- Эй! Сигареты есть? - спросил человек.

- Конечно. - Майкл подпустил его поближе и сунул руку в карман за сигаретами, которых там не было. - Сколько времени?

Немец посмотрел на наручные часы.

- Двенадцать сорок две. - Он посмотрел на Майкла и нахмурился. - Тебе необходимо побриться. Если капитан увидит тебя таким, он даст тебе... - Он заметил кровь и дырки от пуль, прошивших куртку. Майкл увидел, как глаза его расширились.

Он ударил немца концом приклада в живот, потом треснул его по голове и оттащил тело к куче пустых бочек из-под смазки. Снял часы, засунул тело в бочку и накрыл крышкой. Потом опять двинулся в путь, почти бегом. Сорок две минуты после полуночи, думал он. Но какого числа?

Вход в здание тюрьмы не охранялся, но один солдат сидел за барьером прямо в дверях, задрав сапоги кверху, глаза его были закрыты. Майкл вышиб из-под его ног стул, шмякнул солдата головой об стену, и тот вернулся обратно в страну сновидений. Майкл снял с крючка на стене за барьером связку ключей и пошел по коридору между камерами. Он мрачно улыбнулся; коридор наполнял знакомый густой храп бородатого русского.

Когда Майкл примеривал разные ключи к замку камеры Лазарева, он услышал вздох изумления. Он глянул на камеру двумя дверьми дальше по другую сторону коридора и увидел в зарешеченном окошке лицо Чесны, грязное, изможденное. Глаза ее переполнились слезами, она пыталась заговорить, но не могла найти слова. Наконец они вырвались:

- Где, черт побери, ты все это время был?

- Отлеживался на дне, - сказал он и прошел к двери ее камеры. Он нашел нужный ключ, задвижка стукнула. Как только Майкл распахнул дверь, Чесна упала в его объятья. Он держал ее, потому что ее трясло; он ощущал, что одежда и сама она были грязные, но, по крайней мере, ее не били. Она издала только одно душераздирающее рыдание, а потом постаралась собраться с силами.

- Все в порядке, - сказал он и поцеловал ее в губы. - Сейчас мы уйдем отсюда.

- Эй, сперва вытащи отсюда меня, негодный! - заорал из своей камеры Лазарев. - Черт возьми, мы уже думали, что ты оставил нас сгнить тут!

Волосы его напоминали воронье гнездо, глаза дико светились. Чесна взяла автомат и следила за коридором, пока Майкл нашел нужный ключ и освободил Лазарева.

Русский появился, благоухая куда более пронзительно, чем аромат роз.

- Боже мой! - сказал он. - Мы не знали, убежал ты или нет! Мы думали, что они, наверное, убили тебя.

- Они стреляли метко. - Он посмотрел на часы. Стрелки подползали к часу ночи. - Какое сегодня число?

- Если бы я знал, черт побери! - ответил Лазарев.

Но Чесна вела счет дней по двухразовой ежедневной кормежке.

- Слишком поздно, Майкл, - сказала она. - Ты отсутствовал ровно пятнадцать дней.

Он уставился на нее неверящим взглядом.

- Сегодня - шестое июня, - продолжила она. - Слишком поздно.

Слишком поздно. Слова тоже умели кусаться.

- День Икс был вчера, - сказала Чесна. Она ощущала себя слегка пьяной и вынуждена была ухватиться за его плечо. Нервы ее дошли уже до предела. Теперь все кончено.

- Нет! - Он затряс головой, отказываясь верить. - Ты неправа! Я не мог... я не мог исчезнуть на такое долгое время!

- Я не ошибаюсь. - Она взяла его за запястье и посмотрела на часы. Уже один час и две минуты шестого июня.

- Мы должны разузнать, что происходит. Где-нибудь должно быть радио.

- Есть, - сказал Лазарев. - Оно в том доме, что рядом с цистернами топлива.

Он объяснил Майклу, что его заставили как-то работать вместе с другими рабами-рабочими, чтобы устранить засор в переполнившейся выгребной яме около солдатских бараков, отчего так и воняла его одежда. Пока он был по пояс в дерьме, ему удалось разузнать от своих напарников некоторые сведения о фабрике. Например, Гильдебранд жил в своей лаборатории, которая располагалась в центре фабрики, возле трубы. В огромных топливных цистернах был мазут для обогрева зданий в долгие зимние месяцы. Рабы-рабочие содержались в других бараках, неподалеку от солдатских. И, сказал Лазарев, есть у них оружейный арсенал на случай партизанского нападения, но где он находится - он точно не знал.

- Ты сможешь влезть в одежду этого человека? - спросил Майкл Лазарева, когда они дошли до убитого охранника.

Лазарев сказал, что постарается. Чесна обыскала тумбочку стола и нашла "Люгер" с патронами. Через некоторое время Лазарев переоделся в немецкую форму, рубашка на его плечах чуть не лопалась, а брюки сползали. Он затянул поясной ремень на последнюю дырочку. Только фуражка охранника пришлась ему впору. На Лазареве по-прежнему были те самые сапоги, в которые его обули, когда они улетали из Германии, но теперь к ним присохли куски дерьма.

Они двинулись в сторону того помещения, где было радио. Чесна еще хромала, но могла идти сама. Майкл увидел радиомачту, на которой мигали два фонаря для предупреждения низко летящим самолетам, и повел их по направлению к ней. После пятнадцатиминутного извилистого, с оглядкой, продвижения по аллеям они добрались до маленького каменного строения, которое не охранялось. Дверь была заперта. Пинок одного из облепленных дерьмом сапог Лазарева понудил ее поддаться. Майкл нашел выключатель, и там они обнаружили на покрытом прозрачным пластиком столе радио. У Чесны было больше опыта обращения с немецкими радиоприборами, чем у него, поэтому он отступил в сторону. Она включила радио, циферблаты засветились зеленоватым светом, и стала шарить по частотам. Из маленького динамика раздавались трески атмосферных помех. Затем послышался слабый голос, говоривший по-немецки про дизель-мотор, нуждавшийся в переналадке - это было с парохода на море. Чесна нашла голос, по-норвежски обсуждавший лов королевской макрели, возможно, шифр, передававшийся в Англию. Еще одна радиостанция - и в комнату полилась оркестровая музыка, погребальная панихида.

- Если бы вторжение началось, то о нем должны были говорить на всех волнах, - сказал Майкл. - Что происходит?

Чесна покачала головой и продолжала искать. Она нашла выпуск новостей из Осло; спокойный немецкий диктор извещал об очередной отгрузке железной руды, которая поплыла морем во славу Рейха, и о том, что перед Правительственным собранием в шесть часов будет начата раздача в соответствии с очередью молочных пайков. Погода скорее всего будет по-прежнему неустойчивой, с семидесятипроцентной вероятностью ливневых дождей. Теперь возвратимся к успокаивающей музыке Герхарда Каатховена...