– Все имеют право на ошибки. – Борис поморщился. – Вы не исключение. Даже профессионалы ошибаются.

– Пожарные потушили огонь оперативно и точно. Они ликвидировали очаги возгорания в машинном зале, но масло до сих пор горит. Из кратера же четвертого блока разносится мощный поток аэрозольной газовой радиоактивности. Горит графит. Каждая из его частиц несет в себе большое количество радиоактивных источников. Обычная скорость горения графита составляет где-то тонну в час. В четвертом энергоблоке его заложено около две с половиной тысячи тонн, и он может гореть двести сорок часов, при этом выносить и разносить радиоактивность на большие территории.

– Так в чем заключается ваша гениальная мысль, Валерий Алексеевич?

Разговор прервал тихий и короткий стук.

– Да?..

Деревянная дверь, выкрашенная в белый, медленно открылась, и на пороге небольшой комнаты появился милиционер. Он слегка подтолкнул девочку, на вид которой было лет девять отроду. Черная волнистая юбка доходила до колен и слегка задиралась, стоило ее обладательнице покружиться на месте. Прозрачная белая блузка, высокие гольфы, прикрывающие икры, балетки из кожи (редкостный дефицит!) и огромный бант. Пряди ее длинных темных волос ниспадали на плечи.

– Вот, привел вам нарушительницу. Она пребывала на станции, пока один из военных ее не заметил.

Сердце ученого рухнуло в желудок, заставляя побледнеть. Эхо падающего на пол стула разнеслось по комнате.

Валерий изумленно смотрел на девятилетнюю незнакомку, на лице которой появилась ядовитая улыбка.

Глава III

– Чего это ты так перепугался? – Щербина, приподняв бровь, недоуменно наблюдал за ученым: тот дрожащими от испуга руками плеснул в стакан холодной воды и одним залпом выпил. – Неужели девочка заставила тебя так понервничать?

– Борис Евдокимович, не задавайте вопросов, на которые не получите ответа. А если получите… – Валерий мотнул головой, обрывая фразу, и, повернувшись к милиционеру, спросил: – Где вы ее нашли?

– На станции.

– Где именно?!

– Я не знаю. Военные передали мне ее. – Милиционер пожал плечами.

– Так давайте об этом у нее и спросим. – Девочка смерила пронзительным взглядом синих глаз присевшего перед ней чиновника. – Не расскажешь нам, как ты оказалась на станции?

Она молча улыбнулась тоненькой ниточкой губ и подняла вверх палец, показав на графин с водой.

– Ты хочешь пить? – она кивнула.

Девчонка впилась губами в граненый стакан, который ей протянул Борис, и начала жадно пить.

– Что прикажете с ней делать? – милиционер вытянулся по стойке “смирно” в ожидании приказа.

– Для начала нужно отыскать её родителей. Наверняка они сейчас в городе, а девочка просто заигралась. – Борис, услышав презрительное фырканье за своей спиной, обернулся и удивленно посмотрел на ученого. – Вы что-то имеете против, Валерий Алексеевич?

– Во-первых, давайте на “ты”, раз уж начали, а, во-вторых, у нас нет времени заниматься поисками чьих-то родителей. Оставьте ее здесь! – бросил Валерий милиционеру. – Потом решим, что с ней делать.

Милиционер кивнул и ушел, хлопнув дверью.

Девчушка, весело подпрыгнув на месте, отчего ее юбка пошла волнами, уселась на стул и начала свистеть себе под нос, болтая ногами в разные стороны.

– Ты сильно изменился с ее появлением. Не поделишься своими мыслями по этому поводу?

– Сейчас это не имеет никакого значения. – Валерий вытащил сигарету и, прихватив ее губами, закурил, преподнеся зажженную спичку. – О чем мы говорили? О моей гениальной мысли? С твоего позволения я продолжу.

Борис кивнул, скрывая тлеющий на дне зрачков огонек недовольства.

– Сегодня мы потратили весь день, чтобы выяснить, работает ли реактор, цел ли он или его вовсе разрушило взрывом. Но и локализация пожара прошла не совсем так, как нужно. Пожарные потушили огонь, но масло продолжает гореть. Радиационная обстановка не позволяет нам воспользоваться водой и пеной. Мы постоянно на связи с Москвой, почему мы нам не проконсультироваться с ними? Александров, с которым я работаю в институте, мог бы нам, чисто теоретически, подсказать, как решить эту проблему.

Но это только часть наших проблем.

В основном, остро стоит вопрос об эвакуации населения города. Возможно, радиационная обстановка еще позволяет им здесь находиться, но надолго ли…?

Радиация продолжает распространяться. Скорее всего, ею уже подверглись большая часть Европы и Америки, а это, как ты сам понимаешь, несет в себе определенные проблемы.

Если люди начнут болеть и умирать… ты догадываешься, чьи головы полетят в первую очередь.

Борис опустил глаза, внимая словам ученого, снова принявшего расхаживать по кабинету, бросая короткие взгляды на стены, обвешанные агитационными плакатами. Ответственность тяжелым грузом легла на хрупкие плечи, обвила руками шею, заставляя тяжело дышать.

– Я поговорю с медиками, – прервал затянувшуюся паузу чиновник, бросив взгляд мимо ученого. – Они должны точно знать, что делать…

– Не все медики этому обучены! – воскликнул Валерий. – Единственное, что они могут сделать, дать таблетку йода, но – сколько его должно быть, чтобы каждый раз давать людям, дабы они не умерли в первые же дни? в городе сколько человек? десять тысяч, пятнадцать? где столько йода достать? Поэтому будет проще эвакуировать население, пока не стало еще хуже!

– Допустим, ты прав. Но подготовка к эвакуации займет много времени…

– А это еще что такое?!

Электрическая лампочка, висевшая на толстой проволоке, замигала, заполняя нарастающим тихим треском небольшое помещение, грозя в любой момент лопнуть. Как по щелчку пальцев, комната погрузилась в непроглядную темноту, когда свет, словно отрезанная линия жизни, погас, и тут же возобновился.

– Куда подевалась девчонка?!

Девочки и след простыл.

– Внимание, внимание! Внимание, внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако, с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в населенные пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати ноль-ноль часов, будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определен круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя свое жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации."

– Да не беспокойся ты так. – Валерий отстраненно наблюдал, как на городской площади собираются автобусы; люди спокойно, небольшими группами, подходили к раскрытым настежь дверцам, держа сумки и малолетних детей. – Найдем мы твою девочку, я тебе это лично обещаю!

Автобусы, сопровождаемые милицейскими автомобилями, шеренгой двинулись из города в полной тишине, нарушаемой лишь визгами колес и хлюпаньем выхлопных труб. Как только процессия скрылась за ближайшим поворотом, прячущимся за густым, ядовито-оранжевым, лесом, в кабинет правительственной комиссии снова заявился милиционер.

– Все прошло на “ура”, товарищ Щербина! – он резко выпрямился, проведя рукой по темно-синему пиджаку. – Обслуживающий персонал, как и было затребовано, оставлен и переправлен в пионерский лагерь. Меня просили спросить у вас разрешения эвакуироваться на собственных автомобилях…