Покупала их одну за другой, читала и не находила ответ. Искала в интернете вдохновляющие примеры похудения. Они были, и их количество с каждым годом росло. Много было похудевших и счастливых, но это все было не про Катю. Она продолжала набирать. Вес рос, самооценка падала, близкие отношения с мужем исчезли. Они продолжали жить вместе, но спать на одном полуразвалившемся диване. Теперь они были чужаками друг другу. Катя отчаянно пыталась спасти отношения. Когда она прикасалась к нему, он шипел, скалил зубы и отдергивался, будто его жалили. Больно. Обидно.
Но при всей ситуации не было мысли о расставании. Она и не думала об этом. Он молчал в принципе.
О наболевшем Катя рассказывала своим новым друзьям. Они говорили: «Дело не в тебе. В нем. С тобой все нормально».
Они предлагали ей оставить Ильдара, но в ответ на это Катя рыдала в голос. Тогда-то и было посеяно семя сомнения и мысли о разрыве. Она безумно любит этого Ильдара. Но ей не удавалось достучаться до него. Девушка не могла понять, любит он ее или нет, потому что никогда не знала настоящей любви от родителей. Почему он молчит? Если бы он твердо сказал ей, что не любит и не хочет с ней быть, она бы пережила это и сразу бы ушла от него. Только отчуждение и молчание не предполагали такой ответ. Они нарастали, а Катя все больше не понимала. Куда делся тот веселый, скромный молодой человек с остротой ума и тонким юмором? Где тот нежно любящий юноша, с которым они гуляли по ночной Москве? Его не было. Появился угрюмый, заросший щетиной парень, сутками напролет сидящий за компьютером. А рядом с ним вырисовывалась заплывшая отеками и жиром, неухоженная дама средних лет в депрессии.
Обычно вечера проходили так: он за игрой, она возле ноутбука, чат с Лешим. Очень хотелось новой реальности, успеха, реализации. Причем и Кате, и Ильдару. Ей все это ей Леший обещал и обещал. Ей не терпелось. Быстрее бы. Ее психика была уже на грани. «Пиши адрес», – застучала она по клавишам.
– Я поеду прокачусь, – сказала Ильдару, трогая колготки на сушилке, – колготки надо забрать. – Тут же опомнившись, пробормотала: – Скоро вернусь.
Ильдар даже ухом не повел, он был в больших наушниках.
Катя не понимала, что сейчас она находится в состоянии психоза. Тем не менее, садясь за руль, четко проговорила адрес: «Варшавское шоссе, дом 10». И поехала. Тело трясло. А душа была просто распахнута и мчалась вперед.
Казалось, что вот-вот откроется что-то уникальное. А она станет первооткрывателем этого нового и неизведанного нечто. Что вот зазвучала песня – песня об этом, новом. Что еще один шаг, и откроется новая дверь. В новую жизнь, мир грез становится реальностью.
Она не помнила этого, но потом в карте ее психиатр прочитает: «Останавливалась возле гостиницы “Метрополь”, нарушила правила парковки, оголялась».
Когда приехала по адресу, машину оставила напротив дома. Пошла к подъезду, где не раз уже бывала. Код от подъезда, каким же он был? Начала набирать различные комбинации, но все было не то. Ей до сих пор казалось, что она на пороге какой-то великой тайны. Нужно только найти ключ, чтобы открыть дверь. Подобрать пароль. Угадать его. А дверь была глухо заперта и не открывалась. Казалось, что она часть какой-то игры, где она должна выйти победителем. Найти бы ключи и подобрать пароль.
Рядом стояла припаркованная черная тойота камри. В какой-то миг она подумала, что, возможно, ответ кроется в машине. Подошла и дернула за ручку дверцы. Машина была заперта.
Начала искать визуальный образ, который помог бы открыть дверь. Взгляд остановился на приклеенных на двери подъезда объявлениях о продаже квартир. Набрала номер.
– Я по объявлению. Мне квартира нужна.
– Есть два варианта, на Хорошевском шоссе и Звенигородском шоссе.
Думая, что Хорошевское шоссе звучит более символично, Катя его и выбрала. Договорились созвониться завтра. Но завтра она уже будет в психиатрической больнице под действием галоперидола, и конечно, никакая квартира ей уже будет не нужна.
