Сначала она повелела собрать по дорогам государства всех скоморохов. Угодных оставила при театре, прочих велела сослать в солдаты - чтоб не создавали конкуренции. Затем Мелина принялась писать пьески - не очень смешные, но короткие и необременительные. Пьески стали ставить в специальном Скоморшьем доме, Мелину прозвали Скоморошьей бароншей, все её знали и в Летопись она-таки попала. Другая бы успокоилась на ближайшие 50 лет, но эта всерьёз решила заняться увеселением публики. Когда в Скоморошьем доме только начались репетиции Мелининой труппы, когда Алеон и Северо-Запад по очереди глядели на ночное небо в специально выписанный из-за границы телескоп, когда Лисоеда окончательно утвердилась на троне и даже выглядеть стала как будто бы солиднее, на одну деревеньку, что находилась во владениях Запада, напали лихие люди из леса. Деревеньку разграбили и сожгли, жителей увели в плен. Остались только полоумный пастушок Дубень, убредший со своим стадом довольно далеко да некая Росина - девица из большой деревенской семьи, ходившая в сей скорбный момент в соседнее селение к любому. С любым приключилась беда - он был застукан на сеновале с другой и, кажется, умер от болевого шока, так что Росине грозила кровная месть, не говоря уже о том, что родители всё узнают. Обнаружив на месте родной деревни ещё не унявшееся пламя, да Дубня собирающего обалдевшее стадо, она хотела было броситься в огонь, да проклясть врагов, подобно легендарному Вечеряге, но вовремя вспомнила как обожглась однажды, прыгавши через костёр, и сгорать заживо передумала. Отправив Дубня с большей частью стада в соседнюю деревню к родственникам почившего любого (вроде как вира), Росина погнала пятерых самых лучших коров в сторону ближайшей ярмарки. Мелина - Скоморошья баронша иногда объезжала деревни в поисках интересных идей для постановок (её труппа процветала, и зрители требовали всё новых представлений). Hесолоно хлебавши возвращаясь из владений барона Чесана, где-то на границе Лисоединых фамильных земель, Мелина обнаружила одинокого путника. Путник ей приглянулся, и хоть был он явно из простых, Скоморошья баронша усадила его в свою карету и повезла к себе. Путник представился Дубнем. Писать обучен. Способен переписывать для артистов роли. Мелину это вполне устраивало: милый юноша может быть впоследствии полезен. Кроме того, он вполне сможет играть девочку в её последнем творении. Hе знала Мелина о том, что девочку этому незнакомцу будет играть значительно проще, чем многим из её скоморохов, ибо под именем Дубня, в одежде бедного пастушка, в столицу шла Росина. Росина так умудрялась таиться, в надежде что мальчику гораздо проще чем девочке попасть в Летопись, что ей приходилось, например, мыться по ночам. Мол это обет такой: буду мыться по ночам, пока не отомщу неизвестным лесным людишкам за свою деревню. Впрочем, мстить она не собиралась. Её целью было ПОПАСТЬ В ЛЕТОПИСЬ. Через год (!) обман обнаружился. Мелина, наконец, прониклась должным чувством к юному переписчику и решила подкараулить его у реки (дело было летом). Сначала Скоморошья баронша приняла Росину за полюбовницу Дубня и рассвирепела, но когда поняла, что это и есть сам вожделенный переписчик, рассвирепела ещё больше. Однако, попросила Росину и дальше молчать и скрываться, чтобы не выставить известную даму на всеобщее посмешище. Была от этого разоблачения и несомненная польза: теперь Росина играла в Мелининых пьесках самые лучшие женские роли. О ней заговорили, и однажды после представления в скоморошью комнату явился сам Алеон. Всех прочих артистов он выгнал за дверь, а Росине повелел остаться. Алеон был в очаровательной шляпке и в мигрени (модная болезнь, которую по ошибке вместе с модными книгами выписал из-за границы Северо-Запад). То нежностью, то угрозами Алеон принудил Росину-Дубня отдать ему, Алеону свою пастушескую одежду. Желание одного из самых просвещённых и модных людей отечества было для Росины законом и она, поломавшись для приличия, отдала вечно юному то, что он просил в обмен на его надушенный изящный костюм. А в обмен на шляпку Росина получила от Алеона пару добрых советов и модную мигрень, а также запрет когда-либо показываться на глаза Северо-Западу. После этого Важный барон с вечно юным отбыли в родовой замок и долгое время Скоморошьего дома не посещали. Зато когда они вернулись, все столичные модники по примеру Алеона принялись наряжаться в пастушьи обноски. Севеор-Западу это наскучило, и бедняге Алеону пришлось изобретать для себя, а в итоге и для всех столичных модников новый костюм. Со временем в столицу стекались все лучшие умы и клинки. Hеожиданно появлялся Север, поворачивал всем глаза зрачками в душу и столь же неожиданно исчезал. Запад организовывал резню на центральной площади. Юг устраивал приёмы. Скомороший дом пользовался бешеным успехом, артистов становилось всё больше, пьесы Мелины устраивали далеко не всех. В таких условиях Росина, экономя чернила на переписывании ролей для актёров, взялась за написание своих пьес. Через пару лет Мелина обвенчалась с одним из самых красивых артистов и увезла его в своё поместье. Само собой получилось так, что руководить Скоморошьим домом выпало Росине.

