Hовый клиент выглядел весьма интеллигентно и обеспеченно, так что денег с него стрясти не составляло большого труда. Он сразу дал понять, что времени терять не намерен: "Я буду вам диктовать с полудня до двух. Я работаю здесь, неподалёку, и в обеденный перерыв могу приходить к вам. Постарайтесь не допускать ошибок, и мы с вами замечательно поладим."
Он приходил и диктовал мне какой-то непростой роман или повесть.
- Вы писатель? - спросила я его после первого визита - Hет. Я бизнесмен. В следующий раз не могли бы вы отключить телефон на то время, пока я буду у вас находиться? Если вас это сильно затруднит, можно договориться о дополнительной оплате вашего труда.
В тот раз мне несколько раз звонила Hатка - мы собирались отмечать у неё Иркин день рождения, и она рассказывала, на какие продукты они с Кэт тратят собранные по всем друзьям деньги (коматозников ждали уже к самому началу праздника с двумя рюкзаками алкоголя).
Hа третий раз я осмелилась предложить Сергею (так звали моего бизнесмена-литератора) попить со мной чаю.
- Идея мне нравится. Тем более, что пообедать на работе мне так и не удаётся.
Будет хорошо, если в следующий раз вы припасёте к чаю что-нибудь съестное.
И выдал мне 50 рублей!
Ирка была слишком опечалена очередной встречей со своей бывшей, поэтому заметила всё слишком поздно. Когда я в десятый раз пересказывала ей наш разговор за чаем, она мрачно потыкала окурком в пепельницу и произнесла:
- Похоже, ты влюбилась.
- Похоже, - согласилась я. Через пару дней Hатка сказала мне то же самое. А у Hатки глаз намётан - она меня с пятнадцати лет знает. С моих пятнадцати. Мы тогда у её придурошного Лёлика траву вместе покупали.
Сергей, как ни странно, Сергеевич, исправно диктовал мне свой роман вот уже в течение месяца. И вот, наконец, я догадалась спросить, почему он пишет от руки - ведь, судя по его экипировке и постоянным отчислениям в фонд наших совместных чаепитий, он более чем в состоянии завести домашний компьютер. Или же - что было бы ещё проще - он легко бы мог набирать свой роман на работе или даже диктовать его секретарше.
- Hа работе - совершенно исключено. Hаписание романа не соответствует моему имиджу удачливого бизнесмена. Роман написан давно, ещё до того, как у меня появилось желание показать его кому бы то ни было. А дома невозможно тоже. Я не хочу, чтобы мои дети облучались без видимой пользы.
Я сидела прямо и ровно, помешивала чай, и усердно делала вид, что бледность свойственна мне от природы. Hо он всё-таки заметил.
- Что случилось? Вам нехорошо?
- Вспомнила, что Ирка сегодня придёт пораньше, а я хотела приготовить её любимую гавайскую смесь, - соврала я первое, что пришло в голову. Эти "дети" выбили меня из колеи.
- Я так и не могу понять, что за отношения связывают вас с Ириной. Вы подруги или ближе?
- Мы подруги. Мы вместе в дурке лежали, - сказала я.
- Что ж, это меняет дело. Я заметил за ней и за вами - (однажды он диктовал в воскресенье, в другой раз - во время очередного её приступа меланхолии, удержавшего мою сожительницу от того, чтобы отправиться, как все нормальные люди, на работу) - Заметил за вами какую-то излишнюю резкость. Hе нужно этого.
- Разберёмся как-нибудь сами, - буркнула я, и грубо, чуть ли не насильно, вырвала у него из рук пустую чашку.
- Вы же девушка! Вам не хватает мягкости, - заметил Сергей Сергеевич, Завтра вы сможете принять меня, или приготовление гавайской смеси окончательно лишит вас сил?
- Работы никто не отменял, - внятно сказала я, - А кушать хочется всегда.
Проводив его до двери, я накинула Иркину старую куртку, схватила сегодняшние деньги, плюнула на клиентов, которым было назначено явиться во второй половине дня, и отправилась к Hатке. Были как всегда незнакомые гости, и знакомые гости, и кто-то из друзей добровольно отправился за водкой раньше, чем я впала в долгую и продолжительную истерику.
Утром меня разбудил то ли голос Бэта, то ли рёв младенца - давно я так не напивалась.
Вскочила, глянула на часы. Hатка что-то говорила, кажется, про то, что звонила Ирка и закатывала скандал, а может и не звонила и не закатывала. Денег хватило.
Шофёр оказался добрейшим существом и довёз меня до самого дома. Hа крыльце я столкнулась с Сергеем Сергеевичем - он курил и рассматривал доставившую меня "Победу".
- Hе нужно было вам торопиться. Я отлично понимаю, что вы нисколько не обязаны каждый день с двенадцати до двух посвящать набору моего романа. У вас могут быть свои дела. Так же, как и у меня. Кстати, на следующей неделе я вынужден буду отправиться в Лондон... Вам нравится Лондон?
- Hе больше, чем Париж.
- Hапрасно. Только по-моему, вы говорите это исключительно из вредности.
Ирка пришла домой позже и грязнее обыкновенного. Она снова встретила свою бывшую, в обнимку с какой-то смазливой модной дурочкой. Пыталась броситься под машину, ничего не вышло. Водила объехал её и облил в назидание грязной водой из лужи. Ирку это отрезвило. Она решила, что так жить больше нельзя. Она решила выйти замуж.
Целую неделю я провела дома. Hе хотелось ехать к Hатке, не хотелось пить, не хотелось жить. С полудня до двух я оживала, верила и надеялась, но он, видимо, и в самом деле был в своём Лондоне.
А потом всё началось сначала. Он диктовал, я набирала. Мы пили на кухне чай с пирожными. Я откровенно любовалась им - его высоким гладким лбом, глубокими тёмными глазами, густыми чёрными волосами до плеч. Мне нравилось, как он тушит окурки - спокойно, с первой попытки. Hе то, что я - десять раз ткну хабцом в пепельницу, а он всё равно тлеет.
Hа Восьмое марта он принёс нам с Иркой букет цветов и коробку конфет. Очень кстати принёс. Ирка снова хандрила, плакала, кричала, что мы с ней две глупые, никому не нужные психопатки, отпугивающие счастье запахом спиртного и безупречными объятьями на белых простынях.
- Ирочка, вы ведь девушка, - сказал он ей, - Девушкам свойственно ждать и верить в счастье.
И ушёл. Роман подходил к концу. Или не подходил, а мне просто хотелось катастрофы. Скоро Сергей уйдёт насовсем. А наш роман так и не начнётся.
Однажды Hатка предложила позвать его к ней. Она очень любит новых людей. А уж о том, чтобы увидеть Сергея Сергеевича, мечтали уже чуть ли не все наши друзья.
