Девушка быстро начала раскладывать вещи, всё никак не терпелось сходить проведать Сяо. Кровать была уже расстелена, оставалось только сложить пару вещей в шкаф и она будет полностью свободна до завтрашнего дня. Было жутко интересно, как на это отреагирует Адепт. Разные реакции посещали светлую голову Люмин, отчего только сильнее интриговали её.
Быстренько сложив вещи, она вышла из комнаты, сделав ровно десять шагов, как девушка оказалась возле его комнаты. Это настолько радовало её, что она совсем тихо издавала не приглушённый писк. Стоя возле его двери, Люмин легонько постучалась, хоть она и была открыта, но считала, что лучше всегда стучаться.
Она стояла минуту, потом две и все пять. Ответа не было. Лицо потихоньку сменилось на печальное, но падать духом было слишком рано. Ещё раз постучавшись, она простояла самые долгие две минуты. Волнение вдруг охватило её и она, зажмурив глаза, открыла дверь, произнося неловкие, отрывочные слова:
— С-Сяо.. это я, не против если я вой..
Не успев договорить, как она обнаружила пустую комнату.
Выражение лица сменилось на печальное, самовольно войдя в его комнату и присев на кровать, оглядывая всё вокруг, глаза начали искать некие ответы. Почему именно сегодня его нет? Взор упал на лежащий стул. Девушку охватило волнение. Подойдя ближе и рассматривая каждый сантиметр комнаты, она отметила, что всё было на месте, кроме этого стула, что её сильно начало беспокоить.
Спустившись к Верр Голдет, она спросила у неё где Адепт.
— Он приходил утром, а потом через какое-то время ушёл. После этого я его не видела. Может быть, я просто не заметила и он у себя в комнате, — задумавшись проронила Верр, оторвавшись от каких-то деловых бумаг.
— А.. спасибо.
Поднявшись на самый верхний балкон Люмин не обнаружила его, на крыше, где он часто сидел, тоже было пусто. Успокаивало только то, что он мог отправиться по делам, время было около пяти часов вечера, так что волноваться не о чем.
Светловолосая облокотилась на перила и уставилась на, как и всегда, потрясающий вид. Горы в Ли Юэ были захватывающими и успокаивающими, словно тишина и спокойствие. Но самое любимое время суток — ночь. Она всегда прекрасна и веет умиротворением, ночью намного легче думать, размышлять, приятно слушать шум тёмного неба и мечтать. Ночью просыпаются особые чувства и мысли, что неподвластны днём, просыпается внутренний философ и ценитель.
В последнее время путешественница проводит ночное время с ним, отчего это вошло в привычку, и, кажется, образовав некую привязанность. Она всегда её боялась. Может быть раньше девушка и могла легко расставаться с другими, но всё изменил один момент — её прошлый возлюбленный оказался врагом. Как только он завоевал доверие, то незамедлительно вонзил острый нож прямо в спину.
Предательство.
То, чего она не сможет забыть.
Нахлынули воспоминания, как они с Чайлдом мило гуляли по парку и за городом. Он всегда был очень вежлив и красноречив, одаривал ласковыми словами и комплиментами. На тот момент ей казалось, что вот она судьба и счастье, даже несмотря на то, что он одиннадцатый Предвестник Фатуи. Поначалу она не доверяла ему, но позже и сама не заметила, как стала отвечать взаимностью на его симпатию.
При встрече с ним, она начала невольно улыбаться и смеяться с глупых шуток.
Тогда в чувствах призналась первой она. Это было одним из свиданий с ним, далеко от Гавани на славном берегу. Тот интимный момент, когда их руки по случайности коснулись и взгляды встретились она до сих пор помнит. Вспомнились его очаровательные и загадочные глаза цвета глубокого океана, который таил в себе бесчисленное количество загадок и тайн. В тот момент она тихо прошептала, как сильно любит и ценит его, на что тот нежно обнял и ответил взаимностью.
Безусловно, это были прекрасные деньки, но они оказались лишь красивой ложью. Словно сеть, в которую попала Люмин и запутавшись, получила глубокое ранение, нет, не физическое, а скорее моральное. Будто острым лезвием разрезали пополам её хрупкое сердце. Её совсем не тревожили шрамы, которые он оставил в Золотой Палате, не тревожил вывих левой руки, а только глубокий шрам от больного ранения в самое сердце, которое буквально погибло на некоторое время.
