"Я приеду"
"НЕТ!"
Оставляю телефон в кабинете и выхожу в зал. Посетителей много – конец рабочего дня. Кто по пути идет, заходит за сладеньким, кто специально приезжает. На парковке места нет – одна машина уезжает, на ее место другая встает, третья ждет. Все к нам.
Витрины стремительно пустеют.
У холодильников ажиотаж, девочки-консультанты без передышки общаются с клиентами, на кассе очередь.
Замечаю девушку лет двадцати пяти. Полненькая, темноволосая. Стоит у витрины, что-то бормочет, не сводя глаз с торта "Дамские пальчики". Подхожу ближе.
– Девушка вам помощь нужна? Подсказать что-нибудь?
– Знай, я люблю тебя таким, какой ты есть… – слышу ее пламенное обращение к тортику.
Поворачивается ко мне, в глазах дикий голод и боль.
– Нет, я уже все.
– Подождите, – останавливаю собравшуюся было уходить девушку. – Идемте со мной.
Подвожу ее к другой витрине, прошу Веру, нашего консультанта, что стоит по ту сторону:
– Вера, подай мне чизкейк, пожалуйста.
Принимаю из ее рук контейнер с треугольной порцией десерта. Вручаю опешившей девушке.
– Держите. Это вам – чизкейк с горьким шоколадом. Не волнуйтесь, – спешу ее успокоить, замечая панику в карих глазах, – он диетический, всего 146 килокалорий. Один в день точно можно. Держите, держите, это подарок.
– Ой, спасибо! – чуть ли не плача девушка принимает десерт дрожащими руками. – У меня диета, я только смотреть могу, – оправдывается. – А он точно диетический?
– Точно-точно, – улыбаюсь на ее неверие. – Мы специально вводим линейку диетических десертов.
– Спасибо еще раз! Я обязательно приду еще.
– Приходите, – тепло прощаюсь с еще одной счастливой обладательницей сладкого. – Вера, запиши его на меня, – прошу коллегу.
Иду к кассе.
– Дина, как дела? Зашиваешься? Помощь нужна?
– Успеваю, Катерина Санна. Привычное дело.
В цехе тоже горячая пора – часть коллег на завтра делают заготовки. Крис обливает шоколадом эклеры, чтобы вынести их в зал. Игнат не шутит – некогда. Надо бы помочь, но снова накатывают слова Вертинской и Ксюхи. Из рук все валится, нельзя с таким настроением десерты делать.
– Торт пломбирный спрашивают, есть? – прибегает в цех Вера.
– Щас гляну, – откликается Игнат и торопится к холодильнику. Выносит коробку. – Там еще два, нести?
– Неси, хорошо берут.
Вера с тортом уходит. Здорово, что у кого-то сегодня будет праздничный ужин с нашими вкусняшками.
Уставшие и довольные пустыми полками, расходимся домой. Завтра все с начала.
После работы меня ждет еще один "сюрприз".
Приезжаю в детский сад за Яной. Дети на площадке играют. Моя козочкой скачет с девчонками в догонялки. Видит меня и показывает ладошку с растопыренными пальчиками – просит еще пять минут игры. Разрешаю кивком.
Ко мне подходит Людмила Николаевна, воспитательница нашей группы. Женщине за пятьдесят. Приветливая, справедливая. И с детьми не сюсюкается, и с родителями не лебезит в отличие от второй воспиталки – Марии Яковлевны.
– Добрый вечер, Екатерина Александровна, – голос неожиданно ледяной.
– Добрый вечер, Людмила Николаевна, – улыбаюсь в ответ. Не понимаю, чем заслужила такую интонацию.
С напускной строгостью воспитательница смотрит мне прямо в глаза. Как учительница в школе. Прям неудобно, будто урок не выучила.
– У меня к вам разговор, – так же холодно.
– Да?
– Вы знаете, Яночка чудесная девочка, у нас вообще все детки чудесные…
Чувствую, разговор будет непростой, а с такой прелюдией он уже ничего хорошего не сулит.
– Конкретнее пожалуйста.
– Поведение вашей дочери…
– Что не так с ее поведением? – напрягаюсь. Улыбка пропадает сама собой.
– В последние дни Яна только и говорит о том, что к ней на день рождения придет ее папа.
Яна? Я думала, идею с папой она уже забыла, а оказывается, она взращивается и культивируется, выходит за пределы нашей маленькой семьи. Настроение падает еще ниже, чем после разговора с Вертинской.
