– В чем дело? - Гордеев сразу заметил выражение моего лица и порванное платье.

– Ничего. Мне просто душно.

– Да? А с платьем что?

– Ничего…

Я поняла, что Ян чертовски зол:

– И нахрена ты это сделала? – не отпуская моей руки, Ян подошел к ней.

– Случайно, дорогой. Как ты можешь обо мне плохо думать? – елейным голоском пропела она и захлопала ресницами. Мне захотелось вцепиться ей в волосы. Какое право она имеет кокетничать с ним? Шлюха.

Впасть от своих мыслей в шок мне не дал разгорающийся скандал.

– Случайно только курицы летают, – с этими словами Ян выхватил у нее бокал с вином и вылил ей на голову. С ее светлых волос вино стекало тонкими алыми каплями прямо на белоснежное платье.

– Ты... Ты… Гордеев, ты просто скотина, – сказала она и фурией вылетела из комнаты.

– Не стоило, – нахмурилась я. Связываться еще со всякими дрянями.

– Стоило. Послужит уроком, что мое трогать не стоит. Гох, мы пойдем. Еще раз поздравляю, брат, – брюнет вывел друга в коридор и обнял там.

– Да все нормально. Ты из-за этой дуры? Так мы ее сейчас выставим. Ты прости, что так получилось. Я же не знал, что она такое шоу выкинет. Ее Леха попросил позвать, сохнет по ней до сих пор, придурок. Алин, правда, прости.

– Да ничего. Прости, что испортили праздник, - неловко улыбнулась я.

– Все в норме, детка, – весело сказал он. – Буду рад пообщаться еще. Всегда приходи с этим балбесом.

Рассмеявшись, мы с Яном вышли из подъезда. Все-таки замечательные друзья у него!

– Ну что, по домам?

Я молчала, не решаясь сказать, а затем на одном дыхании выпалила, пока не передумала:

– Ну, раз я сегодня бунтую, то нет. Можно, к тебе?

Мне показалось, что мужчина молчал целую вечность. А затем, взяв меня за руку, сказал:

– Могла и не спрашивать. Тем более, ты в этом платье, как Золушка. А теперь, будешь, значит сбежавшей Золушкой, - и весело рассмеялся, щелкнув меня по носу.

Возможно кому-то поступок Яна покажется неуместным по отношению к Наташе, но он пояснит свои мотивы уже в следующей главе. И Алина нас удивит своей ревностью)))

– Проходи, я пока переоденусь, – сказал Ян и ушел в спальню. Я осталась в гостиной на диване.

Сейчас я чувствовала себя некомфортно. Неуютно. Хоть я и не в  первый раз была в его квартире, но почему-то именно сейчас, в полумраке, все казалось другим. И знание того, чем закончится этот вечер меня тоже пугало.

Хочется, но в то же время страшно.

Еще перед приходом к Гордееву, я выключила свой телефон. Вернее, Ян выключил мне его, аргументируя тем, что если я сегодня бунтую, то до конца. Мне бы вряд ли хватило смелости его выключить, представляя, что устроят завтра родители за мой побег и отключенный телефон.

Спустя минут десять, Ян вернулся. Он остался в тех же джинсах, лишь сменил рубашку на черную футболку.

Видимо, я чересчур ушла в свои мысли, потому что не сразу поняла, что он меня о чем-то спрашивает. Лишь когда мужчина опустился передо мной на корточки и положил свои руки мне на колени, я посмотрела на него.

– О чем задумалась?

– Да так, ни о чем.

– Алина, – твердо сказал он и несильно сжал мое колено. – Давай, впредь договоримся, что ты не будешь меня обманывать. Чего бы это ни касалось.

Напоминает об этой блондинке и платье?

– Я не ябеда и сама способна со всем справиться.

– Ну, конечно, – насмешливо сказал он.

Некоторое время я не решалась задать мучивший меня вопрос вслух. Он, будто заметив мои безмолвные метания, сказал:

– Ну, что ты хочешь спросить?

– Эта блондинка… У вас с ней что-то было?

– Ты имеешь в виду, спали ли мы?

– Да.

– Нет, ничего не было, – я недоверчиво уставилась на него.

– Сомневаюсь, – фыркнула я.

– Я серьезно. Она, конечно, была бы не против, но меня перспектива отношений с ней не устраивает. А она, я уверен, уже и имена нашим будущим детям подобрала, – усмехнулся учитель.  – Не волнуйся. У тебя нет причин ревновать, - заметив мое довольное выражение лица, усмехнулся он.

