Я сначала сказала, что да, а потом, что я в порядке и просто упала.

Я пыталась заглянуть ему через плечо и посмотреть, видны ли еще мы на экране. Он заставил меня сесть, прижав голову к коленям, погладил меня по спине и все время повторял:

— Просто дышите. Все будет хорошо.

Я не хотела, чтобы он меня трогал, поэтому вывернулась из-под его руки и встала. Я никак не могла разглядеть экран.

— Я в порядке, мне нужно на улицу.

Он смотрел на меня и улыбался. У него было широкое лицо, седая борода и маленькие круглые очки.

— Да, здесь внутри довольно душно. Выйдите, подышите воздухом.

Он повернулся и увидел открытую страницу с видео с камеры. Там было мутное черно-белое изображение нас с Пеппой, дата, время и заголовок. Он постоял и ушел, улыбаясь.

Я закрыла страницу, стерла историю, закинула за спину рюкзак — банки звякнули — и вышла на улицу.

Я глубоко дышала, и мне очень хотелось есть. Может, поэтому я чуть в обморок не грохнулась? При мысли обо всех этих статьях и мужике, который меня увидел, у меня начинала болеть голова. Если кто-то узнает, на что я смотрела, он сможет догадаться, кто я. А еще я так и не узнала, что случилось с Мо. И вообще пора было возвращаться к Пеппе.

Чтобы успокоиться, я купила себе бургер с буйволятиной, картошку и банку колы. Села на скамейку у реки и все съела. Буйвол на вкус был как говядина. Мне стало тепло и хорошо — так всегда бывает, когда ты очень голодный, а потом поешь как следует, и прямо танцевать хочется. Я немного успокоилась и перестала паниковать. Голодные люди напрягаются, и тело выделяет адреналин и другие гормоны, которые заставляют думать о еде. Наверное, со мной это и было.

Я собиралась рискнуть и вернуться в библиотеку. Иногда, если результат неизвестен заранее, нужно прикинуть потенциальный ущерб и потенциальную выгоду. Так поступают хищные рыбы, когда охотятся. Щука, например. Она сначала вроде как оценивает, сколько сил уйдет на нападение, будет ли жертва сопротивляться, какова вероятность успеха… это зависит от расстояния до другой рыбы, вида этой рыбы и всяких других переменных вроде течения и температуры воды. Если выгода превышает потенциальные потери, щука нападет. Если подумать, это очень сложные вычисления, но щука справляется с ними за доли секунды, хотя у нее очень маленький мозг. Поэтому крупные щуки часто хватают очень большие блесны или блесны, которые дергаются достаточно сильно, чтобы быть похожими на большую рыбу.

Я подумала обо всем этом и вернулась в библиотеку. Бородатый по-прежнему сидел там, увидел меня и спросил:

— Вам лучше?

Я сказала, что да, лучше, и вернулась к компьютеру. Мне нравятся старики вроде этого или Иэна Леки.

У меня оставалось еще почти полчаса, но я ничего не нашла про Мо. Только статью из газеты про «Хаос в жизни пропавших сестер». Там были фотки нашей квартиры, и нас с Пеппой, когда мы были совсем мелкие, и Роберта. Потом я нашла текст про Роберта. «Убитый, Роберт Мак-Колм, тридцати одного года, в течение трех лет сожительствовал с Клэр Браун. Он хорошо известен полиции, провел некоторое время в тюрьме и неоднократно обвинялся в кражах и разбое. Наш источник в полиции подтвердил, что Мак-Колм скончался от колотых ран в области горла. Его нашли в спальне старшей девочки, Солмарины, в прошлую среду». Потом была фотка моей школы и слова директора: «Солмарина — очень умная и способная девочка, которая ходит в группу для уязвимых школьников и получает там поддержку».

Я прочитала все, что нашла, и снова запустила поиск по имени Мо. Потом подумала про твиттер. Люди часто твитят про убийства такое, чего не найдешь в новостях. Твитов оказалась целая куча, в основном от людей, которые знали Мо или говорили, что знают. Мхари все время писала что-то типа «Пусть боженька спасет их обеих». Тетка с ником «блондинистый ирис» написала: «Молюсь за девочек, пропавших семь дней назад».

Были твиты и про Роберта. Один от ГОРДОНА МАКА: «Роберт Мак-Колм был дерьмом, и он это заслужил. Если его убила девка, так это потому, что он ее насиловал». Это сто раз перепостили и все время комментировали. Что-то вроде «гребаный мудак, так ему и надо».