– И что?
– Я бы не обращала на это внимание. Знаю, что с Яниным отцом вы разведены и не встречаетесь…
Вот теперь я неприятно удивлена – откуда информация о моей личной жизни? Это закрытая тема в моем окружении! Но времени соответствующе отреагировать Людмила Николаевна не дает.
– Яна утверждает, – продолжает воспитательница, – что на этот день рождения папу ей купит мама. Она приносит с собой журнал, показывает фотографию якобы отца. Я понимаю, собственный бизнес дает много возможностей в материальном плане, но купить мужчину… Вы серьезно решили это сделать? Купить ей папу?
– А вы верите всему, что говорят дети? – не могу сдержать сарказма.
– Но Яна…
– Яна ребенок, – резко обрываю женщину. – И вы, как воспитатель, должны знать, какая богатая фантазия у детей. И материальные возможности тут не причем. Прошу впредь фильтровать все, что говорит моя дочь. И еще. Все, что касается моей семьи – это касается только МОЕЙ семьи. Надеюсь, вы понимаете о чем я.
Людмила Николаевна недовольно поджимает губы. Отворачиваюсь от нее, показывая, что продолжать беседу не намерена. Колотит всю изнутри.
– Яна, – машу девочке рукой, – пойдем, мы опаздываем.
Слава богу, коза моя слушается, забирает рюкзачок и бежит ко мне.
– До свидания, Людмила Николаевна, – прощается с воспиталкой.
Я тоже ей кидаю сухое прощание. Ноги сами несут быстрее с территории сада.
Дочка вприпрыжку бежит рядышком. Заглядывает мне в глаза. Чувствует, что что-то не так с настроением матери, волнуется. А я смотрю строго вперед. То Ксюха удружила, теперь вот воспитательница выбесила. Хорош вечерок.
Навстречу попадаются родители детей из нашей группы. Здороваются со мной, с Яной, что-то спрашивают, притормаживая нас. Ссылаюсь на то, что торопимся, извиняюсь, ускоряю шаг.
– Мам? Мама! – дергает за руку Яна. – Людмила Николаевна ругалась? Она на меня пожаловалась, да?
– Нет, солнышко. Никто ни на кого не ругался. На работе много было заказов, устала.
– Правда? – Яна не верит, а значит не успокоится.
Я же еще не подобрала правильные слова для разговора на тему покупки папы. Да и не посреди улицы об этом говорить.
– Что заказывали? – не отстает малышка.
– Дядя Вася делал сегодня рояль. Игнат футбольное поле, правда, ему пришлось переделывать покрытие, у него поле порвалось.
– Почему поле порвалось? Слишком тонко раскатал или сахарной пудры много положил? – дочка включает "специалиста". Скоро можно будет поручать ей обучение стажеров.
– Тонко раскатал. Боялся, что не хватит на всю основу, в итоге пришлось все заново мастерить.
– У-у, меня там не было, я бы ему подсказала, – вздыхает с сожалением. – А еще что делали?
– Я делала свадебный торт.
– Свадебный! С розочками?
– Нет, с ракушкой и жемчугом.
– Ух ты-ы! А фоточки есть?
– Есть конечно. Дома покажу.
– И рояль дяди Васи?
– И рояль дяди Васи, – улыбаюсь. Моя крошка умеет переключить разговорами в позитивное русло.
– А он какого цвета? Черного или белого?
– Не скажу. Сама увидишь. Но он очень красивый! Как настоящий.
– Ух, скорее бы домой.
За беседой дошли до машины, усаживаемся. Пока пристегиваемся, тоже устраиваю Яне мини-допрос:
– Как у тебя день прошел, рыбка моя? Что нового?
– Меня сегодня Денис поцеловал, а потом сказал, что теперь я его жена.
– А ты?
– А я не хочу быть женой. Я хочу как ты – быть директором.
– Чтобы стать директором, надо хорошо учиться. Сначала в школе, потом в институте или колледже.
– Я знаю. И Денису тоже сказала, что учиться надо. А он сказал, что я уже и так очень умная. Это значит, я некрасивая, да?
– С чего ты взяла, что некрасивая, Ян? Ты у меня красавица, даже не сомневайся.
– Все мамы так говорят своим детям, – со знанием дела заявляет Янка. – Денис сказал, что жена должна быть или умная, или красивая.
