- Как ты себя чувствуешь?
Глаза Гермионы распахнулись (когда она вообще успела их закрыть?)и она посмотрела на мужчину, лежащего наполовину на ней. Вероятно, он чувствовал себя таким же измученным, как и она.
Он выглядел довольно красивым, растянувшись на кровати: его платиново-светлые волосы торчали во все стороны, а алебастровая кожа блестела в лунном свете от пота, покрывавшего его подтянутое обнаженное тело.
Глубокие старые шрамы, пересекавшие его широкую грудь, теперь были украшены несколькими свежими красными линиями поменьше, которые она оставила своими острыми ногтями, и поняла, что ей очень нравится, как они дополняют его в остальном безупречное тело. С каждым тяжелым вдохом шрамы и линии выглядели так, как будто они танцевали над перекатывающимися мышцами.
И даже если его лицо было закрыто этой угрожающе выглядящей маской, она все равно могла оценить пронзительные ртутные глаза, выглядывающие сквозь отверстия: с легким проблеском беспокойства, отраженным в его радужках. Он терпеливо ждал, когда она ответит на его предыдущий вопрос.
- Я чувствую себя прекрасно, - она зевнула и прижалась к нему ближе, проводя кончиками пальцев по глубоким шрамам на его спине. Она, вероятно, не смогла бы стереть чеширскую ухмылку, которая была у нее на лице, даже если бы попыталась, учитывая, насколько удовлетворенной она себя чувствовала, но вряд ли на это можно было жаловаться. - Все немного болит и только.
- Я же не был слишком груб? - Маска на его лице придавала его голосу некий металлический, приглушенный тон, который только заставлял ее чувствовать себя еще более уязвимой под его пристальным взглядом, и ей это нравилось.
Она немного пошевелила бедрами, чтобы привыкнуть к ощущению его все еще наполовину твердого члена внутри нее, и тупая пульсация ее ноющей сердцевины вернулась, напомнив ей о том, чем они только что занимались.
Как будто проснувшийся от напоминания ее разум вернулся к тому, что было несколько мгновений назад – когда она была прижата к матрасу, а одна из его больших рук держала ее за запястья, в то время как другая сжимала ее пухлую задницу, оставляя глубокие красные отметины по всему ее телу, которые наверняка будут там на следующее утро.
Той ночью он дергал и дергал ее за волосы, пока она не выкрикнула его имя от удовольствия.
Он пометил ее своими руками, сжимая и шлепая, когда она умоляла о большем.
Он использовал холодный металл своей маски и серебро колец на пальцах, чтобы вызвать ощущения, о которых она раньше и не мечтала.
И он растягивал ее стенки, дав ей едва достаточно времени, чтобы приспособиться к его огромным размерам, когда входил в нее.
Той ночью он был грубее, чем обычно, входил в нее как дикий зверь, набрасывающийся на свою добычу – и за единственными словами ободрения, исходящими от него, вскоре последует какой-то грубый комментарий о ее “грязной крови”, с его маской Пожирателя Смерти, блестящей под лунный свет, который, безусловно, скрывал красивую ухмылку, приклеенную к его лицу.
Из того, в каком отчаянии он был из–за нее всю ночь, было ясно, что всю неделю он сдерживался в других, более личных вопросах своей жизни - вероятно, скрывая все свои разочарования под тщательно продуманным фасадом отчужденности и подчиняясь каждому приказу, который отдавало ему начальство.
Она могла только догадываться, скольких людей ему пришлось убить, пытать и похитить на этой неделе, хотя она также подозревала, что на самом деле не хотела знать ответ. По тому, как сейчас он выглядел таким чертовски расслабленным – после того, как они кончили, – она была уверена, что ее предположения были верны.
И учитывая то, как он обращался с ней на протяжении всей их встречи, Гермиона знала, что она, вероятно, будет чувствовать боль и видеть синяки до конца недели.
Именно так, как она любила.
- Ты не был, - она уткнулась носом в изгиб его шеи. Улыбка на ее губах стала шире, когда он наклонился, чтобы убрать выбившийся, спутанный локон с ее глаз, и она не смогла удержаться, чтобы не прикусить его шею. - Ты был великолепен, Драко.
