«Теперь – лишь пылесборники! Что ж… Но и хоть в чём-то же – есть свой плюс. А именно: политики, как и власти с государством и страной, хватает – и вне их. Вот только и жаль, что: и «жизни» же – по-прежнему не достаёт».
Когда же «минное поле» с «лазерными лучами» и «лесками», привязанными к «гранатам», «бомбам» и «банкам с гвоздями», не иначе, успешно пройдено, Дарья, наконец, достигает поставленной перед собой чуть ранее цели, синей деревянной двери, и прислушивается: по ту сторону – замогильное молчание, но и не гробовая тишина – в отдалении всё же слышатся приглушённые и тихие, шаркающие шаги. В такт же, кстати, тем, по эту уже сторону и её же – пока она же сама всё ещё топчется на месте, пытаясь нащупать в темноте, по привычке и на рефлексах, синюю металлическую замочную скважину и сам же синий такой же замок: пальцы рук после сна – ещё не достаточно хорошо слушаются свою хозяйку, как ещё же и накрасилась ровно, и долго не могут поймать защёлку замка! Проходят несколько минут, прежде чем им всё-таки удаётся обхватить «металлическую защиту», провернуть её против часовой стрелки и отворить дверь, что и с лёгким же скрипом, давно отданных на откуп памяти всех, запамятовавшей и обнадёжившей враз же смазать синие металлические петли, затем и так же затворяется. После чего – она таким же быстрым и мерным шагом проходит в тёмную прихожую, минуя синий шкаф-трюмо с двумя ящиками для обуви и двумя же для всяких мелочей, вроде ключей и расчёсок, шнурков и кремов для обуви, сам же шкаф с одеждой и коробками с обувью внутри, синие матовые крючки для верхней одежды, сверху же лежащую макулатуру, старые газеты и журналы, и сразу же подходя к небольшой и такой же синей деревянной обувнице в три полки-этажа напротив, открывает последний и, изъяв с верхней «подполки» из двух свою обувь на этот день, начинает тут же обуваться.
«Серые кожаные ботфорты – тянут и неприятно сдавливают ноги!.. Но и уже не так сильно, в этот раз – даже и вполне себе «терпимо»: бежевый пластырь не даёт снова разодрать кожу пальцев и пяток! Главное – не забыть о последнем рывке в науке и технологии, как и о единственном доступном, а и самое-то главное «требуемом и спрашиваемом» от всех и вся экземпляре аксессуара, но и уже: для головы и… лица. Что и так же не даст открыть рану – «рта»! Как и «закрыть» его… Хоть и с некоторых пор – это одно и то же. «Рана – на теле общества!». Да… уж».
Слышится – тихий и трескучий топот ног: она некоторое время ещё расхаживает обувь, идя на месте и скрипя ею по и самими же красными досками паркета пола.
«Проверка на способность к хождению! Три. Два… Один. Проверка – пройдена!».
Поправляет сумку, но и на этот раз именно скидывая её наоборот и поворачивая чуть вперёд, расположив её впереди и перед собой, чтобы затем и из небольшого правого переднего кармана для ключей, не левого для резинок, изъять деньги на проезд в автобусе.
«Пусть транспорт и «ограничили»… Но и учебные заведения – перевели на «удалёнку»! Как бы… Да? Чаши весов! Не до конца же, верно? И не все же! Не для всех».
И, легко прозвенев «золотой молод… мелочью», тут же перекладывает её в левую руку, чтобы подсчитать «про себя» и правой же, вновь понадеявшись на свою «прошаренную тактильность» и то, что вместе с ней – правильно определит большие и небольшие монеты в соответствии с их номиналом, и лишь после этого уже прячет их в правый передний карман брюк соответствующей же рукой. Пока в зеркале среднего размера, за которым располагались четыре полки для головных уборов, перебравшихся частью и на полку под ним и ней, отражается её тёмный силуэт, боком и с головы, с подрагивающим хвостом сзади, до чуть сгорбленной спины и узкой талии: ведь и ни один источник света так и не был зажжён – ночь ещё не ушла и как никогда царила здесь!..
«Как и в доме, о, мой… «слух», напоминающем дом… с привидениями! У-у-у… И не меньше! Разве только – «больше»! Да и нежели – «жилое помещение» вообще».
По полу – бегают светло-жёлтые и голубо-белые лучи фар машин, в- и прорывающиеся из синего пластикового окна кухни: по левую сторону и крыло от прихожей и коридора в и из неё. Пока уже и расцветающее понемногу красно-жёлтое солнце с тёмно-синего и ещё немного чёрного неба – следит за всеми, вся и всем же происходящим вокруг, как и вокруг и внутри помещения: особое же внимание – уделяя самой же девушке, перепроверяющей теперь наличие и остальных предметов «про себя»! И, только полностью убедившись в этом, она потуже затягивает серую тонкую резинку хвоста, разворачивается на каблуках к выходу, проворачивает, как и ранее, синий металлический замок уже и входной синей такой же двери, обтянутой синей же тканью, и уже почти выходит в тёмный подъезд, ничем не уступающий квартире(ам) в оформлении, и который как раз таки и встречает её – гробовой тишиной и замогильным молчанием…
«Из темноты – в темноту… Было бы поэтично и лирично, если бы не было так символично и иронично! А уж и про анти- и утопично вместе – я вообще молчу».
