- Конечно, случайно! – крикнула на него русская. – И не залетел! А я малину ела и не заметила его там! И не съела я этого жука! Выплюнула сразу!

- But the old man said you ate it*.

- Папа любит иногда преувеличивать.

- Так значит, не ела?

- Нет. – Строго произнесла та.

- Даже лапку? – не унимался США, подводя их разговор к самому главному.

- Я тебя сейчас ударю.

- И я могу тебя поцеловать, зная, что ты не любишь есть насекомых?

- Да! – громко сказала россиянка, не понимая скрытого подтекста.

Секунда, и до нее дошел смысл его слов.

- Нет. США, нет. – Схватила она за руки Штаты, пытаясь их убрать со своей талии. – Не здесь! Тут мои родные!

- И что?

- Что значит «и что?»! Не при моих братьях и сестрах же!

Заметив краем глаза пару любопытных взглядов семейки его будущей жены, американец послушно отпустил свою заложницу, с досадой вздыхая. Когда она уже перестанет обращать внимание на окружающих и будет думать лишь о том, как порадовать друг друга?

Караоке – самое любимое развлечение родных России. Только с помощью музыки они снимали с себя стресс, приобретая спокойствие и хорошее настроение. Старые советские песни, попса двухтысячных и современный рэп. Хотя по большей части семейка СССР любила попеть давно забытые песни, надрывая глотку.

Сейчас проказницы-двойняшки, еще осознавая, где они находятся, кричали одну из песен времен отца: «И Ленин такой молодой». Стараясь подражать мужскому баритону, девушки громко и четко проговаривали каждое слово, представляя себя на сцене перед восторженной публикой.

На каждого повлиял алкоголь. Почти никто не был трезв. А в гостиной в свою очередь находилось лишь несколько человек, которые совершенно забыв о мере, выпили столько, что их здравый разум совсем исчез.

Русская просила США следить за ее отцом, совершенно забыв о том, что и за ним самим также нужно было наблюдать. Коктейли Киргизии не заметил никто. Он умело смог замаскировать запах алкоголя во фруктовом соке. И по своей глупой наивности она позволила ее младшему брату споить не только отца и Штаты, но и Германию с Финляндией.

Их невозможно было узнать. Американец и Союз с глупыми радостными лицами вспомнили былое время, наперебой рассказывая друг другу истории, не слушая своего собеседника. Немец беспокойно ходил по комнате, подозревая каждого в каком-то заговоре с его врагами. А финн… Он просто стоял, как статуя, не реагируя даже на просьбы Эстонии сесть за стол.

- The USSR, your mother!* Надо нам так чаще собираться! С тобой сука оказалось весело пить! – пытался четко говорить США, проглатывая местами буквы.

- Товарищ. Я очень рад, что вы того же мнения, что и я. – Заплетался коммунист, хлопая своего будущего зятя по плечу. – Это. Самый. Лучший. День. Моего. Рождения. Но только тс-с. Не говори никому.

- Это еще почему?

- Тайна. – Прошептал ему мужчина, выдыхая запах спирта в лицо. – Военная тайна. Проговоришься и тебе капут.

Этот их секретный разговор слышали все, кто был в гостиной. Уж слишком громкий бас у СССР.

Россиянка терпела долго, медленно попивая мудреный коктейль киргиза. Завтра она с радостью отчитает младшего за этот напиток и совершенно безответственное поведение, а пока пусть радуется. Не хочется разрушать веселье, устраивая разборки с пьяным Киргизией.

- Россию-юшка моя! My little sunflower!* – обратил на нее внимание Штаты, когда заметил, с какой осторожностью и любовью эстонка усадила мужа на свое место.

- Что такое, США?

- Давай ты выпьешь со мной на брурдур…. брурдер….бурдрер… – не мог выговорить американец русское слово. – Oh, fuck! This language!* Have a drink with me on the bruderschaft.*

- Саш, ты пьян.

- А вот и нет! Я отлично соображаю.

Только обиды с его стороны не хватало. Какой же он все-таки вредный и капризный ребенок!

- Хорошо, я поняла. – Накрыла Россия своей ладонью сжатую в кулаке руку парня. – Успокойся. Ты не пьян.

- Вот так-то. – Гордо ответил он, снимая свои солнцезащитные очки.

