И тут за поворотом коридора чуть слышно скрипнула дверь. Рамзан тут же развернул автомат на звук.

– Ты сказал, что всех собрал? – прошептал Умар Рамзану.

– Всех, кого нашел.

Из-за поворота всего на мгновение выглянула девушка, занимавшаяся набором текстов и титров передач на компьютере. Последние десять минут она провела, держась изнутри за ручку двери в женском туалете, не решаясь оттуда выйти. Она слышала только, как ойкнула ее подруга, выходя в коридор, как кто-то схватил ее, и подруга торопливо выкрикнула: «Там больше никого нет». Выйти после этого стало боязно. Но проходили минуты, и все это стало казаться девушке каким-то дурацким розыгрышем. Не сидеть же весь вечер в туалете! Может, показалось или не так поняла.

Она выглянула в коридор – пусто. Стараясь ступать осторожно, подобралась к самому углу. Она, конечно же, слышала, как кто-то с кавказским акцентом допытывался, где второй охранник, но работала она недавно, начальство по голосам еще не узнавала. Такой вопрос мог интересовать и Балуева. Девушка выглянула, и почти тут же прозвучал выстрел. Пуля, выпущенная из автомата Рамзаном, вспорола панель над самой ее головой.

– Схватить! – крикнул Умар, даже не успев толком рассмотреть, кто выглядывал из-за угла.

Тут же двое его людей в черных масках исчезли за поворотом. Они били прикладами в дверь туалета, за которой спряталась и заперлась девушка.

Заслышав выстрел, Виктор тут же вскочил со стула.

– Погодите, Клим, – торопливо сказал он в трубку, – у нас на студии что-то происходит, кажется, стреляли.

Виктор чуть приоткрыл дверь силовой электроподстанции и выглянул в щелку. Двое мужчин в камуфляже, в масках, выбивали прикладами дверь женского туалета. Но тут же пришлось отпрянуть от двери, по коридору кто-то бежал на помощь ломившимся.

Виктор поплотнее прикрыл дверь и просунул в дверную ручку ножку стула.

– Тут какие-то маски-шоу понаехали. Камуфляж, оружие. Дверь ломают, – сказал он, вновь поднося трубку к уху.

– ОМОН? – спросил Бондарев.

– Не знаю, может, и ОМОН. А может… кажется, кавказцы по говору… – он говорил, прижавшись ухом к двери.

– ОМОН стрелять не стал бы, – уверенно сказал Бондарев, – да и кавказцев туда практически не берут.

– Даже не знаю, что и делать.

– Позвони, вызови милицию. Если это ОМОН, то они будут в курсе. И тут же перезвони мне.

– Я сейчас.

Виктор не сразу сообразил, как с мобильника звонить в милицию.

«Надо набирать код? Или нет?»

– Милиция. Дежурный слушает, – наконец раздалось в трубке.

– Это пост охраны кабельной телестудии «Око» в Коломенском. Ворвались неизвестные люди в масках и с оружием…

– Они вам документы показывали, представлялись?

– Не знаю, может, напарнику на посту что-то и показывали, – шептал Виктор в трубку, – может, это и ОМОН. Но они стреляли…

– Сколько их?

– Я видел двоих. Камуфляж, черные маски.

В голосе охранника не чувствовалось уверенности. Дежурный тоже понятия не имел, проводится ОМОНом операция на телестудии или нет. О таких вещах никто не предупреждает. Иначе все документы успеют уничтожить или вывезти.

– Попробуйте выяснить, кто они, – спокойно предложил дежурный.

– Я забаррикадировался в электрощитовой. Пришлите наряд. Может быть, это террористы.

– А может, и ОМОН, – хмыкнул дежурный на другом конце линии, – знаете, сколько ложных вызовов о террористах и бомбах поступает?

– Я охранник студии и официально вызываю милицию, – не выдержал Виктор.

– Ладно, – сдался дежурный. – Мы приедем, но если вызов ложный, вам придется отвечать за него. Хотя у вас должна быть «тревожная кнопка».

– Я же не на посту сейчас.

– Назовите полностью имя, фамилию, должность…

Наборщицу выволокли из туалета, поставили рядом с другими сотрудниками «Ока».

– Проверить все помещения, все подсобки, – шипел Умар.

Дверь в подстанцию дернули из коридора. Виктор, только что поговоривший с милицией, замер, так и не успев набрать номер Бондарева. Он толком не знал, чем занимается его сосед, на эту тему они никогда не говорили, но охранник чувствовал, что у Клима есть влиятельные друзья, которые в случае чего помогут.

