Возможность правового мира открывается нравственному началу, или истинно сущему, как предмет воления. Это начало я могу представить себе в качестве творца того бытия, которого еще нет и посредством которого оно как бы освобождается от своего необходимого субстрата (феноменальным измерением этого последнего выступает запрет), над которым оно уже не властно. Так, в космической одухотворенной любви мы открываем миры, которых еще нет и посредством этого противопоставляем себя часто тому, что опережаем всякую мысль.
Представьте себе того творца, который властвует над еще не существующим, но возможным и, если таковое есть, случайным бытием! Представьте себе, что это случайное бытие действительно возникло, тогда оно с необходимостью встретиться с невозникшим бытием или с подлинно нравственным бытием. Ведь и время не гомогенно вечности, а положено наряду с ней, положено как нечто иное.
Итак, учение Д.Ж. Валеева есть учение, повергающее мышление в состояние крайнего беспокойства. Несомненно, что именно этот духовный огонь своим неодолимым очарованием привлекает сердца столь многих его молодых последователей. Несмотря на множество нападок (и справедливых, и несправедливых) его учение не становится устаревшим и тот, кто хотя бы раз в жизни не погрузился в его глубины, не может надеяться на то, что когда-нибудь придет к еще большим духовным свершениям.
Д.Ж. Валеев всю свою жизнь стремился выступать как практический философ, но часто говорил только как теоретик. Однако теоретическая философия все же составляет лишь одну половину его учения и его личности. В данном отношении он чем-то был похож на И.Г. Фихте, большую половину личности которого составлял характер борца. Развиваемая Д.Ж. Валеевым нравственно-этическая парадигма имеет самое непосредственное отношение не только к социально-политическим, но и к национальным отношениям. В этой связи он пытался применить идеи Фихте, изложенные в "Речах к немецкой нации", к социальным и духовным реалиям современной России и Башкортостана.
Его особенно привлекали две идеи Фихте. Первая связана с тем, что народ должен обладать первенством по отношению к государству. Вторая - это идея нравственного возрождения, которая может стать основой возрождения любой нации. "Это единственно жизненная и гуманистическая альтернатива, - говорит Д.Ж. Валеев на первых международных фихтевских чтениях, состоявшихся в г. Уфе 19 мая 1992 года, - всем остальным средствам этнического возрождения народов, многим из которых в условиях советского и российского тоталитаризма угрожало полное исчезновение. Все иные - кроме морального - средства национального возрождения менее эффективны, а некоторые из них, особенно игнорирующие гуманистическое начало и нравственность, под влиянием перипетий сложной политической обстановки быстро трансформируются в национализм и шовинизм"5. Поэтому Фихте был особенно прав. Когда считал, что основой национального возрождения может быть духовное, нравственное возрождение. Это связано во многом с тем, что моральное начало выше этнических предрассудков6.
Продолжая эту мысль дальше необходимо отметить, что последнее основание нации составляет ее духовная конституция. Язык, как бы его ни понимали, может выступать только в качестве органона духовной идеи. Напротив, благодаря духовной конституции язык становится тем, чем он является. Важнейшие компоненты данной конституции есть одновременно базисные паттерны духа. Так, З.Я. Рахматуллина в этом отношении верно замечает, что базисные паттерны башкирского духа (башкирской традиции) суть коллективизм, патриотизм, гражданственность, свободолюбие, веротерпимость, стремление к социальной справедливости7. Глубинные, жизнеопределяющие ценности и нравственные ориентиры изначально укоренены "в священных архетипах народа"8. Именно поэтому Фихте и призывал отыскать трансцендентальное начало в самом разуме и лишь таким образом создать собственно философию. Нация только в том случае соответствует своему понятию, если она создает собственное государство и собственную философию. Такова - одна из основных идей И.Г. Фихте и Д.Ж. Валеев не только на словах, но и на деле стремился воплотить эти мысли в действительность. Он больше хотел быть, чем казаться. Его отличали прилежание и последовательность, доверчивость и простодушие, критичность и смелость суждения, иногда переходящая в резкость.
Может показаться, что мое представление об этом человеке не очень лестно. Однако истинному духу этого мыслителя оно не может нанести ущерб. Его идеи были не только его идеями, но в значительной степени и идеями его эпохи. Глубина охвата, свойственная его духу, его поразительный по своей многогранности творческий дар, отчасти проявившийся в его художественном творчестве, его поэтические и музыкальные устремления - все это делает Д.Ж. Валеева гордостью башкирского народа и всех россиян, и таковым он останется навсегда.
Если при своем большом даровании он не смог сделать всего того, что хотел, то виной тому - мертвенность нашего времени, пришедшего на смену авторитарной эпохи. Эпоха, в которую мы теперь вступили, есть эпоха пустой свободы, когда ценится только все понятое, приятное и удобное. Но есть личности (к ним, безусловно, принадлежал и мой покойный наставник), которые пытаются как бы "задержать" всю массу времени на одном и том же месте, т. е. выразить дух эпохи, запечатлевающий себя в своем неуклонном стремлении к истине, в стремлении создать не только хороших, но и людей великих в нравственном отношении.
Литература
1. См. Кафка Ф. Дневники. Пер. с нем. - Харьков: Фолио; М.: ООО "Фирма"Издательство АСТ", 1999. - С. 381. 2. Статьи о профессоре Д.Ж. Валееве выходили во всех четырех изданиях книги "Философы России XIX - XX столетий". (См. издания 1993, 1995, 1999, 2002 гг.). здесь мы берем последнее издание. - П.В. Алексеев. Философы России XIX - XX столетий. Биографии, идеи, труды. - 4-е изд., перераб. И доп. - М.: Академический Проект, 2002. - С. 162. 3. Там же. - С. 162. 4. Валеев Д.Ж. О нормативности как объективном свойстве культуры и специфики социальных норм // Нормативные основы культуры: Материалы региональной научной конференции. - Уфа: РИО РУНМЦ Госкомнауки РБ, 2001. - С. 9. 5. Валеев Д.Ж. Этика Фихте и современность // Фихте и конец XX века: "Я" И "Не-Я" (Отв. ред. и сост.: А.В. Лукьянов, А.Ф. Кудряшев и В.И. Метлов). Уфа, 1992. - С. 132. 6. См.: Там же. - С. 132. 7. См.: Рахматуллина З.Я. Традиция башкирского этноса как социокультурное явление (философский анализ). - Авт-т дисс. Доктора филос. наук. - Уфа, 2000. - С. 24. 8. См.: Там же. - С. 24.
