Пока коробка стояла в ногах, мы пили чай и вспоминали прошлое. Также я делился тем, как проводил время в стенах тюрьмы, пропуская череду не самых приятных эпизодов.
– Ты хочешь снова снять квартиру? – перешли мы к сути разговора.
– Да, мне бы очень хотелось иметь стабильное место жительства. Возможно, я многого прошу, но не могли бы вы....
– Не слова более, – прервала она меня. – Мой дом – твой дом. Я знаю, через что ты прошёл, поэтому можешь спокойно там жить. На счёт оплаты… Сначала встань на ноги, а потом вернёмся к этому разговору.
– Даже не знаю, как вас благодарить.
Мы ещё немного поговори, после чего Валентина Ивановна дала мне ключ и проводила до двери. С коробками под боком я вошел в свою старенькую квартиру и осмотрел прихожую. Ожидаемо, здесь также мало что изменилось, разве что появилась новая тумбочка и занавески на окнах. Одна комната имела кровать, большой шкаф, заставленный фарфором и всякими безделушками, а вторая использовалась мною в качестве кабинета. У стены стоял старенький стол, шкаф и несколько настенных полок. Из-за того, что вся мебель была собрана с одной стороны, вторая половина помещения пустовала.
– Здесь должен быть еще один шкаф. Видимо не пережил испытание временем.
Я сел за стол и откинулся на спинку скрипучего кресла. Сегодня стоило уделить время уборке и разбору моих вещей. Все содержимое коробок вывалилось на стол и кровать. Большая часть вещей была хламом, но вот некоторые из них смогли меня заинтересовать. В особенности, фотографии, старый смартфон и ноутбук. Одежда сразу отправилась на пол, ведь после длительного лежания в коробке, я не рискнул бы надеть её, предварительно не постирав. Хотя они и выглядела в разы свежее, чем должна была, вероятно её раз или два всё-таки стирали.
Телефон и ноутбук заряжались. Номер должно быть уже не обслуживался, но и говорить-то не с кем, а вот компьютер с выходом в сеть мог пригодиться. Благо предыдущие постояльцы также активно им пользовались.
Среди фоторамок, я достал ту, в которую вставленная одна из немногих моих детских фотографий. Само фото меня интересовало мало, а вот спрятанные в ней деньги вполне. После разбора рамки, мне в руки попал сложенный пополам конверт с лежащими в нем четырьмя тысячами евро – заначка, которую я оставил на чёрный день, и как оказалось не прогадал.
– Чудно, этого хватит на первое время....
Продолжая копаться, в, кажется, бездонной коробке, я нашел одну фотографию, которая вызвала во мне не самые теплые чувства. В голубой рамке рука об руку стояли двое: ещё молодой мужчина с русыми волосами и женщина, которую он считал самой прекрасной в этом мире.
– Десять лет прошло.... Полина, как ты там поживаешь? – с несвойственной мне хрипотой в голосе сказал я, убирая фотографию в дальний ящик.
***
Еще до того, как я пошёл в школу, их убила шпана в одной из подворотен ради пары вшивых банкнот. Лишившись отца и матери в три года, мне не удалось испытать семейного счастья и поддержки. «Чёртовая предыстория Бэтмена», – всегда шутил я, стараясь скрыть горечь.
Не могу сказать, что в детском доме было плохо, наоборот, кураторы всячески поддерживали и подталкивали каждого стать полноценным членом общества, но сирота, на дальних затворках сознания, всегда испытывает непередаваемое опустошающее чувство, когда видит из окна проходящую мимо семейную пару с ребёнком.
После школы я поддался юношеской импульсивности и поступил в полицейскую академию. Моей успеваемости в школе было достаточно, чтобы стать успешным юристом или инженером, но тогда мне хотелось делать что-то действительно значимое. Не последнюю роль в выборе будущей профессии сыграло желание защитить детей от участи, которая постигла меня. Сейчас те мотивации и стремления кажутся такими глупыми и наивными…
К двадцати трем годам я дослужился до старшего инспектора, не малую роль в такой скорости продвижения сыграла целая цепочка громких арестов. Не буду вдаваться в подробности, но это постепенно вывело меня на след одного масштабного дела.
