Она проходила в школе Бернса и выучила стихи про мышь и иногда читает их. Там есть такие слова:

«Ведь ты, малыш, счастливей нас…

Живешь ты тем, что есть сейчас.

А мы забыть не в силах тлен —

Так день за днем.

И страх окутывает нас —

Мы с ним идем».

^[5]

Бернс говорит это мыши, гнездо которой разорил плугом, и это чистая правда. Именно так я себя чувствовала в нашей квартире всю жизнь. Я бы хотела быть мышкой. Пеппа зовет теток в магазинах «курицами», а про пьяную Мо говорит, что она «в стельку».

Еще один плюс купола в том, что для тепла достаточно развести костер-пирамиду, а не длинный костер и тратить меньше дров. Я сняла брезент, вытряхнула его и отправилась искать длинные стволики и ветки поменьше, а Пеппе велела набрать дров, чтобы поддерживать огонь.

Я срезала много длинных веток, связала их тонкими концами друг с другом, так что у меня получились жерди длиной четыре метра, заострила концы и вбила их в засыпанную листьями землю. Это оказалось не так просто, потому что земля была очень каменистая, так что я дополнительно подперла основания жердей камушками. Я воткнула их на расстоянии двух метров друг от друга и начала гнуть, чтобы сделать купол. Это тоже было не так просто, как в руководстве.

Солнце уже вышло, снег обмяк, с деревьев капала вода. Я убирала снег, листья и грязь из-под остова шалаша и вдруг услышала вертолет.

Я сразу узнала это низкое гудение. Наверное, я просто его ждала. Я шепотом крикнула Пеппе: «Прячься!» Она тащила дрова, но тут же бросила их и нырнула в куст остролиста. Я присела. Звук становился все громче — чоп-чоп-чоп-чоп — и, посмотрев наверх, я увидела вертолет. Он был белый снизу, с черной надписью Е90 RESCUE. Летел он так низко, что я, наверное, достала бы его из нашей винтовки. Метров тридцать, не больше. Он прошел прямо над нами, почти задевая деревья, и полетел к озеру.

Я не двигалась, только громким шепотом велела Пеппе оставаться на месте. Потом добежала до ручья, перепрыгнула камни и поднялась немного по склону под защиту деревьев. Шум затихал. Когда я высунулась из папоротников, то увидела, что вертолет уже пролетел полпути до озера. Пеппа подошла ко мне и, взяв за руку, спросила:

— Это за нами?

— Не знаю, — сказала я, — наверное, это спасатели в горы летят.

Вертолет исчез за деревьями на другой стороне озера. Потом мы снова его услышали. Он появился далеко впереди, очень хорошо заметный на фоне заснеженных деревьев. Он возвращался. Я схватила Пеппу, мы закатились в папоротники, прикрылись ими как могли и лежали там. Звук «чоп-чоп-чоп» становился все громче и громче. Кажется, вертолет пролетел прямо над нами, обогнув наш лесок, и двинулся на север, к Магна Бра и вересковой пустоши. Гудение утихло. Лежать в папоротниках, в снегу и мокрых листьях, было холодно и гадко, но я продержала там Пеппу, пока не досчитала до ста восьмидесяти, произнося между цифрами слово «Миссисипи», чтобы прошло ровно три минуты.

— Пошли назад.

— Нам придется валить отсюда? — спросила Пеппа.

— Пока нет. Если это спасатели, то они кого-то ищут там, в снегу.

То есть на Магна Бра или на пустоши, прямо над нами, есть люди.

— Пошли, — велела я, и мы спустились обратно к шалашу. Я нашла карту, мы сели под скелетом шалаша и внимательно на нее посмотрели. Магна Бра стояла посреди пустоши прямо над нами. Наш лес заканчивался примерно в миле от пустоши.

— Пойду посмотрю, — сказала я и вынула из рюкзака компас.

— Я с тобой.

— Нет! Пеппа, сиди тут и жди меня. Они ищут двоих.

— Не-а, — сообщила она, встала и побежала на север, прямо через лес. Я закричала, но она бежала слишком быстро, и я бросилась за ней.

