Яснов отпустил проводника, но тут через минуту возник лейтенант Сопрунов.

– Елена Владимировна! Ты просила подсказать, если кто из хозяев домишки появится… Мне там из окна бухгалтерии весь двор, как на ладони. Смотрю какая-то дама замок открывает, правда не разобрать со спины, симпатичная или нет…

– А тебе-то какая разница, симпатичная она или нет? Замужем она, понял? – Обручева смерила его насмешливым взглядом. – Лучше похвастайся, что нового в бухгалтерии!

– А там ни нового, ни старого, потому что сама бухгалтерша старовата. Вот если бы мы с тобой там улики искали… – дальше продолжать в том же духе Сопрунов не решился (благо бы еще один на один) и украдкой покосился на своего шефа.

– Поменьше балагурства, лейтенант, побольше дела! – сухо заметил Яснов.

– Так точно, товарищ подполковник! – готовно козырнул Сопрунов.

«Одни донжуаны собрались в отделе! – сердито подумал Виктор Павлович. – Такую бы прыть проявляли в работе!»

Следователь и шеф угрозыска покинули кабинет Лескова и прошли во двор. В окнах хибары за тюлевыми занавесками промелькнул расплывчатый силуэт. Подполковник первым ступил на низенькое крыльцо и постучал в двухстворчатую дверь, которая тотчас же распахнулась. Перед ними босиком стояла дородная женщина лет тридцати – тридцати пяти.

– Вам кого? – разглядывая Яснова и лишь мельком бросив взгляд на Елену, спросила она.

– Вас! Мы из милиции, – ответил за двоих подполковник. – Ваших могучих соседей обворовали, и нам бы хотелось поговорить, – без обиняков выложил он причину визита.

– Ах, вот оно что! – женщина посторонилась, пропустила их в дом и уже с интересом взглянула на Елену. Она провела их в довольно просторную комнату и указала на кресло:

– Присаживайтесь! Гораздо смешней, что их не обворовали еще лет десять назад!

– Это почему же? – спросил Яснов, опускаясь в кресло и осматриваясь.

Изнутри вид жилья оставлял приятное впечатление: во всю стену висел здоровый толстый ковер, телевизор, кассетный магнитофон, светомузыкальная установка, с корешками толстых книг и шикарным чайным сервизом внутри сверкала темной полировкой стенка, на полу покоился солидный палас, посередине него – стол с высокой хрустальной вазой.

– Вы и впрямь заинтриговали нас своей фразой, – поддержала подполковника Обручева.

– Все очень просто. В той шарашкиной конторе мой муж отработал три года с гаком. Тот, кто не пьет, там не работает, да еще собутыльники со стороны крутятся с утра и до вечера. Михаил Герасимович, бедный, замучился их гонять! Спасибо еще, он хоть вон какой здоровяк и на руку скорый! Вы сейчас наверняка спросите, не видели ли мы подозрительных личностей… А разве их разберешь, если там проходной двор! Самые интересные ответы вы можете получить за стеной. Наверняка там и сейчас очередная гулянка идет!

– Оказывается, у вас еще и соседи есть? – искренне удивился Яснов.

– О, господи! – женщина всплеснула руками. – Есть, да еще и какие! Окно соседа с торца и выходит прямо на территорию ветстанции, а вход – с противоположной стороны, в углу. Снаружи он кажется входом в какой-то сарай. Хотя в нашем городе это далеко не один такой дом! – с чувством горечи заметила хозяйка. – Короче, живет у нас за стеной горемычный сосед Коля Лученок, а работает он как раз в этой хитрой конторе.

– Он что, один там живет? – спросила Обручева.

– Официально, да. Но ему не скучно: Коля через день водит к себе новых баб. Самое удивительное, когда со мной повстречается, всегда объясняет, что сегодня у него гостит двоюродная сестра, вчера, мол, приезжала тетя, а позавчера племянницу черт принес! – Валя неожиданно засмеялась. – По сути, парень он неплохой, жалко его… Если бы он только девок водил, можно было бы мириться, а то ведь в последнее время там и уголовник какой-то поселился! Шум, гам, матерщина! По этой причине и ковер такой толстый купили.

– Лена, побеседуй, пожалуйста, с хозяйкой одна, а я загляну на огонек к этому соседу, – тут же направляясь к выходу, сказал Яснов.