В нём, как оказалось, фигурировали слишком крупные силы из высшего руководящего состава, поэтому в кратчайшие сроки моя должность чудесным образом понизилась до обычного полицейского 2 степени. Тогда я впервые разочаровался в системе. Действуя более скрытно, мне удалось подобраться к самой вершине пирамиды, но ответственные лица почувствовали неладное и решили вывести меня из уравнения.
На улице был прекрасный весенний вечер, я наслаждался компанией прекрасной девушки. Многие из окружения Полины говорили, что она зря ошивается со мной, но она не пользовалась положением семьи, во многом оно и подтолкнуло её искать более простого общения, лишённого циничных улыбок. Мы проходили через темный переулок, чтобы срезать дорогу к моему дому, но тут пути к отступлению перекрыло шестеро громил, вооруженных чем попало, благо обошлось без огнестрела. Двое сразу схватили девушку и скрылись, пока оставшиеся принялись за меня.
Тогда мне пришлось показать максимум того, чему меня научили в академии, и словить нож в плечо, но на эту жертву я пошел осознанно, чтобы получить оружие нападавшего. Тогда в моих мыслях присутствовало лишь желание выжить. Атаки мордоворотов шли мимо, и вот мне удалось точным движением перерезать горло двум нападавшим. Это напугало оставшихся, поэтому удалось обезвредить и их.
Возможно, по вине кровопотери дальнейшие события разбивались на эпизоды, помню сирену скорой помощи и крики людей, помню, как проснулся в больнице, то, как ко мне заявилась полиция «с парой вопросов». Уже тогда я начал понимать, по какому сценарию будут развиваться дальнейшие события. Действительно, буквально в день выписки, меня задержали по обвинению в коррупции, хищении в особо крупных размерах, выходе за пределы необходимой обороны и много чего ещё.
Я не мог подобрать слов, чтобы выразить захлестнувшие меня тогда эмоции. Показания будто из ниоткуда появившихся свидетелей, подброс улик в моё кабинет и дом, оказывается я храню под сотню тысяч евро в морозилке. Тем не менее, ничто из вышеперечисленного не отдавались той болью, как исчезновение Полины, ни на суде, ни во время пребывания за решёткой, она ни разу не появилась. Первое время в моем мозгу ещё строились безумные и совсем банальные теории, касательно её причастности, но после попросту стало всё равно, ведь возникли более насущные проблемы.
По стечению судьбы или, что вероятнее, с подачи организаторов ареста меня упекли в тюрьму, где сидело несколько тех, кого я собственноручно посадил. Первая потасовка, переросшая в попытку убийства, случилась на первой же неделе. Далее подобное продолжалось с регулярной частотой раз в несколько месяцев, но где-то к концу первого года все стихло. Нет, большая часть преступников продолжала составлять мне соседство, но в их глазах резко пропала откровенная жажда крови. Следом меня вовсе перевели в более «презентабельную» тюрьму, если можно так сказать, соседство мне составляли уже настоящие не чистые на руку копы и мелкие мошенники.
Это событие дало возможность собрать вокруг себя единомышленников: таких же бывших полицейских, тех, кто осужден за ошибки, которые признает и хочет исправиться. Нечасто в жизни удаётся встретить настоящих друзей, но хоть в чём-то мне повезло. Вплоть до выхода меня ничего не беспокоило. Сколько бы я не искал, мне не удалось пролить свет на детали собственного дела, единственное, что удалось узнать, – это то, что некто неизвестный сильно постарался хоть немного облегчить моё пребывание в застенках тюрьмы.
***
– Некоторые воспоминания и определяют то, кем мы являемся сейчас…
Отмахнувшись от нахлынувших эпизодов, я разложил вещи и забросил одежду в старенькую стиральную машинку. В домашних делах прошёл весь мой день. На завтра было намечено посещение нескольких мест, где мне смогут предложить стабильный заработок.
Ближе к полуночи я застелил высушенное постельное бельё и лег спать, надеясь на то, что с завтрашнего дня начинается моя новая жизнь. В эту ночь мне ничего не снилось.
