Вот это поворот. Сразу вопрос, да и не один. Действительно ли он имеет, точнее имел, знакомство с погибшим Костей, или играет словами? А имея знакомство, насколько он был заинтересован в моей судьбе? Веры в людей у меня всё меньше, но узнать правду могу и своим методом. Включаю Шёпот:

– Какие отношения тебя связывали с Константином?

– Я в друзьях с его зятем, Петром Васильевичем. С Петрухой давно знакомы, ещё с учебки.

– Пётр Иванчук, полковник? – уточнил я, усиливая способность.

– Он самый, – глаза опера чуть поплыли, но он на это только усмехнулся. – Говорил мне Петя, что ты парень не простой. Вот теперь и сам это понял, на своей шкуре.

Сильная личность у этого мужика, достаточно уверенно сопротивляется моему воздействию. Значит использую новый козырь, что посильнее Шёпота. Подключаю Голос, добавляя в способность энергии:

– КАКИЕ ЗАДАЧИ ПОСТАВЛЕНЫ В ОТНОШЕНИИ МЕНЯ?

– Помочь продержаться до освобождения. – в этот раз глаза опера остекленели. – Используя все мои ресурсы.

Стук в дверь отвлекает, отключаю способность:

– Павел, к нам кто-то пришёл. – вывожу из транса опера, щелкая пальцами перед его лицом.

– Зайдите! – командным голосом рыкнул Нестеров, поворачиваясь к двери.

Дверь открылась, и в комнату вошёл побледневший молодой надзиратель:

– Павел Сергеевич, зэки начали забастовку. Пока бьют в двери, но грозятся устроить поджоги в камерах.

– Причина? – сразу подобрался опер.

– Узнали, что целителя убили… – паренёк переводит взгляд на меня, и удивлённо произносит – Или не убили.

– Объяви по этажам, что целитель жив и здоров, – приказывает Павел. – Пусть пройдутся по камерам и сообщат заключённым.

– Разрешите исполнять? – приложил руку к голове парень.

– Действуй. – кивает опер.

Парень пулей вылетает из комнаты, а опер достал платочек и вытер выступившие капельки пота с залысины:

– Хотя нихрена они не успокоятся. Нападение на тебя видели четверо арестантов, которые были с тобой в конвое.

– Ну и что? – спрашиваю я – Видели что ранили, и всё.

– Ну и то, – мужик расстёгивает верхнюю пуговицу формы. – Они вчетвером сперва скрутили того, кто тебя истыкал шилом. Соответственно видели, что печень тебе повредило, да ещё и принесли твоё тело сюда уже без дыхания. По тюремному телеграфу новость о твоём убийстве уже разлетелась.

– Что может быть?

– Вызовут спецназ ФСИН. Дальше рассказывать? – невесело усмехнулся Нестеров.

– Будет плохо всем, – понятливо киваю – Сперва арестантам, потом вам.

– Так и будет. – опять протёр появившиеся капли пота мужчина.

Дверь открывается и в комнату заходит Анджелина, тьфу… Любовь Валерьевна с огромной кружкой в руке. Быстро процокала каблучками до кровати и протянула мне чай:

– Как и просил. Крепкий и сладкий.

– Спасибо, – с благодарностью принимаю чай и делаю большой глоток. – Павел Сергеевич, а может мы с вами сейчас прогуляемся по тюрьме?

– Зачем?… – удивляется сперва опер, а потом на лице появляется понимание. – А ты сможешь идти после такого ранения?

– Смогу, – ещё глоток сладкого кипятка. – Сейчас только допью и вперёд.

– Руслан, тебе нельзя вставать. – хмурится женщина. – Ты хоть понимаешь, в каком состоянии твой организм?

– Более чем понимаю, – подмигиваю Любе – Я уже почти в порядке.

– Под мою ответственность, – поднимается со стула Нестеров – Любовь Валерьевна, это действительно необходимо…

– Кстати, Павел, – протягиваю ему свободную ладонь. – Дай руку, помогу поправить и твоё здоровье.

Как только рука опера оказывается в моей, то помимо стандартного лечения, ставлю блок ему в память. Правда чуть изменил установки, теперь список выглядит так:

Не сотвори себе кумира.

Почитай отца и мать.

Не кради.

Не убивай.

Не произноси ложного свидетельства.

Будь честен.

Не давай совершиться преступлению и несправедливости.

