкий друг же тепло и ласково улыбнулся в ответ:

— Но, поверь, в будущем тебе будет легче учиться танцам и поддерживать свой великолепный тонус и осанку.

— Хотелось бы верить, что ты прав, Генри.

— Всё в будущем будет намного легче… — Генри одарил меня добрым взглядом, подводя нас к остальным. — Ты становишься похожа на свою сестру.

— Если бы на неё, — я слегка вздохнула, когда юноша помог мне сесть обратно за стол.

— В тебе есть некоторые её черты, дорогая, — сказала Мадам Рэд, осторожно касаясь моей руки.

— Однако я сомневаюсь, что она пошла бы теми путями, какими иду сейчас я, — опустила я невольно взгляд.

— В Вас тот свет, что был и в Вашей сестре, госпожа, — кивнул мне Себастьян. — Просто он у вас иной, но такой же светлый и прекрасный.

— Но настолько ли он чист? — с моих уст сорвалась грустная усмешка, и лишь на краткое мгновение я пересеклась взглядом со своим дворецким. Мы оба понимали, что подразумевали под собой мои слова.

— Если бы не был чист, Вы бы убивали всех и вся, как безумный психопат, лишённый разума и желания жить.

— Милая, поверь своему дворецкому и нам, — крёстная слегка сжала мою руку своей. — Ты для каждого из нас являешься тем лучиком света в жизни, ради которого стоит бороться и жить в этом мире. Каким бы путём ты ни шла, этот самый свет в твоей душе никогда не погаснет.