Каэдэхара разглядывал красивые розовые волны, одновременно слушая занимательную историю, в которой пока не понимал суть, если, конечно, Фишль не решила просто так поделиться с ним. По крайней мере, он в это верил, потому что девушка разговаривала вовсе не так, как многие привыкли, её глаза говорили о нечто печальном. Это беспокоило его, но он решил подождать финала этой истории.

— Принцу она была невероятно симпатична, редкие стандарты, утончённая талия, великолепные, чуть оголённые плечи, её глаза блестели как редкий бриллиант, шелковистые и светлые волосы, что красиво заплетены в интересную причёску с маленькими цветами, она покорила его сердце, его душу, его всего. Но… как бы он не пытался найти подходящую тему для обоих… найти никак не мог, после той ночи они часто виделись потом, и всё никак. Принц, который сидел на золотой скамье у большого балкона, раздумывал: «Может, всё дело в возрасте?», случайно подумал он. На тот момент ему было… двадцать три года, когда его принцессе совсем недавно исполнилось четырнадцать, — Фишль резко запнулась, делая небольшую паузу.

Может всё и начиналось красиво, но это только до момента, пока не начнёшь понимать его суть. Она ощущала необычную тяжесть в груди, говорить и продолжать эту историю становилось всё труднее и труднее…

— Наступила последняя ночь, где они смогут побыть друзьями или обыкновенной парой… Принцесса, влюблялась в него с каждой встречей сильнее, когда сам принц… Давно хотел сказать ей правду. Они стояли на вытянутом балконе, откуда виднелась яркая луна, он встал прямо перед ней, заглядывая в небесные и невинные очи, в которых без труда разглядел сильные чувства, он не хотел говорить жестокой правды, боялся задеть, обидеть… и тогда она чуть приоткрыла рот, будто собиралась что-то сказать… «Вас что-то тревожит?», вежливо спросил высокий парень, поглаживая своей рукой в белоснежной перчатке её бледную щеку. «Вы нравитесь… нет, я Вас люблю», сказала она робко, после чего внезапно добавила: «Но я хочу перед Вами извиниться.. потому что выйти за Вас замуж я, увы, не могу… Вы намного старше меня, и мне трудно с Вами разговаривать…», когда она закончила, по бледной щеке пробежала холодная слеза, а Принц это давно уже понимал, но она опередила его, словно тоже ощущала.

Фишль чувствовала тяжесть, это без труда понятно, чем ближе она подходила к концу — тем сильнее становилось больно в груди, ведь, это будто расставание, потому что для неё возраст играл слишком большую роль. Кадзуха был красив, умён и смел, но это не могло уйти на первый план, как бы хорошо она себя не чувствовала рядом с ним.

— На кануне самой свадьбы устроили огромный пир и пригласили всех желающих граждан, чтобы это видели все, как дочь короля выходит замуж. Люди веселились, ели, танцевали и пели, они и вовсе не догадывались о том, что совсем скоро этот праздник в мгновение ока распадётся, юная леди встретит тысячи оскорбляющих глаз, услышит шепчущие слухи и ощутит тяжесть от строгих родителей. И вот, она уже медленно идёт по красному ковру с золотыми нитями, её длинное платье красиво украшало утончённую фигуру и длинные светлые волосы. Когда у них начали по традиции уточнять, желают ли они стать мужем и женой, то та долго молчала, после чего ярко заявила всему народу, в том числе и своим родителям, что совсем не готова иметь замужество в таком юном возрасте, что ещё слишком мала и глупа, несмотря на то, что её готовили ещё с раннего возраста. Он оказался слишком взрослым, принцесса хотела ещё немного побыть ребёнком и насладиться молодостью… — после долгого рассказа, Фишль сделала паузу, потому что сдерживать такую тяжесть стало невероятно мучительно.

Позже она задумалась, а может… это и есть их общий конец? Может, вовсе не обязательно придумывать то, что случилось потом, всё-таки, это история должна быть про неё и Каэдэхару, и главное, чтобы он это понял.

Поэтому она лишь взглянула ему в рубиновые глаза, которые явно раздумывали о её словах.

Тем временем он, действительно, думал об этом, уж слишком подозрительный выдался рассказ.