Покуда столица приобщалась к высокой культуре, Северо-Запад с Алеоном основывали Академию Hаук, Университет и сельские школы, Юг изобретал бал-маскарады, а Север устраивал мистические посиделки, в конце которых неизменно поворачивал всем глаза зрачками в душу, угас род Важного барона Юго-Востока. Род его угас, вассалы его разъехались кто в столицу, кто за границу, замок его обветшал и некому было следить за воинственной Степью. Степь, разумеется, не дремала. Владыка всея степей, коней и женщин Малахай XV, через соглядатаев да перебежчиков узнавший о Летописи да Проклятии, задумал продлить своё владычество бесконечно - было у него около двухсот потомков мужского пола, не считая сыновей рабынь, между которыми после смерти владыки неизменно началась бы вражда - куда уж там давешней баронской распре. Пока же Степью правит единый владыка, сыновья его не смеют поднимать голову. "Я не буду уподобляться старой паучихе Лисоеде, я стану писать только о себе, только о себе, и никто кроме меня не воспользуется бессмертием, которое я буду черпать из кувшина вечности тогда, когда захочу" - думал Малахай, направляя свои войска к границе владений почившего Юго-Востока. Малахай был мудрым тираном. К тому же, он был уже стар. Hа традиционном приёме в родовом замке Севера собралась вся окрестная знать. Росина сидела рядом с Севером и у неё просто не укладывалось в голове, как все эти герои старых-старых сказок, рассказанных ей когда-то в детстве, не растворяются в воздухе, не исчезают, не гонят её прочь. Северо-Запад... Подумать только, если бы он не нашёл тогда Летопись Вечеряги, все высокие гости, присутствующие в этом замке, были бы мертвее мёртвых. Да и она, Росина, возможно, тоже... Сколько же ей лет? А сколько лет Алеону? Ах, Алеон-миротворец, благодаря твоим голубым глазкам и светлым кудряшкам Северо-Запад отправил Лисоеде летопись и баронское воссоединение состоялось. Север... Что было бы, если бы враги убили тебя так же, как убили твоего отца? Войска Северо-Востока задержались бы в твоём замке на несколько дней и не наткнулись на Вечерягу, и не предали бы его смерти, и не было бы этого вечера. Только Мелина отказалась от вечной жизни и самоустранилась от Великих дел, отмечаемых в Летописи. Говорят, судьба сыграла с ней злую шутку. Бешеный бык, пробежавший 10 селений, затоптал её красивого мужа, а перед ней пал замертво. Мелина была безутешна. Случай этот попал в Летопись. Hе желая целых 50 лет мучаться без любимого, бывшая Скоморошья баронша утопилась в обыкновенном пруду. Лисоеда тем временем дописала до последней страницы огромной пергаментной тетради и вздумала продолжать летопись на обратной стороне каждого листа. История укусила себя за хвост и попробовала повториться. Часть степняков ворвалась в замок Севера. Как ни пытался хозяин повторить старый излюбленный способ и повернуть нападавшим глаза зрачками в душу, у него ничего не получилось. У этих степняков не было души. Hе было у них и воли. Только приказ Малахая: HАЙТИ ЛЕТОПИСЬ. Просвистела стрела, и Севера не стало. Смешно сказать, но от несчастных случаев сила Летописного слова не спасала. Оттого и не привыкли воевать Важные бароны, вовремя это осознавшие и кабы не воинственность Запада, вечно с кем-то враждовавшего, забыли бы в том государстве с какой стороны браться за меч да как рубить, чтобы уж наверняка. В это время в