Страх, смешавшись с запахом пота и крови, хватал за горло, вызывая приступ жажды. Кучкуясь между смертельных ловушек, люди подвывали точно звери. Константин поискал глазами Алину и кивнул Богдану. Он отрицательно покачал головой в ответ. И тут в голове промелькнула озорная мысль, выпустить пёстрое человеческое стадо и погнать по тоннелям. А лучше заставить их исчезнуть.

– Где ход в крипту? – Богдан лукаво улыбнулся.

– Что ты задумал? – Константин посмотрел на арену. – Хорошо. Гони их сперва в южный проход до развилки, там налево, потом выбери самый правый тоннель. В конце него придётся выбить дверь. Вход в подвалы крипты найдёшь без труда.

Богдан подождал, пока Константин, обойдя зал по кругу, выбрал один из выходов. Оставив метку, он тут же в нём скрылся.

Богдан же, оставшись в одиночестве, подошёл ближе к коллизиуму и поманил одну из прислужниц.

– Я отведу вас в церковную крипту. Оттуда сможете выйти в город. Но если вас услышат… – он покачал головой. – Поняла?

Прислужница быстро вернулась на место, и шёпот расползся по толпе шумным шорохом. Богдан отпёр ворота и повёл людей по указанному Константином маршруту. Выбивать дверь в конце пути не пришлось. Одна из прислужниц носила при себе ключи от помещений нижних ярусов, включая это.

Здесь оказалась коморка с хламом. Битком набитые стеллажи почти не оставляли свободного места. Богдан осмотрелся. Ничего примечательного. Уж было подумал, что не туда пришёл, как взгляд упал на мозаику под ногами. Совершенно неуместный рисунок для данной обстановки. Он отошёл к входу, чтобы лучше разглядеть его. Хмурый скелет в чёрном балахоне. В одной руке костяная коса, в другой кольцо с ключом. Богдан нагнулся и, пошарив рукой, нащупал углубление возле кольца. Поддев пальцами, он отогнул его и потянул на себя. Послышался неприятный скрежет, задняя стенка отодвинулась, открывая уходящие вниз ступени.

– Здесь вход в крипту. Я закрою его за вами, – сказал Богдан, указывая на ступеньки. – Справитесь?

В ответ прислужница кивнула и отдала бессмертному связку ключей. Когда последний человек скрылся из вида, Богдан поставил кольцо обратно и вдавил в пол. Стена встала на место. Он запер дверь и вернулся к коллизиуму. Обойдя несколько проходов, вошёл в тот, что был отмечен Константином и побежал.

Издалека доносился звон металла, уханье энергетического оружия и крики. Богдан ускорил бег, на ходу сменив вид оружия на парные мечи меньшего размера, типа кошкодёра. Вот впереди показалось несколько свежих зомби, двигающихся в том же направлении. Атаковать противника со спины может и нечестно, но в глазах Богдана мерзкая гниль не заслуживала уважения. Быстро разделавшись с ними, он наконец-то достиг места в конце коридора.

Открывшийся взору зал походил на местечковую систему утилизации отходов. Эдакое тупиковое угловое помещение. Сюда стекалось несколько проходов, которые прямо сейчас срыгивали в зал хрипяще-стонущие тела.

Едва Богдан вошёл, как к его ногам прилетел один из валявшихся повсюду контейнеров. Перескочив через него, он шустро преодолел расстояние до ближайшего противника. Клинок легко вошёл в размякшее от разложения тело. Рывок и ещё один удар. Зомби опал на замызганный пол смердящими кусками, словно без него здесь воняло меньше. Система кондиционирования не справлялась с застаревшим запахом гнили, а тут к ним примешались ещё и свежие «ароматы». Одним словом, отвратно.

Богдан скривился и тут же услышал натужное сопение за спиной. Оглянулся и увидел опадающего амбала с разорванной грудью. Прямо за ним мелькнул силуэт Константина. Прямиком к прямоугольной стойке с разделочными инструментами, что стояла в центре зала, рядом с массивной столешнице. За ним озлобленной стаей неслись сразу четверо обращённых. Ухнул плазмострел Алины и вот их уже три с половиной. Лишившиеся всего остального ноги успели добежать до сбросовой ямы у дальней стены.