Убрал такие пункты, как «не прелюбодействуй» и «не желай ничего, что у ближнего твоего». Всё это будет заменять теперь «будь честен». Плюсом добавил «не давай совершиться преступлению и несправедливости». Мы привыкли проходить мимо и не замечать, когда возле нас происходит непотребство. Так и живём в основном, раз нас не касается, то можно и делать вид, что ничего не происходит.

Может в дальнейшем список и видоизменится, но пусть пока будет так. Такие установки нужно ставить всем, кого увижу. Допиваю чай и встаю на ноги. Голова закружилась и меня повело в сторону. Нестеров сразу среагировал, ухватив меня за руку.

– Спасибо, Паша, – отдаю пустую кружку Любе. – Мне бы одежду свою надеть. Не в простыне же гулять.

– Она вся в крови, – отвечает врач, показывая рукой на небольшую кучку из вещей в углу комнаты. – Её только на выброс.

– Ты не против походить в арестантской робе? – предлагает опер.

– У меня чистая одежда в чемодане есть, – морщусь от предложения.

– Так до неё ещё дойти надо. – парировал Нестеров.

– Хорошо, давай пока такую, – соглашаюсь я. – Как будем у моей камеры, то я переоденусь. И дайте пакет какой, свои вещи испорченные заберу. Они мне нужны.

– Сейчас всё принесут. – достаёт мобильник Нестеров.

– Любовь Валерьевна, можно нескромный вопрос и одно пожелание? – перевожу взгляд на женщину.

– Ну попробуй. – лёгкая улыбка легла на лицо врача.

– Ты замужем? – смотрю внимательно за реакцией.

– Нет. – смутилась женщина.

– Очень хорошо, – улыбаюсь на такой ответ, вызывая смех Любы – Теперь о пожелании: можно ещё чайку сделать кружку?

– Не успел с того света вернуться, а уже пошла тюремная романтика, – с неодобрением произнёс Нестеров – Ты бы хоть не улыбался так.

– А что? – проворчал я.

– Вон зеркало видишь на стене? – дождавшись моего кивка, продолжил Нестеров. – Подойди к нему и улыбнись.

Аккуратно подхожу к зеркалу, придерживаемый опером за руку. Шатать стало меньше, но всё равно лёгкое головокружение присутствует. Вижу себя в отражении. Ну да, осунулся, тёмные круги под глазами, но в остальном вроде нормальный вид.

– Улыбнись. – опять советует Нестеров.

Растягиваю губы в улыбке. Нда… Красавчик, не то слово. Отсутствующие два зуба добавляют колорит моей неотразимой внешности…

Через десять минут мы вышли из «больнички». В путешествие отправились втроём. Впереди шёл Нестеров, за ним следовал я, в одной руке держа пакет со своими вещами, а за другую меня придерживала Люба. Врач потребовала себя в качестве сопровождения, так как считала меня недостаточно восстановившимся. Женщина была ниже меня на полголовы, но это ей нисколько не мешало удерживать меня. Руки у Любы были сильные. Опер правда был недоволен присутствием врача, но Люба легко продавила его сопротивление словами «или идём вместе, или Руслан остаётся в палате». Да и мне было приятно, если честно, чувствовать касание её руки. Конечно не любовь с первого взгляда, но в душе что-то дрогнуло. Помимо банального влечения, мне было рядом с ней комфортно.

Да, по-своему прикольно развлекаться с молодыми девушками, взять для примера Карину, с которой провёл ночь. Но строить серьёзные отношения с молодыми это несерьёзно. Простите за тавтологию. Кроме банального секса и поговорить по-большому счёту и не о чем. Разные интересы, разное мировоззрение. В одних плотских утехах не построить семью, нужно чтобы и душа в душу пела в унисон. Не факт, что с Любой может что-то получится, но в любом случае нужно искать себе даму сердца не моложе лет 35. С моей способностью приведу физическое состояние в норму, это не проблема. Зато лечением не поменять разум, только могу зомбировать, что будет ещё хуже.

Ещё не войдя в коридор с камерами, уже издалека было слышно громыхание. Действительно арестанты решили устроить своеобразный бунт. По коридору бегал взмыленный надзиратель, по очереди открытая «кормушки» и крича в них. Никакого эффекта это не давало, даже кажется наоборот.

– Давай сперва к Вове зайдём, – не оборачиваясь, произнёс Нестеров. – Пусть успокаивает заключённых.