Вход на остров находился в конце небольшой бухточки. Сам же залив на расстоянии ружейного выстрела от входа образовывал узкое горло. В этом перешейке, имевшем каменистое дно, Лисицын придумал устроить оборонительную башню с воротами для входа барок и лодок. На самом входе на остров он планировал построить еще одну небольшую башню с железными воротами для проезда подвод с тяжестями, расположив ее таким образом, чтобы она защищала гавань, если б неприятель в нее прорвался.

У нашего героя появилась мысль, еще смутная, об основании на Приюте поселения, которое могло бы послужить ядром будущих русских колоний в этом крае, богатом всеми дарами природы. Русское правительство конечно же снабдит крепость достаточным гарнизоном.

Собрав товарищей на совет, Лисицын сказал:

— Вы уже слышали от меня, друзья мои, что китайцы не раз пытались овладеть Приютом и только недостаток их военных познаний и храбрости помогал защитникам острова успешно вести с ними войну. Но при новом нападении неприятеля нет никакой возможности защищаться в деревянном блокгаузе. Поэтому я считаю полезным: во-первых, укрепить вход в пролив с озера, во- вторых, на острове устроить такое прочное укрепление, которое могло бы выдержать огонь артиллерии. По милости Божией нас собралось здесь довольно. Мы можем, если захотим, сделать остров неприступным.

— Готовы работать, только укажите, что нужно делать, — отвечали обитатели Приюта.

— Как же вы полагаете укрепить остров? — спросил Гедеон.

— В проливе я хочу устроить из кирпича двухэтажную со сводами оборонительную башню, с воротами для прохода лодок и небольших барок. Тогда остров сделается неприступным, потому что пролив есть единственное место для высадки на него. На Приюте считаю нужным устроить цитадель, в которой все мы могли бы безопасно укрыться в случае крайности. Местом для цитадели полагаю избрать Сторожевую скалу, которая господствует над окрестностями. Там можно устроить и просторный жилой дом.

— Ваша мысль прекрасна, Сергей Петрович, только на Сторожевой скале в случае осады мы не будем иметь воды, а это главное условие для отдельного укрепления. — Воду мы непременно найдем не глубже десяти саженей. На этой скале бьют несколько ключей. Можно даже не рыть колодца. Стоит только расчистить ключ, выложить резервуар камнем — мы обеспечены. Неприятельские стрелки с озера не смогут помешать нам пользоваться водой.

— Что ж, место там славное. Только позвольте сделать еще одно замечание: изготовление кирпича займет много времени и будет стоить больших трудов; притом кирпич от попадания неприятельских ядер будет крошиться и осколками поражать защитников укрепления. Нельзя ли заменить его другим материалом, столь же прочным, но не имеющим недостатков кирпича?

— На берегу Глубокого озера я видел мягкий белый камень, твердеющий на воздухе, нисколько не уступающий одесскому. Из этого камня легко напилить большие плиты, которые не будут рассыпаться от действия ядер. Кроме того, мы выиграем временя при заготовлении материалов.

— Если вы уверены, что этот белый камень не уступает одесскому, мы должны им воспользоваться! Только хватит ли найденной вами залежи на возведение предполагаемых построек? Это нужно прежде исследовать.

— Залежи камня огромны, в этом я вам ручаюсь.

За работу принялись с особенным прилежанием. На Приюте, кроме Володи, было двадцать два трудолюбивых работника, потому постройка шла очень успешно. К середине июня окончили обе оборонительные башни.

Первая, в проливе, четырехугольная, имела два этажа с толстыми сводами и прочную зубчатую стенку для защиты стрелков. На каждом этаже было по две бойницы для пушек, обращенные к озеру.

Ворота запирались массивными железными решетками. Вторая башня, на берегу бухты, круглая, имела один этаж с прочным сводом и одной бойницей против пролива, сверху тоже была зубчатая стенка для стрелков. Двое железных ворот служили для сообщения бухты с озером.

Большую башню вооружили четырьмя пушками, на верхней ее площадке под прикрытием зубчатой стенки поместили две мортиры. Малую башню вооружили пушкой, а сверху мортирой.

