Меня это вовсе не будет смущать.

Я, может быть, даже не буду кричать.

Темнота окутывала тело и разум. Мрак затмевал сознание. Ей казалось, что она провалилась в бездну. Стерта с лица земли. Глаза натыкались на густую всепоглощающую черноту, а плоть онемела, словно отмерла.

Я мертва? И теперь в чистилище?

Она попробовала пошевелить конечностями. На руках и ногах звякнули наручники – узнала на ощупь. Цепи от них тянулись к трубе, которая наглухо крепилась к стене. Прощупывая поверхность за спиной, догадалась, что та, скорее всего, из бетона. Видимо, подвал.

Скрип открываемой двери насторожил ее. Она сгруппировалась и встала в воинственную стойку. Сделала грозный вид. Надеясь, что враг, кто бы то ни был, остановится, увидев ее настрой, и даст хотя бы высказаться. А тут уж героиня волшебного мира покажет себя во всей красе.

— Думала, война закончилась, Грейнджер? — знакомый язвительный голос ударил ее под дых, выбив из легких весь воздух. — Для тебя – нет. Твоя война начинается здесь и сейчас.

Керосиновая лампа в руке пришедшего высветила призрачно-бледную кожу, белесые волосы и сияющие нездоровым блеском глаза. Пугающий отблеск серебристых радужек заставил ее поежиться и замереть.

— Малфой?

Ее удивление граничило со страхом, лишая голос твердости: он треснул и надломился, словно ветка под тяжестью снега. Гермионе стало не по себе от собственной малодушной реакции на печально известного слизеринца.

Это ведь Драко Малфой. Сквернословный гад, не более. Он не опасен.

Просто трепло. Жалкий мудозвон, и все.

Но вопреки доводам разума внутреннее чутье вовсю било тревогу. Тело начало сводить судорогой от паники. Гермиона старательно пыталась сделать вид, что все в порядке: они всего лишь проводят типичную проверку в Министерстве. Бывший заключенный номер триста тридцать три пришел на очередное заседание комиссии. Он по обычаю отметится в отсутствии нарушений и уйдет восвояси.

В дом из стекла…

— Где я? — потребовала Гермиона, прочистив горло и выпрямившись, как струна.

Он молча смотрел на нее со злорадной ухмылкой. Жутко. Испытывал ее терпение или насмехался? Выжидал.

— Какого черта здесь происходит, Малфой? — храбрилась она, откидывая налипшие на лицо пряди. — Я жду объяснений.

— Тебе не ясно? Ты же умная, вроде, — он поставил на пол лампу, слабо освещающую голое квадратное помещение без окон. Придвинул ближе деревянный стол, что стоял неподалеку.

Драко медленно, словно крадущийся хищник, подошел к Гермионе вплотную и грубо прижал ее к холодящей кожу стене. Она опешила от его наглости.

— Теперь ты – моя собственность. Я буду делать с тобой, что хочу, — он склонился над ней и прошептал в самое ухо. — Такое объяснение тебя устроит?

— Ты спятил? — выпалила она, ощущая запоздалую злость.

Дрожь негодования била тело. Волосы встали дыбом, и она почувствовала себя беспомощным шипящим котенком, загнанным в угол.

— Бедная-бедная пташка, — тихо напел он, растягивая слова, и захватил ее запястья в тиски. — Наивная и такая неосмотрительная, ай-ай-ай, — с наигранным сожалением цокнул Драко. — Совсем не смотрит по сторонам. Как же легко тебя поймать.

Он обрушился на нее неожиданно, завалив на небольшой стол: Гермиона истошно закричала и задрыгала ногами, отпинываясь от нападающего. Драко подмял ее под себя и повернул на живот, придавив телом к деревянной поверхности.

— Успокойся, блять, — скомандовал он, грозясь раздавить ее своим весом. — Тебе никуда от меня не деться.

Она затихла, пытаясь выровнять дыхание.

— Постой, Малфой!

Гермиона собрала последние крупицы самообладания и выдавила из себя почти ровную речь:

— Давай обсудим. Чего ты хочешь? Новые условия освобождения? Может, выкуп?

Его безудержный смех обжег ее до глубины, словно плеснули кипятком на внутренности.

— Я хочу растоптать, — отчеканил он с едким сарказмом, — тебя.

Подлые руки дернули ее юбку-карандаш вверх. Задрали на талию, отчего ткань треснула и разошлась. Сорвали блузку, одним рывком лишили белья. В глазах расплылись темные пятна, когда она услышала звон бляхи. Ширинка расстегнулась со звуком, выстрелившим ей точно в голову. Разум помутился, будто его поразил вирус.