Наш ручей тек на север, и вдоль него можно было добраться до самой опушки леса. Я ломилась через кусты, папоротники и деревья, но не видела Пеппы. Бежать приходилось вверх, и снега становилось все больше. Пока мы оставались в лесу, нас нельзя было заметить с вертолета или с пустоши, потому что деревья скрывают силуэты, а снег мешает что-нибудь разглядеть. К тому же флиска у меня была серая, а у Пеппы — черная, удачные цвета для маскировки. Но не на белом открытом снегу на вершине.

Я бежала вдоль ручья, пока не заметила, что деревья стали реже, и не увидела перед собой поднимающуюся наверх пустошь. Тогда я почти остановилась и медленно поползла вперед. Дышать после бега было тяжело, и я боялась за Пеппу, потому что все еще ее не видела. Снова поднялся резкий ветер, он дул мне прямо в лицо, слоистые облака наползали с севера. Я все время смотрела на компас. Ветер завывал в ушах, я сутулилась и двигалась вперед, стараясь держаться пониже.

Потом деревья кончились, ручей потерялся в крутом овраге, я увидела скалу над собой и Пеппу, которая лежала наверху и смотрела вниз.

Вот бы стемнело. Тогда они нас не заметят, если не включат прожекторы, конечно. Я снова услышала где-то вдалеке — чоп-чоп-чоп и полезла к Пеппе. Она смотрела вниз, перегнувшись через край.

Я добралась до нее, легла рядом и тоже посмотрела вниз. Пустошь была огромная, белая, заваленная снегом, она поднималась вверх и переходила в холм, а над ним высилась настоящая гора. Вертолет приземлился примерно в ста пятидесяти метрах от нас, но мотор не заглушил. Я видела вспышки желтого и оранжевого света — там ходили люди. Снова пошел снег.

Мы смотрели сквозь падающий снег, как они разворачивают носилки. Их там было трое, двое в ярких куртках и один мужик в синем, и, кажется, еще кто-то на носилках.

— Дебильные туристы, — резанула Пеппа, — дерьмо.

— Нам нужно вернуться, пока они не улетели, — сказала я.

И мы спустились обратно и спрятались в лесу, где нас никто бы не нашел. Мы слышали, как гудит вертолет, и видели, как он поднимается над горой. Они нас не заметили. Снег валил все гуще.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — спросила Пеппа.

— О чем?

— Хочу сосисок.

Сосисок у нас не было, зато был кролик, и нам нужно было достроить шалаш, так что мы пошли обратно вдоль ручья.

Работать пришлось быстро, чтобы закончить каркас шалаша и натянуть поверх него брезент. Я сделала дверь, изогнув еще один шест в виде арки и привязав его паракордом. Мы покрыли шалаш еловыми лапами и сделали себе новую постель, потому что старая отсырела.

Уже темнело, снег все шел и шел, но здесь было гораздо лучше, чем на пустоши. Мы сложили костер-пирамиду прямо перед входом в шалаш и приготовили кролика. Потом мы попили чаю, и Пеппа доела кекс. Шалаш завалило снегом, но внутри было тепло, потому что снег хорошо изолирует.

Мы впервые увидели людей после водителя автобуса, который привез нас сюда. Я старалась не волноваться. Да, они сюда прилетели, да, на Магна Бра полно разных дебилов и дрочил в ветровках, но нас никто не видел и никто не искал.

Глава пятая

Птицы

На следующий день я сделала еще один обруч, выскребла новую кроличью шкурку и приготовила пасту из золы, дубовых листьев и мочи. Натерла ею обе шкурки и оставила их лежать мехом кверху на день. Потом я вымыла руки в ручье.

Из еды у нас оставалось две коробки печенья, вишневый кекс, пакет булочек, два пакета грецких орехов, два пакета миндаля и большой пакет изюма. Надо было снова охотиться, чтобы добыть нормальной еды. Я решила пострелять птиц из пневматической винтовки.

В лесу и на пустоши обитает очень много птиц. Из хищных — красный коршун, пустельга, ястреб-перепелятник и скопа, но скопа перелетная, так что они уже наверняка улетели. Еще тут водятся беркуты и орланы-белохвосты. Вот бы на них посмотреть! И совы — точнее, неясыти, а из перелетных еще серые сорокопуты и лесные жаворонки.