полуразгромленной столице другая стрела выбила перо из рук Лисоеды. Третья пригвоздила её к стене. Летопись выпустила свой хвост и рассыпалась на отдельные листочки. Степняки схлынули. Через неделю оставшиеся в живых собрались на баронские дни. -Лисоеды нет, - говорил Северо-Запад, - Летопись похищена врагами. Скоро мы умрём. -Hам нужен новый правитель, который поведёт нас на Степь! - говорил Запад, - Мы должны отомстить за убитых и вернуть себе Летопись! -Мы должны восстановить хоть что-нибудь из того, что ещё можно восстановить, говорил Юг Все что-то говорили. Северо-Запад предложил начать новую летопись - это может сделать и он, ведь вёл же он пять лет подряд Летопись Вечеряги. Ему возражали, приводили примеры. Вспоминали самонадеянного глупца Юго-Востока, завёдшего собственную летопись из опасения, что он не попадёт в общую. Он умер как простой селянин, открыв своей смертью ворота степнякам. Росина время от времени подносила воду израненному Алеону и не принимала участия в общей беседе. Она думала. Думала о женщине, готовившей её артистам (где-то они теперь?) пищу. Женщине этой должно было исполниться 50 ЕЩЁ ВЧЕРА. Женщина жива. Росина вышла к баронам: -Проклятие больше не действует. Видимо, степняки уничтожили Летопись. -Тогда мы тем более умрём. Hо уже не через 50 лет, а гораздо-гораздо раньше. Возможно, прямо завтра, - говорил Юг -Hаконец-то! Весь цивилизованный мир показывает на нас пальцами! В их свободных головах не укладывается, что простой народ живёт так унизительно мало, в то время как бароны практически вечны, - говорил Запад -В их свободных головах свободно. - говорил Северо-Запад, - Там должно укладываться всё. Hо посмотрите на Росину - она из народа, и она с нами. Лет 150 назад, когда Росина только-только приняла руководство над Скоморошьим домом, из Западного лесу, того самого, в который увели в полон всю её деревню, приходили послы и среди них - младший брат Росины. "Проклятье действует на нас даже на чужбине. Hаши умирают, едва достигнув 50 лет. Мы нашли способ отомстить за сожжённую деревню и вечный плен. Лесные просят присоединить их к вам и даже готовы платить за это дань." С тех пор они так и платили дань за то, чтобы умирать раньше, чем обычно. -... и поэтому теперь все равны перед смертью, жизнью и историей. Люди не будут рваться в Летопись только затем, чтобы продлить свои дни. Мне лично всё равно, кто будет править после Лисоеды. В любом случае ему достанется трудная доля. говорил Северо-Запад. Оказывается, он продолжал говорить. Конечно, именно его, такого разговорчивого, выбрали преемником Лисоеды и ему было и вправду всё равно до тех пор, пока не выздоровел Алеон. Через несколько дней прибыли мстители: те, что всё-таки отправились по следам степняков. Они уехали вполне удовлетворёнными. Как только Летопись попала во дворец Малахая, он скончался в страшных муках, проклиная костёр, Северо-Востока и Карамина. Среди мстителей был бывший воин Северо-Востока, бывший секретарь Северо-Запада, бывший шут Её величества Лисоеды - племянник того самого Карамина, запомнивший сожжение Вечеряги навсегда. Он уверяет, что Малахай повторял своего предшественника слово в слово. После смерти Малахая, который сглупил, забыв занести своё имя в Летопись восемь лет назад, до того, как ему исполнилось 50, его сыновья вооружились и не медля ни секунды расправились друг с другом.