Поразительно, как алкоголь поменял его, сколько дал ему сил и храбрости. Даже не побоялся предстать перед всеми без очков, показывая старый шрам. Но ее близких этим не удивишь. Да и сейчас у них дела были намного интереснее, чем любовные объяснения пьяного США.

- Росси, почему ты не обнимешь меня также как Эстония Фина? – обнимал он русскую.

- США, хватит! Ты меня задушишь. – Вырывалась она из его цепкой хватки. – Тебе уже пора идти в спальню. Хватит на сегодня алкоголя и праздника.

Но тот не желал ее слушаться, продолжая говорить о том, как ему не хватает внимания и ласки.

- Сашенька, давай. Вставай. Пойдем в спальню, там ляжешь, немножко полежишь. – Уговаривала его россиянка, помогая подняться из-за стола.

- Росси.

- Да?

- Я тебя та-ак люблю!

Она ожидала медвежьих объятий или серьезного, но пьяного взгляда Штатов. Однако у него в голове все было иначе. Чуть не повалив девушку на пол, он впился в ее губы грубым, требовательным и желанным поцелуем. Американец плевал на окружающих, их удивленные взгляды, открытые рты и разлитую воду. Ему было все равно на Союз, который мигом протрезвел, увидев, как его дочь только что поцеловали. Лишь Германия и Финляндия отнеслись к этому с полным безразличием, уставившись каждый в свою тарелку.

- Вот это эксклюзив… – вдруг произнес киргиз, присвистнув.

Почувствовав, как хватка США постепенно слабеет, Россия смогла, наконец, оторвать его от себя, полностью покрываясь румянцем.

- Рос, все хорошо? – подошла к ней взволнованная Молдавия.

- Замечательно. – Мигом ответила русская, перекидывая руку Штатов через свое плечо. – Я отведу его наверх. Пусть проспится.

Такой жуткой неловкости перед своей семьей она еще никогда не испытывала. Попадись ей завтра американец – живого места не оставит. Неделю на диване спать будет.

- Росси, ты просто чудо. – Бубнил ее жених себе под нос, еле двигая ногами.

- Ага. – Холодно отвечала та.

- Ты самая красивая. А еще очень обаятельная.

- Ты мне это уже говорил.

- Прости, Росси. – Заново начал свое нытье США, вынуждая русскую завыть от досады.

Пока старшая помогала добраться ее будущему мужу до постели, Беларусь уже несколько минут ловила немца, чтобы тот не упал лицом в его тарелку. Алкоголь окончательно добил Германию, делая из него полуживого человека.

- Гер, может, пойдем тоже в комнату? – придерживала его белоруска.

- Nein. Ich habe der UdSSR noch nicht gratuliert.* – Противился ей тот, неловко поправляя свои очки.

- Ну, Герачка. Ну, калі ласка. Пойдзем спаць.*

- Нет. Я хочу поздравить Союз. – Упрямился немец, опираясь о край стола.

Если бы не девушка, он давно бы перевернул стол с едой и разбил всю посуду. Она успела остановить своего непутевого парня, придерживая его, помогая встать.

- Пойдем, Германия. – Потащила его в сторону лестницы Беларусь. – Шевели ногами, ты очень тяжелый.

Сбросив с себя это пьяное тело на кровать, россиянка потерла поясницу, каждой клеточкой ощущая невыносимую боль. Как же она ослабела за эти года. Надо бы возвращать свою боевую форму, чтобы этой боли больше не возникало, когда ей вдруг захочется пронести на себе в очередной раз своего пьяного жениха.

- Гер, ну, пожалуйста! Не засыпай! – услышала она голос белоруски в коридоре. – Германия! Еще немного!

Ее младшей сестре повезло ровно столько же, сколько и ей самой. Россия выглянула из спальни, наблюдая за тем, как бедная Беларусь тащит почти спящего немца в их комнату.

- Давай, я помогу. – Подбежала к сестре та.

Вдвоем дотащить Германию не составило огромного труда. Решив, что тянуть его в другой конец коридора нет особого смысла и сил, девушки бросили немца на одну кровать с Штатами. Пусть проспятся. Да и не хочется утром ощущать запах перегара в спальне.

- И, что нам делать, Рос? – обратилась к русской младшая.