Потом я нашла вчерашний твит от ЭЛИСОН КЛУБ — «Клэр в приюте лечится от алкоголизма. Государство платит. В Эбби».

И комментарий к нему: «Эбби — лучшее для нее место, раз девочки пропали. Ей нужно лечиться». Это написал Иэн Леки.

Я поискала «эбби приют шотландия» и вправду нашла один. На сайте была фотка — большой каменный дом, лужайка перед ним, деревья, и все залито солнцем. Я прочитала, что они предлагают детокс для людей, страдающих от зависимостей, и работают по программе «Двенадцать шагов». А еще приют находился в Галлоуэе. Я нашла адрес и запустила поиск по Гугл-картам и Гугл «планета земля». Приют оказался в двадцати шести милях от заповедника, в стороне от дороги. Вот там и жила теперь Мо.

Когда я распечатала карту и страницу с сайта, мой час закончился. Я заплатила за распечатку и ушла.

Я вернулась на остановку на дороге в три часа. Мне оставалось пройти еще пять миль. Не было никаких шансов вернуться в лагерь до темноты, но я все равно двинулась вперед. На парковке стояли две машины, а в лесу мне повстречалась парочка в ветровках и туристических ботинках. Эти люди шли в сторону дороги. Они мне кивнули, но я смотрела в землю.

Вообще мне стало лучше. Я достала еды, Мо не в тюрьме, и, кажется, нас здесь не искали и вообще не представляли, где мы. Они узнали о школьной форме и о том, что мы были в Глазго, и все.

Рюкзак был тяжелый, я старалась идти медленно и ритмично, наклоняться вперед и размеренно дышать. Небо затянуло облаками, было пасмурно, но зато тепло, и снег растаял. Ветер все еще дул с запада. Я неспешно думала о своем.

* * *

Увидев фотку Роберта, я вспомнила, как убила его.

Я решилась на это перед Пасхой, когда хотела загородить дверь и не пустить его к себе, а он так ломился, что сдвинул комод. Я сидела на кровати, а он стоял надо мной и говорил:

— Я тебе что сказал, Сол? Если ты не будешь милой, я пойду к Пеппе.

— Не смей, сволочь.

Он рассмеялся и сказал:

— Она уже выросла.

— Если ты ее тронешь, я тебя убью. И она тебя убьет. И скажет Мо.

Он снова заржал и расстегнул штаны.

Потом он заснул у меня на кровати. Он всегда засыпал, если был пьяный, и мне приходилось пинать его и толкать, чтобы он свалил. Той ночью я сходила отмыться, а потом посмотрела на него и поняла, что могу его убить. И тут же придумала весь план. Купить замки и вставить их в двери. Убежать в лес и жить там, чтобы никто не смог обвинить Мо. Я читала про двух детей, которые убили женщину и ее дочь, и они били в горло, чтобы жертвы не кричали. У меня уже был нож Беара Гриллса, и я уже знала кучу всего про выживание в лесу.

На следующей неделе я купила замок, вставила его в дверь Пеппы, дала ей ключ и велела запираться на ночь, чтобы пьяный Роберт к ней не лез. Я тогда не сказала почему. Сказала позже, когда призналась, что хочу его убить.

Проблема была в том, что он всегда приходил в разное время, а мне надо было все подготовить и еще вставить замок в дверь Мо. Я попросила миссис Керр научить меня читать карты и пользоваться компасом, и она чуть не описалась от счастья. Все время говорила: «Как это чудесно, Сол, ты молодец». Я сказала, что хочу заняться ориентированием, и она показала мне, как читать координаты, рассказала про долготу и широту, научила, как искать север и брать азимут. Еще она рассказала о контурных горизонталях, об обозначениях уклона и о том, как различать разные виды лесных насаждений.

Роберт приходил не каждую ночь. Иногда он несколько недель меня не трогал. Даже когда они с Мо напивались, он не всегда шел ко мне. После появления Роберта Мо стала пить намного больше, и в квартире везде валялись бухло, трава и таблетки.

Но я даже не думала, что он когда-нибудь прекратит. Порой он бывал тихим, называл меня «солнышком», а в другой раз заходил, хватал меня и наматывал волосы на кулак. Он был очень сильным. Иногда он потом говорил что-то вроде: «Ты же понимаешь, как мне дорога», а бывало кидал меня на кровать и уходил. Я никогда не смотрела на него и не видела его глаз. Хотя они все равно вечно были полузакрыты.