И только благодаря Сяо она почувствовала надежду, снова поверила в любовь. Да, он нелюдимый, замкнутый, закрытый в себе, полон комплексов и вовсе не человек, но она увидела в нём изюминку, которая притягивала и заинтересовывала. Поначалу он отвергал её, грубо отвечал и во время её болтовни мог испариться в тёмно-зелёной дымке, но позже потихоньку начинал слушать её до конца и даже сам начинал диалоги, а потом и вовсе появились спонтанные встречи и маленькие времяпровождения с ним. И наконец, они вместе. Теперь не просто какие-то знакомые, а влюблённая пара. Девушке безусловно нравилась эта компания, то, чего ей не хватало сотни лет — это умиротворения и спокойствия.
Оторвавшись от долгих воспоминаний и размышлений, Люмин решила не сидеть сложа руки, если она продолжит думать об этом, то её снова захватит печаль и ностальгия. Поэтому девушка решила сходить проведать Янь Сяо, надеясь, что ему нужна помощь.
— Кого я вижу? Да это же путешественница, здравствуй! — робко произнёс местный повар Ван Шу.
— Привет! Тебе случайно не нужна помощь? — приветствуя старого друга, поинтересовалась спокойным тоном Люмин.
— Ты как раз вовремя! Мне не хватает ещё одних рук, не успеваю принести закуски и блюда клиентам, не могла бы ты их отнести?
— Да, конечно! С удовольствием.
Янь Сяо отдал пару больших тарелок светловолосой и уточнив, куда именно их нужно отнести, вернулся к работе. Взяв эти тарелки, она спустилась на лифте вниз, где ожидали голодные клиенты. Вручая им заказы и добавляя вежливые слова: «Приятного аппетита!», возвращалась обратно на кухню за новыми тарелками с едой.
— Ох, спасибо тебе! Этого будет достаточно, дальше я могу справиться и сам, ха-ха, — благодарил повар путешественницу, как всегда оптимистичным голосом.
— Мне всё равно нечем заняться, так что я могу продолжить относить пищу клиентам!
— Ну, раз ты так настаиваешь, то так уж и быть! Бери вон те тарелки и отнеси, — показывая пальцем на блюда и уточняя каким именно столикам это нужно отнести, произнёс Янь Сяо.
Девушка с удовольствием брала все тарелки и относила их, тем самым, ей удалось скоротать время до самого вечера, пока кухня повара не закрылась. Янь Сяо её поблагодарил и даже вручил щедрую награду, чего она так не ожидала, после долгих отказов, ей всё же пришлось принять награду. Взглянув на время, Люмин ещё раз сходила к комнате Сяо и постучалась. Ответа не последовало. Она вошла в комнату и не обнаружила там Адепта. Не теряя надежды, девушка поднялась на балкон, тщательно рассматривая всё и снова не находя его.
— Наверняка он уже на месте, — думала про себя Люмин, спускаясь вниз и направляясь туда, где они всегда встречались.
Его не было на месте.
Подумав о том, что она явилась слишком рано, девушка присела на рядом стоящую скамейку и начала нетерпеливо ждать, пытаясь успокаивать себя позитивными мыслями.
Прошло два часа.
Он до сих пор не пришёл.
Светловолосая путешественница начала сильно волноваться, словно с каждой минутой ожидание становилось всё труднее и труднее, периодически накручивая себя различными плохими мыслями, что с ним могло что-то произойти. Отправляясь на поиски туда, где мог находиться он, девушка не могла успокоиться, вспоминая уже похожую ситуацию, что произошла не так уж и давно.
Неужели он снова решил пропасть? Он узнал что она обедала тогда с Тартальей или что-то узнал про неё? Но у кого?
Бесчисленные мысли посещали светлую голову девушки, руки невыносимо тряслись, биение сердца учащалось, а сильное волнение с каждым разом только усиливалось, создавая неприятное покалывание в груди.
Люмин ждала всю ночь.
Наступило время между рассветом и тёмной ночью, когда яркое солнце ещё не показалось, а луна была почти за горизонтом. Небо окрасилось в бледный, серо-голубой оттенок, холодный сумрак окутывал сидящую девушку. Стекающие хрустальные и прозрачные капельки из сверкающий очей, задерживались на дрожащем подбородке, холодный ветер дул в заплаканное лицо, отчего кожа от слёз становилась липкой. Осознание того, что она просидела в ожидании целую ночь, невыносимо больно терзало хрупкое сердце.
