Такого заявления русская никак не ожидала. Тем более лихтенштейнка редко называет братьев по сокращенному имени, а значит, эта невысокого роста фурия готова броситься сейчас на кого угодно.

- Прошу прощения, какие еще мужики?

- Мне-то откуда знать! Вообще не понимаю, что в тебе такого особенного нашел мой брат.

Она могла своим острым языком довести любого. Но россиянка не такая податливая.

- А я не понимаю, почему ты лезешь, куда тебе не следует? Этот разговор был только между мной и Германией.

- Рот закрыла. – Рыкнула на нее Лихтенштейн. – Указывать будешь своей семейке, а не мне.

- Вы для нас, как семья.

- Но мы с тобой ровесницы, так что прекращай строить из себя старшую сестру и обращаться со мной, как с ребенком! Черт возьми! Почему именно ты?! Гер небось ослеп на оба глаза!

- Лихт, это наше с ним личное дело.

- Уже нет. Многие страны знают о признании Гера. Ты ловко выставила его на посмешище.

- Я?! Лихтенштейн, да кому я могла рассказать, если мой телефон остался в кабинете!

- А кто тогда?!

- Мне-то откуда знать! Господи… А план. А отец! Если ему расскажут, то катастрофы не избежать.

- Мы уже предпринимаем все возможное, чтобы эта информация больше не смогла распространиться.

Обессилено сев на край стула, Россия вновь постаралась вспомнить все мельчайшие подробности того вечера. Она, немец и американец. Больше никого.

- Россия. А США мог бы сделать это?

Будто что-то треснуло внутри русской. Нет. Такого быть не может. Она отказывается в это верить.

- Давай, ты поможешь мне составить логическую цепочку. – Села в кресло лихтенштейнка, закинув ногу на ногу. – Гер рассказал мне, что америкос ворвался в наш дом. Это так? Ты знаешь причину его поступка?

- Нет. Я вообще без понятия…

- Что было потом?

Как же россиянке не хотелось это рассказывать. Однако Лихтенштейн была неумолима.

- Они чуть не подрались.

- И… Все?

- Я ударила США.

- Интересно, за что?

- Неважно…

- Значит, чуть не подрались, да и ты руку приложила…. Вот и ответ. США просто разозлился на вас, а чтобы отомстить, решил растрещать всем про признание. Ведь если СССР узнает про это, то Геру не жить.

- Нет, нет. Это все неправда.

Россия отказывалась слушать и верить этим словам.

- Кроме вас троих в комнате больше никого не было?

- Да.

- Тогда чего ты тупишь! Все против этого америкашки. Открой глаза! Он как был гадом, так и остался.

Русская словно умерла внутри. Как же так. Она ведь верила в него. Думала, что Штаты изменился в лучшую сторону. Почему же больно и тяжко в груди?

Остальные дни в Вене россиянка старалась игнорировать американца, избегала с ним встреч, старалась не попадаться ему на глаза. Он писал ей извинения на открытке с цветами, отправлял сообщения, звонил каждый день, но желания беседовать с ним у России не было. Тем более, зачем просить прощения у нее, если США провинился перед Германией.

Возвращаться с ним в Вашингтон русской тоже не хотелось. Он ведь не оставит ее в покое, а сейчас россиянке нужно все хорошенько обдумать и остыть. Попадись Штаты под ее горячую руку, скандала не избежать.

- Рос, если что-то случится, обязательно звони. – Строго произнес немец, провожая Россию на самолет.

- Как скажешь. – Улыбнулась ему та.

Она бы уже развернулась и ушла, только печаль в глазах Германии не давала ей и шагу сделать. Как же тяжело ему после отказа.

- Гер. Хочешь, как в детстве? – раздвинула русская руки в стороны, готовясь принять объятия.

- Братские объятия?

- Они самые.

Приятные и дорогие воспоминания. Когда немец остался жить в семье Союза, ему достаточно сложно давалось общение со сверстниками, а тем более на чужих землях после войны. Он всегда забивался в угол своей комнаты, обхватив руками ноги, и тихо плакал. Но все-таки россиянка узнала его маленькую тайну и придумала способ, как прогнать печаль. Крепкие братские объятия.

- Береги себя. – Тихо сказал Германия, отпуская девушку на самолет.

