Водитель не сразу открывает дверь, но когда открывает, вываливается на песок и опять пытается сделать ноги.

Он у нас тренер по единоборствам? Разве? Судя по поведению, по легкой атлетике. Бегает все время.

А мне особо гонять некогда, ещё дел много, потому просто простреливаю ему ногу, чтоб успокоить.

Тренер спотыкается, падает, верещит неожиданно тонким голосом.

– Гады! Бандиты! – неожиданно окно на первом этаже неподалеку распахивается, и какая-то бабка грозит кулаком и трясет телефоном.

– Але! Люся! Че деется, че деется-то! Полицию вызывай! И пожарных! И это… Шойге звони! Тут бандиты среди белого дня стреляют!

Черт…

Выдыхаю, иду к катающемуся по песку тренеру.

Проверяю, не попал ли в артерию, а то сдохнет еще от потери крови. Разбирайся потом в пределах допустимой самообороны.

Вижу, что рана поверхностная, царапина даже. И чего визжать, как баба?

Присаживаюсь рядышком, легко бью по роже, чтоб привести в чувство:

– Ну привет, Вадим… Как тебя там, блять… Альбертович?

Он смотрит, тяжело, со злобой и страхом.

А я теряю желание разговаривать.

Не скрою, хотел отвести душу, потому что нервов много сжег, даже просто думая, что эта гнида рядом с сыном моим ошивался. И рядом с женой. Сука.

Но глядя в воспаленные глаза с красными прожилками, понимаю, никакого реванша не будет.

С таким разговаривать – себя пачкать.

А потому встаю и машу рукой уже решившему все вопросы и заходящему в двери подъезда Кирсану.

Профессионализм – наше все. Надо и там все проконтролировать.

Возле подъезда суетня, но, похоже, уже норма.

Прыгает рыжий огонек. Лисичка скачет возле Игорехи, сидящего на лавочке и зажимающего кровавое плечо.

К нам идет Стас, уже успевший вместе с Кирсаном связать тех, кто остался в сознании.

Оставляю тренера в надежных, хотя и нихера не ласковых руках, и бегу к Игорехе, оценивать масштаб.

Пока иду, вижу, как друг заваливается на бок под громкий рев Ириски.

Черт!

Игореха, блядь!

Держись давай!

Подбегаю, как раз Ириска пытается его поднять, но у Игоря фигура мощная, лисичку уносит под тяжестью тела ближе к земле. На мордахе рыжей девчонки слезы и сопли.

– Спокойно, – отодвигаю ее аккуратно, осматриваю друга.

Крови много, сука, много крови!

Надо зажать!

Кирсан как раз выходит из подъезда, смотрит на меня.

– Скорая едет, полиция тоже. Его дядя уже извещен. Тоже едет.

– Блядь… – неожиданно хрипит оживший Игореха , – а маму мою, случаем, не позвали? А то, может, тоже едет?

Судя по мстительной ухмылочке, что промелькнула на губах Михалыча, мама тоже едет.

– Су-у-ука, – жалобно тянет Игорёха.

Ириска тут же бросается к нему, начинает реветь еще громче.

– Раз треплешься опять, значит, ничего серьезного, – я осторожно прикладываю к ране кусок какой-то тряпки, которую мне сует лисичка, прижимаю, чтоб остановить кровотечение, – решил героем побыть, придурок?

– Сам такой… Я видел, как ты с колена херачил… Ковбой, бля…

Тут у него опять закатываются глаза, он валится на лавку, Ириска уже не пищит, просто плачет молча, гладит его по волосам.

– Эй, ты давай, полежи. Сейчас твой дядя приедет, даст нам всем пизды… – успокаиваю я его, стараясь не паниковать. Кровь не останавливается, тряпка вся пропиталась, но я все равно жму. Потому что выходного отверстия нет, пуля внутри. И здесь без быстрой помощи никак.

А скорая… Сука, где скорая?

– Лапочка, ты чего? – Игореха смотрит на плачущую лисичку.

– Из-за меня, – она срывается на рев опять, – из-за меня!

– Да нихера не из-за тебя, лапа, я тебя случайно спас…

Ириска ревет еще громче, а я слышу вой сирен.

Наконец-то, бля!

Дальше все начинает крутиться в бешеном темпе.

Полиция, скорая, бледный губернатор, которому еще объяснять сестре, почему племянника подстрелили. А, зная тетю Олю… Не завидую я главному лицу области. Быть этому лицу бледным.