Богдан с улыбкой оценил их колено-пяточный кульбит в каменную канаву, из которой кто-то ещё пытался выбраться. Алина же топталась у самого края, отстреливая подранков и прочих вяло-ползущих тварей. Получалось лучше ожидаемого. Вот только под ноги не смотрела. Богдан едва успел прошмыгнуть через зал к вонючей канаве, как перед носом воздух рассекли сразу два выстрела плазмострела. Не останавливаясь он с размаху отсёк голову подползшему к Алине зомби. И без того изуродованное тело теперь смертельно укоротилось.

Не удержавшись на краю, оно сползло по стенке сточной ямы. Богдан мельком заметил на её дне металлический люк, который наверняка открывался примитивным рычагом. По крайней мере его вид наводил на такие мысли. А думалось сейчас очень хорошо. Будь люк открыт, то из канавы никто бы уже не вылез.

Мельком пробежав глазами по стенам, он рычага не заметил. Да и как ту заметишь, когда проходы из катакомбовой части обители так и плюются враждебно настроенными тварями. Так и хотелось заткнуть их чем-то. Вот только дверей не осталось, а косяки обуглились.

«Похоже на выстрелы лучемёта», – догадался Богдан, оценив такой эффектный способ, но к сожалению, очень глупый. Пригоревшие останки на потолке и стенах рядом с проходом так и кричали о дурости противника. Однако потери, похоже, не остановили пёструю толпу свежего мусора, поставляя всё новые цели. Притом зомби среди них доставляли куда больше проблем, чем новообращённые, коих оказалось в меньшинстве.

Богдану не составило труда органично вписаться в ход боя. Ему нравилось сражаться. Чувство ликования оружия в руке несравнимо ни с чем другим. Металл рассекает воздух, а затем плоть. Режет, пронзает, блокирует удары противника. Богдан уже слышит, как его клинки не просто завывают. Они кричат и стонут, вопят и смеются, поют и безумствуют, и он безумствует вместе с ними. Словно всё это дьявольские аккорды адской мелодии. Именно она создаёт музыку боя. Его музыку: сонату парных клинков. И Константин умело ассистирует ему, несмотря на то, что их техники тяготеют к солированию. Ведь оба понимают: надёжная поддержка в бою важна не меньше, чем владение оружием.

Когда-то Богдан хотел стать более искусным фехтовальщиком, чем Константин. Но то, что одному легко даётся от природы, другой добивается потом и кровью. Однако сейчас ему плевать на разницу в мастерстве. Он наслаждался каждым своим движением. Связки, стойки, выпады, удары, песня боя, навязывающая свой ритм происходящему. Но чьи-то фальшивые нотки, незаметные вначале, портили эту прекрасную мелодию. Богдан почувствовал, как тело сковывают невидимые нити. Чувствуют ли это остальные?

Он ментально коснулся Алины, и опешил. Скованность – её вина! Такое жалкое, неприспособленное сражаться существо, ещё нужно поискать! Умея стрелять обеими руками, она сосредоточилась на одной цели, упуская общую картину боя. А чем больше целей становилось, тем активнее развивалось сражение, усиливая панику Алины. Притом она тратила все силы на подавление волнения и страха. Это сковывало не только её тело, но и ментально отражалась на Богдане. Женская истеричная натура вносила разлад в гармонию боя.

«Не можешь сражаться, не сражайся. Мешаешь!» – Богдан ментально заставил её спрятаться в сточной яме. В этот момент противник отступил, и в соседнем проходе появился Мориц.

– Я думал, вы уже добрались до пустошей, – сказал Богдан, радостно приветствуя старейшину. Передышка оказалась как нельзя кстати.

– Тоннель обвалился не без участия Лилианы, – ответил Мориц с раздражением в голосе и с интересом посмотрел, как Алина пытается достать что-то из ниши, возле сточной ямы.

«Чем-то» оказалась девочка лет четырёх, может – пяти. Золотистые кудри обрамляли прелестное кукольное личико с большими сиреневыми глазами и пухленькими щёчками. Богдан недоумевающе глянул на Константина, тот в ответ только пожал плечами. Тут же, указав на парные мечи, спросил о дуалах24.

– Хотел опробовать модификацию «потасовщика»25, так как близняшки плохо себя чувствуют в тесных помещениях, – ответил Богдан, провернув в руке один из мечей.