- Я рад, что тебе понравилось, моя львица… - Ее позвоночник задрожал от нежности, сорвавшейся с его губ с искренностью в голосе. - Ты чертовски измотала меня, - продолжил он, его теплое дыхание щекотало ее кожу, когда он усмехнулся низким баритоном.
И движением своей груди, вибрирующей при каждом смехе, он посылал мурашки вниз по ее разгоряченному телу, где они все еще были так тесно соединены.
- Неужели? - Она приподняла бровь, пытаясь – но безуспешно – опереться на руки и быстро отказалась от этой идеи, решив просто лениво переплести свои ноги с его в желании оставаться к нему еще ближе, чем они уже были. - Я удивлена. Ты был совершенно ненасытен сегодня вечером.
- Для тебя я всегда такой, - выдохнул он с тихим завуалированным смехом, играя с ее буйными кудрями, заставляя покраснеть от восторга от его слов.
Но затем – раньше, чем хотелось бы Гермионе, – она почувствовала, как он повернулся, застонал, когда выскользнул из ее влажных складок и с затаенным вздохом плюхнулся обратно на матрас, позволяя их объединенным сокам мгновенно вытекать из нее.
- Черт… Позволь мне просто… – Драко тихо выругался, протягивая руку, чтобы наложить противозачаточные чары на ее низ живота – что-то, что они явно забыли сделать в начале ночи, - за чем последовало отработанное очищающее заклинание, которое избавило от следов их совокупления.
Но опять же… Она предположила, что ее не очень удивила их забывчивость.
Они почти не тратили время на то, чтобы полностью раздеться. Джинсы и рубашка Гермионы были разорваны в клочья и разбросаны по полу, а Драко не стал снимать неудобную маску Пожирателя Смерти, на которую он часто жаловался.
Черт возьми, не было даже времени на их обычное подшучивание, которое часто происходило перед их свиданием, куда они спешили с голодным желанием, горящим между ними.
Они слишком жаждали прикосновений друг друга, чтобы заботиться о том, чтобы тратить время, трахаясь, как кролики, в случайном французском отеле, расположенном где-то в маленькой маггловской деревне. Достаточно далеко, чтобы они могли спокойно проводить время вместе.
Было трудно найти такие возможности, как эта, когда они могли просто лечь в постель, делать все, что им заблагорассудится, и забыть обо всех ужасных вещах, происходящих во внешнем мире.
- Верно… Спасибо, – она улыбнулась, слегка нахмурив брови, но не стала возражать против противозачаточного заклинания - Бог знает, как глупо было бы позволить его семени проникнуть в ее лоно прямо сейчас, даже если она всегда мечтала однажды стать матерью.
В конце концов, они все еще находились в эпицентре кровавой войны. И с разных сторон, что еще больше могло бы усложнить ситуацию.
Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, она протянула руки, чтобы снять с него холодную серебряную маску, улыбнулась, встретившись с его ртутными глазами – теперь свободными от барьера, который скрывал их раньше, – и поцеловала его в соблазнительные губы (как ей и хотелось сделать всю ночь).
- Хочешь, я приготовлю тебе ванну? - Теперь он говорил гораздо более ясным тоном, и это звучало как чистое небо.
Мерлин! Сколько месяцев прошло с тех пор, как она принимала нормальную ванну?
- Да, пожалуйста, - в ее груди потеплело, и она не смогла удержаться, чтобы не поцеловать его в губы, наслаждаясь всем вниманием, которое он ей уделял.
И одной мысли о том, что он готовит для нее ванну, было достаточно, чтобы заставить ее забыть обо всех тревогах, которые копились в ее груди.
Она наблюдала, как он поднимается с кровати с грацией, которую она могла приписать только годам чистокровного воспитания, которому он был подвергнут, как раз перед тем, как он поспешно направился в туалет отеля.
Вскоре после этого она услышала звук льющейся воды вместе с произносимым нагревательным заклинанием, что вызвало у нее глупую усмешку. Не прошло и секунды, как Драко вернулся к ней, объявив, что ее ванна готова.
