Потом Борис Максимович Гостев принялся угощать Иру фруктами. Но тут звякнула железная калитка, появился Феликс - сытый и довольный, ведь его хорошо накормили у Вани Крапивы, да ещё груш и пирожков с собой надавали.

  Ира засобиралась:

  - Спасибо вам, Борис Максимович! Такая история интересная! Я много узнала про своего деда и про его друга.

  - Да не за что, Ира. Почаще бы приезжала, я бы многое ещё рассказал.

  - Ну, мы пойдём, а то нам ещё пешком идти до трассы долго.

  - Подождите, а мой "козёл" на что? Стоит без дела...

  - Какой козёл? - удивлённо спросила Ира.

  - ГАЗ-69А - автомобиль повышенной проходимости! - гордо заявил Гостев...

  Спустя пятнадцать минут они уже ехали между домов и деревьев, нежно омываемых грустным золотисто-красным солнцем. На трассе застали на остановке рейсовый автобус, куда Ира с Феликсом и пересели.

  ***

  Дома Ира узнала, что к ней заезжал Ян Дмитриевич Спасов. Он оставил записку:

  "Некоторая информация по Устименко Т. М. "Был арестован НКВД в апреле 1938 года. Был обвинён в подрывной деятельности против советской власти, распространении религиозных идей. 5 июля 1953 года Президиумом Южно-Казахстанского областного суда был реабилитирован по приговору 1938 года". Информация скупая, но это всё, что есть на сегодняшний день. Мне удалось разыскать его дочь Юлию Устименко, в замужестве Ковтюх. Мы даже встретились с ней и беседовали. Она живёт в небольшом городке Глобино Полтавской области. К сожалению о Тихоне Максимовиче она помнит мало, но согласилась передать мне на хранение одну книгу( чудом у неё сохранившуюся) и пачку писем.

  Если тебя это заинтересовало, приезжай в шесть часов вечера в ближайшую субботу".

  С.

  Ира запланировала визит к Стасову, решила ознакомиться с найденной книгой.

  Временами, когда мысли и душа были свободны от всякой суеты, Ира размышляла по поводу узнанного ею от Гостева. Пылкая и преданная дружба Ивана Крижанича и Виктора Каштаринского конечно же восхищает. А вот породниться, соединить семьи не удалось.

  "Моя мама Надежда Крижанич пренебрегла сыном Каштаринских - Николаем и вышла замуж за лейтенанта Платона Пупыша. Конечно, молодой красивый офицер в форме - всё это могло сильно привлечь. Но были ли они сходны душами? А сколько потом она мучилась с ним! Но где сейчас этот Николай, которого моя мама отвергла? Быть может мама, разобравшись, смогла бы со временем полюбить его сильнее, чем папу? По словам полковника Гостева именно этот Николай ставил памятник на могиле".

  Ах, почему она не спросила адреса Николая Каштаринского!

  Осенённая внезапной мыслью Ира медленно встала. В размышлениях она подошла к окну, где опускался сине-багровый вечер, и мокрый жёлтый листочек прилип к подоконнику. При свете окон было видно, как гуляет старичок с собачкой, и та носится, шурша листвой, будто бумагой.

  Её осенила мысль - а не является тот загадочный Николай, с которым мама встречается, и за которым следила она сама, тем самым сыном Виктора Каштаринского? Как его имя-отчество? Николай Викторович, это ей у дома сказали. Фамилии она не знает, но может допустить, что это один и тот же человек. Боже мой, неужели это означает... Неужели это означает, что мама всё же полюбила его, но, не в силах расстаться с папой, встречается с Николаем Каштаринским. Какая сложная и великая штука любовь! Ну нет, это ведь происходит не тайно. Этот Николай Викторович абсолютно не прячется от отца. Он знает его, присылает письма совершенно открыто. Здесь есть какая-то загадка. Быть может спросить у мамы напрямую? Это значит признать тот, что она прочла письмо, адресованное маме! Нет, на это она не решится! Но ведь она хотела поблагодарить этого Николая Викторовича за памятник на могиле деда. Почему бы этого не сделать сейчас? Она ведь помнит адрес: улица Голубых Елей, дом Љ 8, квартира 97. Но ... бабушка запретила ей видится с Каштаринскими...

  Ира смогла заехать к Спасову в один из рубиновых вечеров, когда сорванным железом крыши грохотал ветер, скрипели. раскачиваясь ветки, и точно туча серых и жёлтых бабочек, летела по воздуху листва. Ян Дмитриевич протянул Ире небольшую брошюру "Концепция новой истории человечества".

  - Вот. Вероятно читать будет сложновато, но для себя, в общих чертах, просмотреть можно.

  - А вы читали?

  - Да. Как по мне - много нереального, утопического. Письма будешь брать?

  Ира задумалась.

  - Да не знаю. А что они дадут?

  - Письма только последнего года жизни. Остальные неизвестно где. Я тут отобрал несколько писем, адресованных твоему дедушке, есть и его ответы.

  - О, хорошо, возьму. Я потом всё обязательно верну.

  ***

  Тусклый вечер. Ровный круг от лампы. Ира перебирает старые письма. Открывает мятые конверты, достаёт слегка пожелтевшие страницы с выцветшими чернильными строками, читает.

  За эти три дня она уже успела просмотреть брошюру Устименко и мало, что в ней поняла. Написано было каким-то сложным архаичным стилем. Одно она поняла, что, по мнению Устименко, путь ко всеобщему счастью человечества лежал через полное крушение системы капитализма, стирание границ, постепенный переход от государства к коммунистическим ячейкам - общинам, в которых имущество будет общее. О таком общинном коммунизме Ира уже где-то читала. Ей не хватало опыта и знаний, но она понимала, что всё сказанное философом, достаточно далёкая от реальности утопия. В главе "Коммунистическая семья" рассказывалось, как семьи должны переплетаться между собой путём браков детей, но не любые семьи, а семьи близких по духу людей, друзей. Всё было пропитано завуалированной религиозной философией.