«Петя, все в порядке. Низкий гемоглобин. И два сердцебиения»

Читаю сообщение.

Перечитываю.

Потом еще раз. И еще.

– Это что? – поднимаю взгляд на Кирсана, нагнавшего в тихий двор такое количество народа, что Макар из ФСБ со своими ребятами выглядит бледно. Отдаю ему телефон. – Два сердцебиения? Это что значит?

– Это значит, два плода, – невозмутимо отвечает Кирсан, возвращая мне телефон, – поздравляю.

– Ага. Ага. – Растерянно обвожу взглядом творящийся вокруг беспредел. – Ага…

Куча дел. 

Я не успеваю информацию усваивать.

Сразу столько наваливается, сколько не во всякие цейтноты бывало.

Кирсан своих людей всех на уши поставил. Полный двор народа, куча машин, откуда только успел нагнать?

Я уже говорил, что уважаю его профессионализм?

Макар из ФСБ, которому срочно нужен был репортаж о борьбе с преступностью, тут же рядом скачет. По городу такой шухер поднимает, что пыль столбом.

Вопрос: почему так не работают всегда?

– Игорь.

– А я Ира.

– Ирочка, лапа, не вой, говорю же, я тебя случайно спас, – кряхтит подстреленный боец.

Вокруг него, благодаря хлопотам дяди, такие ритуальные танцы устраивают, что даже не по себе становится. Всем. Увозят на каталке не в простую больницу, а куда-то в специальные дебри, губернаторские, так что не скоро мой друг в Москву доберётся.

Он это тоже понимает, а потому смотрит на меня жалобно.

Извини, брат, из губернаторских лап еще никто не вырывался. И не в моих силах тебе помочь. Будь у тебя только дядя, попытался бы, но с твоей матерью я не связываюсь. А она на подходе, Кирсану спасибо.

Тут как бы самого рикошетом не задело, потому что, если тетя Оля решит, что это я на ее сына дурно влияю…

Да, нам за тридцать. Но подойти к нам и утереть нос или подтянуть брюки для Ольги Владимировны в порядке вещей.

Лисичка продолжает реветь и цепляться за Игореху, идет следом за каталкой.

Спаситель, понятное дело…

Ангел-хранитель.

Лишь бы в больницу к нему не увязалась.

После кратких комментариев Кирсана становится ясна целиком картина происшествия. По словам фсбшника Макара, братки местные, из какой-то незначительной команды. Каким боком они ко мне и к корпорации…

Потом выясним, откуда они нарисовались.

Здесь всё понятно, без Харитонова не обошлось, но это еще увязать надо.

Непонятно.

Борзые парни поднялись к квартире, прекрасно, судя по всему, зная адрес. Адрес моей женщины, у которой я ночевал. Они позвонили интеллигентно в дверь, а не приученная смотреть в глазок Ириска просто открыла замок. Непуганая лисичка даже завизжать не успела.

Это меня в холодный пот так кидает, интересно, или просто от ярости трудно дышать?

Пока придурки обыскивали дом и выясняли, где малец ( надо ли говорить, что тут меня даже не пот холодный, а буквально лед по коже пробил?), Ира только ушами хлопнуть успела. А вот сказать, что она – не хозяйка, уже нет.

Ее прихватили, потащили вниз, а тут Стас поднимается.

Пока двое занимались Стасом, еще один попер Ириску вниз.

А там как раз Игореха.

Реакция у него всегда была хорошая, а потому Ириска полетела в одну сторону, а придурок в другую. Но по дороге успел достать ствол. Ириска дернулась, кинулась наперерез, а Игореха – ее прикрывать. Своей геройской грудью.

И все это под непрекращающийся мат, крик и вопли в тесном пространстве подъезда.

Выстрелить урод успел один раз. Потом Игореха его достал, конечно, несмотря на то, что лисичка путалась под ногами, пищала и всячески мешала. Но у нее состояние аффекта, понятное дело. Вот и прыгала.

В этот момент спустился Стас, разобравшийся с двумя противниками, надо будет его, кстати, премировать, хороший парень, шустрый, они с Игорехой наспех связали всех нападавших ремнями и рванули вниз. А там перестрелка вовсю и генеральный директор по-ковбойски стреляет с колена по колесам. Стас оценил ситуацию, понял, что помощи не требуется, Кирсан и я справляемся, и подстраховал гражданских, не выпуская их из подъезда до поры до времени.