Правитель Иблис ходил в фаворитах Тёмных Богов и мог освежевать любого человека силой мысли. Как злобный, но далеко не глупый монарх, он селил в подсознание агентов астральные сущности. Их называли мыслеворами. Ещё не демоны, но уже не воображаемые твари, эти шпионы отслеживали предательские наклонности ключевых людей.

Даже на фронте Маджир имел достаточно времени, чтобы уходить в глубокие медитации и самоанализ. Разумеется, он пытался избавиться от ярма, но все попытки оказались безуспешными. Тиран изменил его личность, прописал верность на уровне генетического кода, если не отдельных атомов. Есть ли способ вернуть свободу, когда разум и есть самый глубокий зиндан?

Синтезированный голос вернул его в чувство.

— Значит так, мартышки, — начал полководец, шагая перед строем. — Время работать. Пасаденцы, замаскировать вертушку, да так, чтоб моего Буцефала не нашли даже эксплораторы. Флеминг, Хагенау, ваша задача — найти побольше медикаментов и пайков. Вздутые банки не трогать, далеко в подвалы не забредать. Увидите что-то страшное — отступайте, играть в героев не стоит. Альхазред, мониторь психополе. Я хочу знать о приведениях до того, как они решат здесь появиться.

— А я? — с надеждой спросил Райзел.

— Сидишь со мной и никуда не пропадаешь, а то высеку. Как закончите — собираемся тут. Я проведу вас кое-куда.

***

Ночь — не самое плохое время для долгих прогулок. Темнота скрывала мелкие несовершенства, а чудом работающие лампочки обрисовывали контуры строений. Светильники точно решали за людей, на какие детали можно смотреть, а что следует оставить в покое. Тогда воздух становился разукрашенной пустотой, а темпоральные фантомы — чем-то, плывущим из одной темноты в другую.

Тон-Трем выглядел почти банально, если принять его странности. Райзел уже привык слышать вой сирен, заблудившийся в истории, но тревога то и дело заставляла его смертных товарищей вскидывать ружья. Айзек отвёл их к развалинам телецентра. Антенна вызывала ассоциации с иглой, пробивающей небо. С круглой площадки на сотом этаже открывался вид на башню Циолковского. Все подходы к ней перекрывали раздвижные мосты.

Колючая Звезда не теряла времени зря. Джафар стащил к небоскрёбу все силы. Бесчисленные рабы выстраивали распорки вокруг первых уровней, освещённых прожекторами. В энергокатушки били трескучие молнии от генераторов Теслы. Сполохи отмечали дорогу к АЭС, где, наверняка, возился де Тревиш. На первый взгляд, фортификации выглядели кустарно. Стоило присмотреться — и становились видны огневые мешки и тщательно рассчитанные зоны обстрела. Вот уж с чем, так с математикой у таш-джарганцев всё было в порядке.

Разведчики притихли, наблюдая за штабом врага. Послышался нарастающий гул. По широкому автобану маршировала неровная колонна одонгов — уродливых карликов с плоскими лицами и крошечными глазами-щёлками. Натуралисты обломали немало копий, споря об их происхождении. Одни были уверены, что одонги развились в Диком Поле из каких-то местных животных совершенно независимо от человека. Их оппоненты возражали, приводя кучу анатомических фактов, из которых следовало, что степняков искусственно вывели в безымянной генокузнице.

Во всех прошедших войнах они держались нейтралитета. Это изменилось в тот день, когда сектанты внушили червелюдам, что их Матерь-Земля и восточный бог Нергал — суть одно и то же. Союзники легко смели человеческие племена коневодов и хлынули в Вадистанский Вилаят.

Флеминг имел сомнительное счастье познакомиться с ними в бою. Черви были не самым сообразительным или технологичным противником, но имели противную манеру выскакивать из-под земли, бегать малыми стаями по тысяче голов и призывать камнетрясения. Словно этого мало, они категорически отказывались дохнуть от пуль. Их кровь была густой как кленовый сироп, и моментально сворачивалась на воздухе. Грубая нервная система не могла наделить степняков человеческой ловкостью, но лучше сопротивлялась болевому шоку и не знала психических расстройств. Медленные, но сильные мускулы крепились к верхним лапам с тупыми когтями. Они выглядели не так агрессивно, как природное оружие динорапторов, но играючи раздирали катаную сталь. То, что оставалось от солдат после рукопашной с одонгами, отсылали домой в закрытых гробах.