Окончив покос, который на лугу был не слишком обилен, а на засеянных десятинах дал баснословный сбор, обитатели Приюта приступили к постройке цитадели.

На самой оконечности Сторожевой скалы было выбрано место, удобное для укрепления. Стены цитадели расположили бастионной системой, состоящей из одного полного бастиона, двух полубастионов и двух куртин. Для обстреливания внутренней площадки укрепления в случае взятия неприятелем стен была устроена посередине круглая двухэтажная башня с четырьмя бойницами для пушек в верхнем этаже. В нижнем этаже находились одни ружейные бойницы. Стены цитадели выстроили из двух рядов каменных плит, промежуток между которыми засыпали землей, вынутой из рва, прикрывавшего всю линию укреплений. Стена образовалась такой толщины, что на ней удобно было поставить пушки. Для прикрытия стрелков наружную каменную стенку возвели несколько выше внутренней и устроили с зубцами, отчего все здание снаружи получило красивый вид Московского кремля в миниатюре.

Внутренняя башня имела толстые стены, прочные своды и сверху такую же зубчатую стенку для стрелков. Покатости рва одели дерном, а из укрепления в ров сделали тайные выходы с дубовыми, окованными железом дверями. Для удобного втаскивания на стены орудий и тяжестей устроили бревенчатые въезды на прочных дубовых подставках. Для стрелков в нескольких местах имелись подставные лестницы. В самой башне, названной Сторожевой, выкопали колодец; здесь же соорудили пороховой погреб с прочным сводом.

Строительство, прерванное на короткое время уборкой хлеба, продолжалось до осени. Не забыли выстроить и красивый одноэтажный дом со службами. Все здания возвели из белого камня, а крыши покрыли по тесу мелкой черепицей, искусно сработанной Янси. Дом делился коридором на две половины: в одной поместились Лисицын с Гедеоном и Володей и находилась обширная кладовая; в другой была кухня и большая спальня для гарнизона на зимнее время. Летом спали в сарае.

Окончив постройки, приступили к вооружению крепости: на каждый бастион поставили по пушке; на куртину — по две мортиры. Под легкой крышей башни была установлена подзорная труба для постоянного наблюдения за окрестностями Приюта.

Как-то в сентябре Лисицын и Гедеон отправились на охоту, избрав на этот раз местом своих исканий лес, примыкавший к реке, — там китайцы приставали со своими джонками. Доплыв до китайского причала уже на закате, охотники расположились ночевать на берегу. Лисицын крепко спал и был крайне удивлен, когда Гедеон разбудил его в половине ночи.

— Что случилось? — вскочил он.

— Плохо дело, Сергей Петрович. Слышите? Другой.

— Что — другой?

— Пушечный выстрел, — сказал Гедеон. — А вот и третий.

— В какой стороне был слышен первый выстрел?

Гедеон указал на юго-восток. Лисицын понял: китайцы снова явились разорять Приют.

— Оставайтесь здесь, — сказал он Гедеону. — Да смотрите зорко. При первой опасности спешите на остров. А я схожу высмотреть силы неприятеля.

— Но вас могут взять в плен или убить?

— Не надо забывать, что жизнь двадцати товарищей дороже моей жизни!

Гедеон, видя непреклонность Лисицына, перестал возражать. Сергей Петрович пожал ему руку на прощание, снял с плеча ружье и скоро зашагал по опушке леса. Какие мысли волновали его в это время, из дневника не видно.

В полдень он уже наблюдал за неприятелем. На реке стояли пять речных военных джонок, на них было до восьмисот воинов. Люди суетились: выгружали на берег вещи, перетаскивали по мосткам осадные орудия. Солдатами руководили трое иностранцев. К довершению картины, в толпе начальствующих китайцев Лисицын увидел Крысинского, энергично распоряжавшегося высадкой войск на берег. Именно этот вероломный негодяй привел сюда китайцев, чтобы, по его разумению, насолить русскому правительству, отняв у него владения в Приамурском крае.