Смочив член слюной, Драко рывком пробился в ее сжатую от напряжения вагину. Выбив болезненный вопль из сдавленного страхом горла. Его бедра быстро задвигались, ударяясь о ее голые ягодицы. Тяжелые ладони придавливали ее спину к столу так, что она не могла вздохнуть.

Безумие, которое он творил с ней, напрочь ломало ей мозг. Гермиона не могла поверить в реальность происходящего.

Нет-нет-нет!

Три буквы сложились в надрывный крик. «Нет!» Снова и снова. Отрицание вырывалось из глубин ее нутра. Она сопротивлялась всем своим существом. Тело вибрировало от натуги, голос срывался и хрипел. Но Гермиона не сдавалась.

— Упрямая сука! Сухая, как труха, — обозлился Драко, и она почувствовала, как ее промежности касается прохладная вязкая смазка. Он растер влагу между ее складками и грубо протолкнул внутрь пальцами. Рывком всадил в нее твердый ствол и вновь набрал скорость.

Она жалобно заныла. С трудом сдерживаемые слезы потекли из глаз против воли.

— Что? Для тебя это слишком? — глумился Драко, нещадно трахая ее до разрывающей изнутри боли. — Я ведь могу позвать друзей, — его дыхание сбилось от бешеной гонки. — Так что радуйся, пока в тебе всего один член.

Пара жестких толчков, самодовольное «получи, сука» с придыханием, и он кончил. В нее.

— Многочлен ты вряд ли выдержишь, — ехидно подытожил мучитель, застегивая брюки. — Ну, ничего, посмотрим. Вроде, зад у тебя крепкий.

— Ты сгниешь в Азкабане. Малфой! — всхлипнула Гермиона, распластавшись на столе и силясь встать.

Тело ее не слушалось, но заплаканные глаза светились праведным гневом. Чистая ненависть. Никогда еще она не испытывала столь взрывных и разрушительных эмоций. Ярость кипела и клокотала в ней, придавая сил.

— Едва ли, — хохотнул он. — Ты раньше сдохнешь в этом подвале.

Перед ее глазами сверкнуло тонкое лезвие. В его руке.

— Ты думала, что ваша сраная троица победила? И теперь мир принадлежит тебе, грязнокровка? — нож вонзился в тонкую кожу ее спины. Выше лопатки. Она отчаянно завизжала, дергая руками и рефлекторно трепыхаясь. Ища спасения.

— Нихуя подобного! — свирепо прорычал Драко, уверенно прорезая линии на белом холсте. И посмеиваясь. — У тебя уже есть одно клеймо, — он схватил ее предплечье и вывернул, осмотрев давно зажившие шрамы от отравленного клинка Беллатрисы Лестрейндж. — Надписи почти не видно. Тебе нужна новая метка.

Закусив губу и стиснув зубы, она сомкнула веки и уперлась лбом в гладкое дерево. Надсадно замычала. Пронизывающая насквозь боль парализовала ее. Со спины стекала кровь, а из глаз струились слезы. Но Гермиона ощущала лишь ужас. Холодный. Липкий. Подавляющий. Тот самый, что приходит перед смертью. Когда до конца осталось лишь мгновение.

Внезапно пытка закончилась. Драко отступил от нее, вытирая лезвие о край ее окровавленной блузки.

— Терпеть не могу фригидных баб, — выплюнул он ей в лицо, выходя в поле ее зрения. — Всегда знал, что ты бревно, Грейнджер. Наверно, в школе ты мастурбировала на книги, так? Они же тоже из дерева, как и ты, — уголки его губ дрогнули и растянулись в кривой ухмылке. — Или ты вовсе себя не трогала? — Драко нагнул голову на бок, разглядывая ее перекошенное и опухшее от слез лицо, как любопытную диковинку. — Берегла себя для Уизела?

В ее потерянном взгляде промелькнула тревога.

— Но зря, потому что твою целку порвал я.

— Что? — сипло выдавила Гермиона, словно громом пораженная. Звук застрял в горле комом.

— Когда рыжий мудила предъявил тебе, что ты испорчена? — Малфой с любопытством уставился на нее. — До свадьбы? Или он такой остолоп, что ждал церемонии?

Боже! Этот скандал, который закатил ей Рон после первой брачной ночи… Его обвинения во лжи. Он назвал ее лицемеркой и подстилкой Крама. Они чуть не развелись в тот же день, но она смогла убедить его в особенностях строения своих гениталий. Хотя сама не понимала причины. Это не могло быть…