Время, когда люди становятся осознанными. Время перемен. Когда многих трясет. Люди ищут себя, хотят восполнить ту пустоту в сердце, которая образовалась. Так и Катя, простая деревенская девушка, попала под эту раздачу. Пыталась найти ответы на свою мигрень, на свои неудачи в работе, почему никто не зовет замуж. Очень хотелось узнать и скорректировать свой жизненный курс, чтобы прийти к богатству, к успеху и счастливым отношениям. Она открывала ленту ВКонтакте и с завистью смотрела на счастливые лица друзей и одноклассников, которые женились, рожали детей, путешествовали. Ей тоже всего этого хотелось, но не получалось. Нет. Получалось все наоборот.
Каждую поездку на море она рыдала в голос. Ильдар доводил ее своими высказываниями по поводу ее внешнего вида. Лежа на берегу Будвы, она смотрела на гору слева и не понимала, просто не понимала, почему? Почему среди такой красивой природа она одна, а он геймится в номере. Просила Ильдара сфотографировать ее, как он делал это в первые месяцы свиданий. Так хотелось вернуть тот период цветочно-букетных взаимоотношений. Он, конечно, фотографировал, и она даже старалась выглядеть счастливой на этих фотографиях. Но чувства были не те. Они сжались, охладели и покрывались колючками.
Самое страшное, что Катя ничего не могла с этим поделать. Она не осознавала, что происходит, и тем более не могла повлиять на это.
По приезде с моря безудержно искала работу, в которой можно было бы забыться. Только ее не брали. Пыталась рисовать, но не понимала зачем. Рисование это было зовом сердца, но почему-то сразу хотелось денег. Чтобы картины ее кормили и она могла уйти от Ильдара.
Она встретилась с Лешим в ту ночь. Они много говорили на его кухне. Катя задавала все те же вопросы: Почему он не женится? Почему меня не берут на работу? Почему у меня болит голова?
Леший, закутавшись в мужской халат, стал ей объяснять, и казалось, что его ответы звучат мудро. Особенно про любовь, как он объяснил, это огонь, который никогда не иссякнет.
– А теперь езжай-ка к мужу, – сказал, приободрившись, он. Они обнялись, и Катя поехала.
Она ехала обратно на Черняховского и размышляла про этот огонь и как он с ней связан. Будто прикоснулась к чему-то святому, но не была к этому готова. Рано, слишком рано. Она торопила события. У каждого свой срок. Не хотелось мириться со своими неудачами.
Период созревания плода в природе занимает определенное количество времени. Даже в утробе на созревание и развитие ребенка уходит девять месяцев, чтобы он родился здоровым и полноценным. У становления личности тоже есть свой срок, он сугубо индивидуальный, и каждый этап идет за другим. Также в английском языке учебный курс делится от Elementary до Advanced, и нельзя перепрыгнуть с первой ступеньки сразу на последнюю. А Кате очень хотелось. Она искала способы, как это сделать быстро и менее затратно. Нашла псевдоспециалистов, которые и обещали ей чудеса. Собственный салон красоты, помощь в получение дотаций от государства на бизнес. И цена этому всего-то 10 тысяч рублей в месяц пожизненно. Ну еще бы, таких бизнесменов, как Катя, не стоит и искать, они сами приходят. Чем и кормятся подобные лжеспециалисты, которые не несут ответственности за последствия.
В этот раз нерешительность Кати сыграла ей на пользу. Она сомневалась, а болезнь прогрессировала. Открой она сейчас свой бизнес, прогорела бы моментально. Ее появление в психиатрической больнице стало самым лучшим исходом в сложившейся ситуации.
Она приехала, когда Ильдар уже спал. Легла и не могла успокоиться… огонь, который всегда горит… Она смотрела на стену, где играли блики от проезжавших машин. Как здорово любить! И тут же останавливала себя: все, спать! Она повернулась и легла на спину. В окне появилось черное пятно, то ли морда, то ли лицо, сразу было не разобрать.
– Это ты, ты меня любишь так, да? – молча спросила она у него.
– Да, да….
– И ты все это время наблюдал за мной?