К ней. За него, мысленно добавила я. Я сомневаюсь, что взрослый здоровый парень с нормальными потребностями, сможет так долго воздерживаться. Тем более, я сегодня лишний раз убедилась, что желающих его заполучить предостаточно.

А чего я боюсь? Рано или поздно это все равно случится, так какая разница потом или сейчас? А так я буду уверена, что он не ходит по другим. Измену я не перенесу.

– Зачем ты вылил на нее вино? – последнее, что я решилась спросить у него. – Ты действительно считаешь меня своей девушкой?

– Я поступил так, как считал нужным. Я уже говорил. Будь она мужиком - ударил бы, а так. Приняла свое же лекарство, будет в следующий раз думать, прежде чем выпускать жало. Встречаемся? А ты так не считаешь? Как тогда назвать то, что между нами?

Не знаю. Нездоровая симпатия друг к другу. Все же он мой учитель, а я его ученица. Это неправильно. Но рядом с ним обо всем этом совершенно забыто. Ни о чем не хочется думать, лишь жить этими касаниями и минутами.

– Наверное, ты прав, – сказала я.

Наступила тишина. В свете последних сказанных слов и событий, я все же решилась. Несмело протянув руку вперед, я коснулась его щеки. Вторую руку я запустила мужчине в волосы и, наклонившись, прижалась к его губам. Он, не ожидавший такого, на секунду опешил, а затем перенял инициативу в свои руки и, приподнявшись, уложил меня на диван. Не прерывая поцелуя, Гордеев поставил одно колено на диван, а руки расставил по обе стороны от моей головы. Это был не обычный наш поцелуй. Это был поцелуй до последнего выдоха. Убрав одну руку от моей головы, он принялся скользить ей по моему телу.

Оторвавшись, он, тяжело дыша, спросил:

– Ты уверена, что хочешь этого?

У меня не было сил даже произнести слово, поэтому я лишь рвано кивнула.

– И никаких сожалений?

Теперь я лишь покачала головой.

– И ты не хочешь никаких романтических безделушек в виде цветов, свечей и прочего?

Если бы раньше я представляла себе это, я, несомненно, хотела бы что-то вроде романтического ужина, цветов и свечей. Признаний в любви. А сейчас я хочу лишь его. Неважно, как и где, важно, лишь, что бы это был он.

Я снова покачала головой.

Мужчина вновь наклонился ко мне, и я стала ждать поцелуя, когда резко зазвонил мобильный и его не произошло. Я чуть не захныкала от разочарования.

– Подожди, выключу, - он потянулся за телефоном, но увидев, кто звонит, нахмурился. – Извини, - он посмотрел на меня. – Да, что-то случилось?.. - Не волнуйся, сейчас приеду. Все, выезжаю, жди, - сказал он и отключился. Посмотрев на меня с сожалением, он сказал:

– Алин, мне надо уехать. Сестра рожает, а муж в командировке.

– Конечно, езжай. Ты ей нужен, – мне стало стыдно за то, что я была огорчена тем, что он уезжает. Веду себя как эгоистка.

Собравшись за считанные минуты, мужчина вернулся ко мне:

– Можешь принять душ. В ванной на полке чистые полотенца. На кровать я тебе положил футболку. Не жди меня, я, наверное, буду поздно, – он наклонился и поцеловал меня.

Когда за ним захлопнулась дверь, я оглядела себя и пришла в ужас: волосы растрепались, рваное платье закрутилось вокруг талии. Стыдно-то как. Приложила руки к горящим щекам.

Приняв душ, я надела мужскую футболку, которая еле доходила до бедер. Забравшись в его кровать, я долго ворочалась и не могла уснуть. Вся постель пахла им. Его пеной для бритья и им самим. Уже ближе к середине ночи мне, наконец, удалось заснуть, напомнив себе, что завтра в школу. А перед этим еще нужно домой чтобы переодеться.

Этим утром я проснулась, когда еще не было и шести утра. Ян так и не появился ни ночью, ни утром.

Застелив за собой кровать, я умылась и сразу же ушла, захлопнув за собой дверь.

С утра я была абсолютно не готова к разговору с родителями. Включив телефон, я обнаружила пять пропущенных от мамы, и сорок семь от папы.