Конечно, в мгновение ока он всё понял, стоило посмотреть ей в изумрудные и прекрасные глаза, которые и так, уже всё сказали.

Ему стало стыдно, уже в тысячный раз за этот отдых, ведь он не смог заметить её тонкую культуру речи и свойственное ребяческое поведение… Он снова сделал ошибку. Только вот, на ней ему вряд ли получится чему-то научиться.

— Замечательная история… мне очень понравилось, — лживая улыбка, нарисованный взгляд.

— Мне жаль…

Им обоим стало не по себе, отчего оба отвели глаза, она думала о своём поступке, ни капли, не жалея об этом несмотря на то, что хрупкое сердце сильно сжималось. Он размышлял и винил самого себя, что опять втянул своего друга в бездонную яму.

Кадзуха не стал обижаться, скорее был лишь рад, что Фишль вовремя остановила этот влюбчивый процесс.

— Оруже… кхм, Кадзуха… — тихо позвала она.

Он повернулся с вопросительными очами.

— Может, просто останемся друзьями? Я думаю, это будет лучше для нас обоих…

— Конечно, одна воля Принцессы — и я готов к исполнению.

Юная леди улыбнулась, и предложила уговор, что они никогда не станут парой, лишь добрые и тёплые дружеские отношения, ничего больше. Он с радостью согласился, хотя всё равно ощущал себя странно. Будто он совершил что-то очень плохое… голова шла кругом.

— Кхм! Предлагаю заключить объятья, в знак верности и покорности! Чтобы ни за что в этой жизни не стать чем-то большим, чем простые друзья! — она вернулась в свою фантазию.

Кадзуха малость помолчал, после чего обнял её всей душой, словно прощаясь с ней, хотя в каком-то смысле так оно и было. Он ощущал сладкий запах ночи, бархатные пряди щекотали ему лицо, маленькие ручки так приятно окутывали его шею. А Фишль ощущала лишь тепло, казалось, будто она обняла саму осень, чувствуя запах листьев и свободного ветра.

Расставаться было трудно, но так будет только лучше.

Он проводил её до лагеря, а сам решил вернуться на свой личный остров, чтобы провести там целую ночь, разобраться в себе, подумать и попытаться простить самого себя.

Уже давно наступила ночь, кроме тихих и спокойных волн была лишь тишина, пока он медленно плыл, то слушал новые песни ветра, что шептали ему стихи.

***

Пока Люмин сидела и смотрела на звёзды, то успела уже дойти до твёрдой середины содержимого в бутылке, уже полностью отдаваясь в свои громкие мысли. Её перестал беспокоить непривычный холод в эту ночь, трава под ногами и руками почти перестала ощущаться, а глаза пока не хотели закрываться для будущего сна.

Может быть, ей было больно, где-то далеко в груди, может она чувствовала себя одинокой, а может и вовсе скучала по этим нелепым, маленьким моментам, где словно существовали только они вдвоём.

Под воздействием алкоголя, набросилась резкая злость на юношу, порой хотелось сделать его прозрачным, чтобы хоть на секунду он смог понять… какого это, когда любимый человек не замечает тебя. Но как жаль, что это физически невозможно, а как же сильно этого хотелось.

Теперь ничего не изменить, он сам так решил.

Она сделала несколько глотков сладкого, обжигающего вина и чуть вздрогнула, затем протяжно вздохнула, уже мечтая о том, чтобы поскорее забыть эти алые как осенний лист глаза, эти светлые, почти белые волосы, и такие красивые слова.

И всё же небо было таким красивым…

Девушка закрыла золотые глаза, прислушиваясь к пению сверчков, приятный шелест листьев и слабый звон волны, что слабо билась о камни. Она начала слышать всё окружающее, как дикая белка переворачивается во сне, как тихо ползёт муравей по колючей и холодной траве.

Люмин бы и дальше продолжила слушать природу, но сзади дерева, у которого она сидела начал дуть до жути знакомый ветер, словно чьё-то напоминание, а запах напоминал осенние листья…

Глазам не хватало сил, чтобы распахнуться, да и любопытство было скудным.

— Знаешь… я была готова внезапно встретить даже Венти, но точно не тебя, — путешественница даже не шевельнулась и не повернулась, когда услышала тихий скрип засохшей ветви на земле.