За спиной тихо матерился Картер. Он хорошо помнил, как по глупости решил драться с недолюдьми саблей. Флеминг не сумел удержать нервного смешка. Тогда их спасли огнемётчики, что само по себе могло сойти за чудо. Во всём Колониальном Корпусе числилось восемь штурмовиков с экспериментальными флеймерами, и только по милости судьбы трое из них оказались в блиндаже.

Глядя на орду полуросликов, одетых в рубище неопределённо-грязного цвета, агент проскрежетал зубами. Мутантов сопровождали грузовики с бульдозерными отвалами.

— Я не могу вспомнить этот паттерн, — признала Эсса.

— И не вспомнишь, — отрезал доктор. — Это «Силурги», разработка техноеретиков Султаната.

Клирик мигнула визором.

— Они настолько развратились, что ушли от СШК?

— Это Вадистан.

Два слова объясняли абсолютно всё. Рокот гусеничных траков показал новую угрозу. За копальщиками следовали танки с мотопехотой на бортах. Впрочем, эти монстры с клиновидным корпусом и литыми башнями не имели отношения к паровым тягачам цивилизованных стран.

— «Щуки»! — воскликнул Картер.

Айзек недовольно зашипел.

— Я их знаю! — не унимался вояка. — Наши снаряды не пробивают их броню! Слушайте меня…

Послышался трубный рёв, и мудрость веков осталась неизречённой. В тумане появились контуры шагоходов размером с жилой дом. Они выглядели как искажённые братья-близнецы кронштайнских рыцарей. Броню квесторов покрывала охряная роспись. Рваные табарды с восьмиконечными звёздами свисали между ног-колонн, словно набедренные повязки людоедов. Их головы, стилизованные под слоновьи черепа, продолжались в бивни до самой земли. Силовые когти, турболазерные пушки и мелта-разрядники воинственно качались в такт поступи.

В тени божественных машин гордо ступали тёмные скитарии. Осквернённые воины в чёрных плащах распевали гимн безумия. Над ними роились блестящие истребители, оставляя хвосты угольного дыма.

— А вот и птички, — объявил Айзек.

Флеминг повернулся к роботу.

— Я думал, все рыцари на нашей стороне.

Тот наклонил голову.

— Пятьсот лет назад благородный дом Мехенди защищал рубежи Харцвальской Империи, которой только предстояло впасть в язычество и превратиться в Таш-Джарганский Султанат. Квесторы были великими защитниками человечества, пока не связались с астральным злом. На Западе это существо мало кому известно, но люди Востока испокон веков поклоняются ему. Они зовут его Саргатаном, хозяином пустыни и владыкой солевых бурь. Демон подарил им девять одержимых шагоходов, и те приняли машины без вопросов. Море Душ поглотило дворян одного за другим. Теперь они Рыцари Хаоса — ни живые, ни мёртвые, рабы злой воли Саргатана и призраки самих себя. Этот враг не по силам никому из нас. Отступаем!

Секретный агент заметил, как поменялся в лице Альхазред. Не более чем секундная тень, это выражение более всего напоминало ужас. Странный факт, ведь профессиональный дьяволист не может бояться демонов. Лоренц добавил эту загадку к вопросам, которые он обязательно задаст хаоситу в приватной обстановке. Если разговор забуксует, в ход пойдут сыворотки правды, электрический ток и болеусиливающие препараты. Тринадцатый Отдел славился тем, что способен поломать любую волю, даже самую крепкую. Оставалось придумать, как отделаться от робота-убийцы с манией величия и склонностью к нравоучениям.

Обратный путь напоминал паническое бегство, и размышления пришлось отложить. Эсса едва успевала за конфедератами, за что поминутно выслушивала от полковника множество едких комментариев. Айзек торопливо перебегал от укрытия к укрытию. Райзел умудрялся быть повсюду. Впрочем, ребёнок больше путался под ногами, чем помогал отряду. Спустя час марафона люди с трудом ковыляли за неутомимым лидером.