Даже и практически – переступает порог… Когда слышит за своей спиной, и обращённый к ней же, вкрадчивый женский голос! А даже и скорее – «шипящий шёпот»:
– А как же – улыбка?
И, вновь «вернувшись» и повернувшись на него, уже теперь и видит перед собой хозяйку его – ссутулившуюся старую женщину, пятидесяти лет, одетую в свой старый серый, кое-где вытертый и порванный, махровый халат с протёртым и грязным серым передником поверх! На голове же её – было что-то наподобие «лепёшки»: из засаленных светло-русых длинных волос, достигающих в распущенном виде подчас – её же поясницы.
«Ещё одна… Сговорились? Хотя… да. Нормально же!.. Бог – троицу любит. «А чего – и «нормально»?.. Его ж – не существует!». Ну… да. Вне законодательной базы! И куда только – библия смотрела, а?.. Упустила же – персонажа… «сказок»! И забрали – его: из одной «книги» сказок – в «другую»!.. «Но вот и… «Кто» только – этот «счастливчик»: под номером «три»?». Угадаю ка – я и… С одной попытки! «Три. Два…». «Она». Со мной – сейчас говорит и… «Я» же! Ле-пёш-ка. И пока же только – внутри. А там… «Кто знает!..». Пока же и я знаю точно, сама и одно, ей дико не идут – пучки!».
А на ногах – старые серые носки и тапки, с отрывающейся и хлюпающей при ходьбе серой же резиновой подошвой!
«Нынче – не так легко и просто купить себе что-то «лучше» того, что есть и уже имеется! А уж и тем более, когда это «лучшее» обычно, а там и «всегда, лишь по-казавшееся на миг «таковым», только вновь же «кажется» и оказывается «худшим»!».
И только её же серо-голубые глаза – блестели во тьме, отражая лучи фар и только-только показавшегося «светила», обрамлённые не только светлыми короткими ресницами и такими же узкими бровями на высоком и бледном, морщинистом лбу, но и мелкими морщинками; как и большой, но и не длинный нос и пухлые, подкрашенные прозрачным блеском, губы. Пока же и тёмно-бежевые щёки её, на манер «пунцовых», были растянуто-натянуты в какой-то искусственной, кукольной и широкой улыбке, а в её старых и морщинистых, окунувшихся руках – «бликовал» и дребезжал металлический поднос.
«Мария… Гувернантка! Вот ни разу не получалось уходить так, чтобы не потревожить эту… милую и добрую женщину! А она ведь может… и действительно «может» – ей быть! То есть, «могла» и… На самых началах… При знакомстве!.. И вот стоила ли эта работа того, чтобы ещё и в помещении – носить… это!.. Работать с (не)людьми, «двадцать четыре на семь», не бубня и не бунтуя. Не склоняя к себе и на свою же сторону… На свою правду! В полной тишине!.. Лишь за редкостью – шепча, отточенные ещё задолго до и выточенные уже «прекрасно» после, фразы. В остальном же – только молча и… замалчивая. Заглушая и… Забивая! Сглатывая и… Проглатывая! Зато… «С улыбкой на лице!». Улыбаясь и… махая! Вечно и… Извечно! Бесконечно и… Бес-печ-но! Да… Обнулился – он. А страдают… «Страдаем» – мы! Крича – внутри и… Молча же – снаружи!.. «Что» может быть… «лучше»? «Нет претензий – нет и проблем! А нет проблем – …». Благо и не: «Нет людей – нет и претензий! А там – и… проблем». Хотя и опять же: «Всему – своё время! «Время» – жить… И «время» – умирать!». А уж – и в наше-то время! И, правда, «лучше» – молчать… И не зарекаться! Нигде и… Ни с кем. Ни в чём! Не говорить «никогда» – … «Никогда»! Как и… она. «Мария» и… В своей же работе! Ничего «лишнего» – только… бизнес!.. Может ли быть «что-то» – «хуже»? Да!.. Быть – теми самыми (не)людьми, с которыми она и такие же, как она, и… в этом, работают! И… Ха!.. Думала же: гимн с утра – меня докон… «заикой» сделает. Ан нет!.. Вот такие встречи. Утром. В темноте коридора и… С ней! «Дом восковых фигур и кривых зеркал», а никаких не «приведений»! Ух!.. Вдох-выдох…».