Подполковник обошел дом и неопределенно хмыкнул, остановившись перед низкой дверью в самом углу, со скобой под висячий замок. Во всю длину наружной стены никаких окон; вокруг глухой забор и дремучая, прущая во всю дурь полынь.

Виктор Павлович потянул дверь на себя и шагнул в нечто, похожее на захламленное подсобное помещение, где едва разглядел еще две двери. Из-за той, что была обита какими-то драными тряпками, доносились глухие голоса. Подполковник, заслонивший собственным телом свет, проникавший с улицы, с трудом отыскал в тряпичных лохмотьях ручку, и за тут минуту, что он здесь ковырялся, успел различить выделяющийся в общем хоре сипловатый голос. Сиплый ежесекундно сыпал отборным матом, а в унисон ему восторженным повизгиванием вливался отчетливый женский смех.

Яснов, пригнувшись, переступил через высокий порог. «Натуральный притон, а я и не знал!» – мелькнула первая мысль.

Комната оказалась довольно просторная. За столом, уставленным множеством бутылок, спиной и в пол-оборота к Яснову сидели трое мужиков. Прокуренные неровные стены и потолок, черный от времени, и столь же древний по дизайну шифоньер. Рядом с ним покрытая затасканным одеялом кровать. На ней развалились темноволосый мужик и по левую сторону от него две девицы. Пьяным блеском сверкали их размалеванные глаза, а разлохматившиеся волосы неопрятными косками торчали во все стороны. Темноволосый пускал сигаретный дым в лицо особе с длинными тощими ногами, а она дурашливо хихикала и вертелась, привлекая к себе внимание. Ее подруга, с толстыми ляжками, завистливо наблюдала за ней и, протягивая руки за спиной тонконогой, дергала мужика за рубаху. Яснов еще раз окинул комнату взглядом: по правую сторону от него вообще ничего не было, если не считать печки и «девятки»1 на ней. «Шикарно живет народ!» Тишина наступила как-то разом, а головы присутствующих одновременно повернулись в сторону подполковника.

– Ничего себе чего! – присвистнул темноволосый, отпуская длинноногую. Его глаза стали приобретать осмысленное выражение.

– Это чем же мы удостоились такой чести, что сам начальник уголовки к нам заглянул? – хихикнул темноволосый. – А… Ну-ну! Хоромы наши не нравятся Виктору Палычу! Оно конечно, не хрустально-алмазный дворец, а всего-навсего российская действительность, – говоривший умышленно избрал фамильярный тон, рисуясь перед компанией, так как был уверен, что сегодняшнюю ночь судьба уготовила провести в камере. Уж если сам начальник уголовного розыска почтил их своим визитом, то это неспроста на все сто процентов. Видя, что подполковник не спешит высказываться, темноволосый решил продолжить в том же духе: – Кому это, интересно, мы помешали, а, начальник? Может кому девочки наши не нравятся? А я, гражданин начальник, считаю, что они первый сорт. Жизнь по высшему сорту не для меня… Понимаешь, начальник, на рестораны и интердевочек долларов тю-тю. Лично мне подавай хоть волка мороженного, лишь бы жопа талою была.

За столом пьяно и одобрительно засмеялись. Компашка уже отошла от первого шока и сейчас с интересом ожидала последующих событий, а Яснов продолжал молчать, и это вновь подстегнуло темноволосого.

– Слышь, Виктор Палыч! Ты, наверно, с претензиями, а я на полном серьезе. Решаем мы здесь, какой нам кооператив открыть: а дорогое все стало. Вон Нинке с Наташкой деньжат не хватает материальчика прикупить на юбки, а то бы они макси себе пошили…

Девицы хихикнули, и в это время подполковник вспомнил-таки фамилию говорившего.

– Достаточно юродствовать, Нестеров! – оборвал его Яснов. – Может, пригласишь присесть?.. Я долго и внимательно выслушивал тебя стоя – прошу оценить! А поговорить нам надо, и серьезно, – твердо завершил он фразу.

– Виктор Павлович, дорогой! Надо же, вспомнил меня, бедолагу! – искренно обрадовался темноволосый. – Наташа! Ну-ка, стул гражданину начальнику!

Наташкой оказалась длинноногая в полосатых чулках. Она и впрямь быстро вскочила с кровати и поставила рядом с Ясновым какой-то стул.