- Ты тоже. – Помахала ему рукой та, отправляясь вслед за семьей.

Скучно и одиноко. Некогда любимый родной дом внезапно опустел. Чего-то не хватало. А вот чего именно, Россия не могла понять. Вроде и отец рядом, братья с сестрами постоянно звонят, но чувство тоски никуда не уходило. Ей хотелось поехать куда-то, чтобы отыскать лекарство от душевных терзаний. Сердце болезненно сжималось, в голове совершенно пусто. Русской не раз приходилось брать себя в руки, чтобы закончить работу. А потом отец внезапно заговорил о США. Видимо подумал, что они поссорились. Хотя отчасти это правда. После коммунист уговорил ее поехать к Польше вместе с Китаем. Было очень трудно. А особенно трудно скрывать свои эмоции. Когда россиянка заметила Штаты, ей почему-то захотелось подбежать к нему, просто поговорить, узнать, как он поживает, скучал ли американец по ней, но слова младшей сестры немца возвращали Россию обратно на землю. Ей не было неприятно находиться рядом с США, только неловкость усугубляла всю ситуацию.

А какой был кошмар, когда по возвращению в Белый дом, русская увидела Штаты и Стейси чуть ли не в чем мать родила. Казалось, ее душа разбилась на тысячу осколков. Она старалась придать невозмутимость своему виду, однако из-за избытка отрицательных эмоций, выходило не очень. Быстро же американец нашел ей замену. К тому же полную противоположность. По сравнению с россиянкой шатенка была как тростинка. А еще очень мила и наивная. Такая девушка уж точно понравилась бы любому мужчине. К тому же парочка отлично смотрится вместе.

- Не важно. Я очень устала после всех этих перелетов, еще надо принять душ и поесть. Поэтому простите, но мне пора.

Россия не понимала, почему она так разозлилась. Почему хотела, чтобы та шатенка убрала от него свои руки. Тем более увидев их в таком полуголом виде, русская готова была закричать и заплакать. Непонятные эмоции. Кажется, она сходит с ума. Но больше масла подлила в огонь Брит.

- Ты вообще в курсе, что США и какая-то девица с клуба встречаются?

Мир окрасился в черный цвет. Комедия окончена, настала драма. Больно, обидно, печально. Ну почему с ней это происходит?! Почему она так остро реагирует на США? Почему, когда россиянка видит его вместе со Стейси, хочется вырвать сердце из груди?

Промучившись неделю, Россия все же решила обратиться за помощью.

- Ich dachte schon, du rufst mich nie an.* – Усмехнулся в трубку Германия.

- Не хотелось тебя беспокоить. – Тяжело вздохнула русская.

- Что-то ты поникла совсем с нашего прошлого разговора.

- Гер. Я, наверное, заболела.

- С чего такие выводы?

- Да, что-то творится в организме. – Начала томным голосом россиянка, присаживаясь на край кровати. – Не могу понять. То сердце прихватит, то чувствуется какая-то пустота внутри…

- Пустота говоришь…

- Именно. И резкие перепады настроения. И это странно… Может до меня добрался товарищ шизофрения…

- Рос. А сердце начинает болеть, случаем, не когда америкашка рядом?

Вопрос поставил Россию в тупик. А ведь действительно. Стоило перед ее глазами промелькнуть Штатам и сердце колотится словно сумасшедшее, а вот, когда шатенка дотрагивается до американца, то сжимающей боли русской не избежать.

- Россия? – позвал ее немец, не услышав ответа.

- Гер, ты не поверишь…

- Дальше можно не продолжать. – Перебил россиянку тот. – Рос, ты, правда, не понимаешь?

- Абсолютно! Может к врачу сходить…

- С этим врач тебе не поможет.

- С этим, это с чем? – все никак не могла сообразить Россия.

- Liebe.* Рос, ты влюбилась.

Для русской все перевернулось с ног на голову. Такого точно быть не может. Как? Почему? В США?! Это просто ложь.

- Гер. Не издевайся. Я не могла… так просто.

- Но все же с тобой это произошло.

- Нет, нет, нет. США не мой тип. Тем более он всего лишь притворялся передо мной. Я не забыла, как он тебя чуть не побил!