– Все в порядке. Дайте мне только минутку полежать. Думаю, у меня сломано несколько ребер.

– В его бок всадили нож, – сказала Кэрис, удивляясь, что говорит таким спокойным тоном.

– Правда? – в голосе Телора прозвучало явное изумление, и он хотел приподняться, чтобы убедиться в этом самому.

Положив руку Телору на плечо, Дери проворчал:

– Лежи смирно, черт возьми! Только идиот может не знать, что ему всадили нож.

Телор хотел засмеяться, но чуть не задохнулся от боли. Он больше не пытался пошевелиться, а, лишь криво усмехнувшись, прошептал:

– Проклятые ребра, они теперь прибавят мне хлопот. Должно быть, я просто не заметил, как это случилось.

Кэрис вновь решила подняться на ноги, но поняла, что в этом вряд ли был смысл. Она подползла к Телору и села рядом с ним. Он взглянул на девушку и улыбнулся.

– Теперь ты можешь не беспокоиться, что обязана мне жизнью. Ты возвратила свой долг и спасла жизнь мне.

– Закрой рот и отдыхай! – сердито прикрикнул на него Дери, поднимаясь на ноги и обращаясь к Кэрис: – Посмотри, сможешь ли ты приподнять его тунику и рубашку, чтобы остановить кровотечение не тревожа его, а я пока привяжу лошадей.

Если бы Кэрис сумела подняться на ноги, она настояла бы на том, чтобы поменяться с Дери ролями, потому что очень боялась. Девушке был известен лишь один способ остановки кровотечения – надавить на рану, но сейчас этого делать не следовало.

Ведь если ребра действительно сломаны, они проткнут легкие Телора. Теперь, когда к ней возвращалась надежда, ей вовсе не хотелось видеть рану Телора, которая могла заставить ее распрощаться с этой надеждой. Но на тунике крови было немного, Кэрис развязала пояс дрожащими от волнения руками и приподняла тунику, всем сердцем надеясь, что нож лишь слегка оцарапал бок.

Но от этой надежды тут же не осталось и следа, и девушка прикусила губу, чтобы не расплакаться и не передать свое отчаяние Телору. Глаза менестреля были закрыты, поэтому он не видел, как ужас исказил лицо девушки, когда перед ее глазами предстала мокрая от крови нижняя рубашка. И все-таки Кэрис не могла медлить, потому что искорка надежды в ней еще теплилась и она понимала, что, если не оказать помощь Телору сейчас, те кошмары, которые рисовал ее воспаленный мозг, когда она скакала на лошади, обвивая рукой кровоточащее тело менестреля, могут стать явью. И надежды девушки были вознаграждены, когда она приподняла рубашку и увидела, что рана проходит гораздо ниже грудной клетки.

Окрыленная этим добрым знаком, Кэрис вытащила свой второй нож и разрезала пояс на окровавленных брюках менестреля.

Увиденное несколько обнадежило ее. Рана была длинной, но не глубокой, вдоль всего бока до бедра и немного назад к ягодицам. Она все еще кровоточила, но уже не так сильно, и Кэрис, прикрыв ее краем рубашки, надавила на нее. Когда Телор тихо застонал, девушка сказала:

– Это обычный порез, хотя и большой, но ничего страшного.

Телор ничего не ответил, но спустя некоторое время Кэрис услышала, как зло выругался Дери. Она уже не боялась, что, если не будет наблюдать за Телором, тот перестанет дышать, и повернула голову к карлику. Кэрис увидела, что тот никак не может дотянуться до нужного ему тюка, который висел на муле слишком высоко, и девушка тихонько попросила его подойти к Телору, чтобы она могла снять с мула этот тюк. Дери медленно опустил руки, и в этом его движении сквозило такое нежелание, что Кэрис догадалась, почему он велел именно ей остановить кровь Телору. Дери, как и она, боялся убедиться в самом худшем.

– Рана задела только ткани, – сказала Кэрис, – и кровотечение почти остановилось.

Когда Дери подошел к Телору, она приподняла немного рубашку и показала ему рану. Карлик вздрогнул, будто сам испытывал ту же боль, и сказал:

– Ее необходимо зашить. Иначе при каждом его движении рана будет раскрываться и никогда не заживет.

Кэрис задрожала.

– Я не умею, – прошептала она чуть слышно. – Я не знаю, как это делать.