– Закрыто, – послышался негромкий голос снаружи.

– Какое тебе, закрыто! Видишь, замок болтается. Ломай дверь! – настаивал Умар. – Там он и сидит. Больше негде. Открывай! Ты что, не слышал, твой хозяин сказал – никому не сопротивляться?!

Дверь уже дергали изо всех сил, стул, вставленный в ручку, трещал. Дверное полотно, обшитое с двух сторон оцинкованной жестью, ходило ходуном. Виктор схватил с пожарного щита кирку с деревянной ручкой, выкрашенную в красный цвет, и изготовился ударить ею, как только сорвут дверь. У него уже не оставалось сомнений, что в студии террористы. Но тут в дверь ударила короткая автоматная очередь. Виктор отскочил в сторону.

– Не стреляйте, идиоты. Силовой щит разобьете, без света останемся. Открывай, все равно выковыряю.

«Где же менты? – в отчаянии подумал охранник, и тут до него дошло, чего больше всего боятся за дверью, – боятся не того, что я выйду. Боятся того, что я отключу свет. Они в эфир хотят выйти! Или вышли уже?»

Слегка поддавшуюся дверь уже пытались подцепить с внешней стороны то ли ломом, то ли лопатой. Трещала деревянная дверная коробка.

«Хрен вам!» – подумал Виктор и, развернувшись, ударил киркой в распределительный щит.

Острие глубоко провалилось в тонкую жесть, мигнул свет, посыпались искры. Охранник вырвал кирку и нанес еще несколько ударов. Сыпалось стекло, гасли рубины индикаторных огоньков, разлетались обломки керамических трубок предохранителей, фонтанами брызгали искры, расколотые корпуса выключателей-пакетников хрустели под ногами. Свет то исчезал, то загорался вновь. Из щита валил едкий дым горелой изоляции.

– Вытащите его, пока он все не уничтожил! – надрывался Умар.

В дверь уже стреляли из двух автоматов сразу. Виктор, прижавшись спиной к холодной бетонной стене, ждал с занесенной киркой в руках. Еще раз вспыхнул фонтан электрических искр, запрыгали по резиновым коврикам у распределительного щита капли расплавленной меди, и вся студия погрузилась в темноту – глубокую и непроглядную. Раздался истошный женский визг, от которого у Виктора мороз прошел по коже.

Хрустнула дверь, распахнулась, и замелькали вспышки выстрелов. Охранник наугад опустил кирку. Она провалилась в пустоту и высекла искры из бетонного пола. На него тут же кто-то навалился сверху, посыпались удары, лишь часть из которых достигала цели.

Щелкнула зажигалка, выхватив из темноты белки глаз и оскаленные зубы в прорезях маски. И тут раздался сухой щелчок, под потолком тускло загорелась выкрашенная красной краской пыльная лампочка. Включилось аварийное освещение. Редкие лампочки загорелись и в коридорах, в студии. Темнота рассеялась. Виктор попытался ударить в лицо террориста, душившего его, но тут же получил удар ногой под ребра и ствол автомата уперся ему в лоб.

Умар, чуть склонив голову, смотрел на распростертого на полу Виктора, глаза обоих мужчин горели ненавистью друг к другу. Рамзан закашлялся. Из щитовой валил густой едкий дым, хоть огня и не было видно.

– Ты прожил чуть дольше, чем я хотел, – на удивление спокойно проговорил Умар и опустил ногу на шею охранника.

Он вдавливал кадык постепенно, вслушиваясь в то, как задыхается его пленник. Ногу он убрал, когда обессилевший Виктор уже терял сознание.

– Погоди, – остановил Умар Рамзана, когда тот снял со стены газовый огнетушитель и собирался уже направить струю на дымившийся щит, – пусть немного погорит.

– Мы же задохнемся.

– Вентиляция здесь неплохая.

– Она тоже отключилась.

– Наладим. Иначе в эфир не выйдем.

Среди оплавившихся проводов то и дело проскакивали искры. Умар поднял с пола погнутую медную пластину, вылетевшую из рубильника, и бросил ее на щит, так, как бросают камешек в воду. Пластина мгновенно вспыхнула, разлетевшись расплавленным металлом. Главарь террористов усмехнулся, подручные прочли его желание и без слов подхватили Виктора за руки, с размаху бросили грудью на оголенные провода щита. Он всего на долю секунды коснулся их. Кавказцы слишком быстро разжали пальцы, опасаясь, что и их ударит током. Рослый охранник дернулся и упал на резиновые коврики. Даже в коридоре почувствовался запах сгоревшей плоти.