– Вернуться назад в аббатство мы уже не сможем, – сказал Дери. – Впереди же ничего нет, кроме огромного болота. Я мог бы съездить в Марстон. Там должен быть какой-нибудь лекарь, повивальная бабка или торговка лекарственными травами. Мне кажется, до Марстона не больше трех лиг[9].

– Только не в Марстон, – сказал Телор, открыв глаза. – Я не хочу, чтобы об этом стало известно Юриону. Дери, я уверен, ты смог бы зашить корову или овцу.

– Но ты ведь не корова, – резко возразил Дери, мрачно поглядывая на менестреля.

Телор растянул губы, пытаясь улыбнуться.

– Нет, моя кожа тоньше. И тебе будет гораздо легче это сделать.

– У нас ничего нет, – запротестовал карлик.

– У нас есть иголка, вместо нитки возьми моток самой тонкой струны. – Телор вновь закрыл глаза. – Сделай это. Сейчас. Не заставляй меня ждать.

Кэрис прикусила губу, в глазах ее блестели слезы, но она все же пошла к тому месту, где были привязаны лошади, и вытащила из седельной сумки, привязанной на Тейтиуре, кусок ткани, в которую были завернуты швейные принадлежности. Дери, ставший еще бледнее Телора, развязал мешочек менестреля и вытащил оттуда моток запасных струн, который постоянно возил с собой Телор. Когда Кэрис, не говоря ни слова, протянула карлику кусок ткани, глаза их встретились, и Кэрис увидела в глазах карлика столько страха, что заставила себя ему ободряюще улыбнуться и кивнуть головой.

– Если ты сядешь ему на бедра, – сказала Кэрис, – он уже не сможет двигаться. Я буду придерживать его за плечи.

– Я же сказал, я не корова, – в голосе Телора послышался легкий оттенок возмущения, – и не буду лягаться.

Кэрис улыбнулась Телору, правда, у нее это вышло более естественно, чем у него.

– Но ведь ты можешь дернуться и сделать себе только хуже, когда Дери воткнет иголку не туда, куда нужно. А он и без того ужасно нервничает.

– Я тоже, – заметил Телор, пытаясь улыбнуться.

– Такое положение будет лучше всего, – спокойно сказал Дери и украдкой бросил быстрый взгляд на менестреля, чья шутка немного успокоила его.

Струна прошла в ушко иголки гораздо легче, чем ожидал Дери. На конце струны вместо узелка он сделал петельку и, сев верхом на бедра Телору, приподнял его рубашку. Внимательно приглядевшись к ране, карлик почувствовал себя еще более уверенно, потому что она, действительно, была не глубокой. Он быстро продел иголку через один край раны, потом через другой, затем сквозь петельку, протянул струну и с помощью большого и указательного пальцев затянул покрепче. Телор, как и обещал, вел себя мужественно, он не стонал и даже не вздрагивал отболи до тех пор, пока Дери не попытался перерезать струну с помощью своего ножа, который оказался недостаточно острым. На лице карлика снова появился испуг, когда он увидел, как натянулась кожа. Дери понимал, что если он потянет сильнее, то струна прорвет края раны и стежок просто-напросто лопнет. Но в это мгновение Дери почувствовал на плече руку Кэрис, которая протягивала ему свой нож с гораздо более тонким лезвием. Отбросив свой, Дери взял нож девушки и легко обрезал тонкую, но прочную струну.

Когда Дери делал пятый стежок, Телор повернул голову к Кэрис и схватил ее за руки. Из-под его закрытых век струились слезы, но сам он не дергался и не стонал. Дери же, к счастью, слишком увлекся работой и не видел слез менестреля. Еще шесть стежков, и рана зашита. Дери отбросил швейные принадлежности, вскочил на ноги и бросился к ручью, где опустился на колени. Его стошнило. Кэрис, не сдержавшись, громко разрыдалась. Телор открыл глаза.

– Вам двоим не следует ВСЕ делать за меня, – напряженный шепот Телора как-то не вязался с улыбкой в его глазах. – Я и сам могу плакать и чувствовать тошноту.

Кэрис едва не задохнулась оттого, что плакала и смеялась одновременно. Неожиданно она наклонилась через его голову и поцеловала в губы. Это нельзя было назвать страстным поцелуем, потому что губы их едва коснулись друг друга, и был он слишком короток, чтобы его можно было воспринимать как обещание чего-то большего в дальнейшем. На самом деле, решившись поцеловать Телора, Кэрис руководствовалась скорее заботой о нем, а не своими чувствами. Но тотчас же девушку охватило беспокойство – губы Телора были холодны, как лед!