Он чуть посмотрел на троих бригадиров и переводчицу перед ним, словно пытался понять, сказала ли Анна что-либо о его комплименте, и только потом обернулся за свою спину к двум амбалам, по внешности, скорее напоминающие португальцев, нежели парижан.
Аня снова перевела дыхание, удивляясь, почему воздух в лёгких так быстро кончался.
— Это моя личная охрана, — произнёс француз, делая упор на принадлежность «шкафов». Амори указал сначала на мужчину, стоящего за левым плечом; амбал смотрел на всё с полным равнодушием, какое, вероятно, пропало бы без следа, если б его «хозяину» угрожала хоть малейшая опасность.
— Хорхе де Фарсеас.
Анна кивнула с улыбкой, обнажающей зубы, когда Саша тихо у неё спросил:
— Чего он мелит?
— Охрану представляет, — так же тихо ответила ему Князева и снова собрала руки вместе, сжимая пальцы одной руки вторыми. Не прекращая казаться вежливым переводчиком, она у брата спросила, не отводя взгляда от первого вышибалы: — Что после говорить?
— Приглашай в зал переговоров. Двойную дверь справа видишь?
Девушка утвердительно промычала что-то, когда Амори повернулся к ней лицом и за спину свою ткнул пальцем в жесте максимально некультурном для любого человека на второго громилу:
— И Диего Хименес.
Она кивнула, улыбнулась, чувствуя себя тупым китайским болванчиком, у которого ни в голове, ни во взгляде не было ни одной разумной мысли, и снова разлепив руки, проговорила быстро, старательно картавя для наибольшего подражания:
— Очень радостно видеть вас. Мсье Белов предлагает начать переговоры.
У Саши только коротко губы поджались, когда он имя своё услышал, но большей реакции себе не позволил. У Анны отчего-то в узел скрутился пищевод.
— Вы не против, мсье Делаж?
Француз поправил ярко-синюю рубашку — Князева вдруг вспомнила, что у неё похожая дома была — и, блеснув в свете клубной аппаратуры дорогими часами, каких в России не было ещё ни у одного теневого продавца, сказал:
— Только если вы проводите меня.
— Веди, — по-русски сквозь зубы кинула Анна, и Саша, кивнув, указал рукой к двойным дверям, по обе стороны от которой стояли люди Белова. Амори усмехнулся каким-то мыслям своим, окинув девушку взглядом сверху-вниз, и потом только развернулся.
Князева почувствовала, как пронзило сердце под рёбрами, словно промеж них вогнали до самой рукоятки рыцарский меч.
Девушка проследила за спиной Делажа, словно думала увидеть на ярко-синем атла́се красную точку прицела. Тряхнула головой, выбрасывая из неё глупости, страх, отвращение к скользким улыбкам Амори, от которых внутренние органы будто покрывались мерзкой, мусорной слизью, и сделала шаг за Сашей, отставая от Белова меньше, чем на метр.
Пересекая порог, не размыкая рук на животе, Князева поняла, что это было только начало.
Комментарий к 1991. Глава 22. Очень сильно почувствовала ребят в этой главе, что сделала небольшую склеечку💔 : https://sun9-east.userapi.com/sun9-32/s/v1/if2/Io8vomSoW_fZcF9qOGZnHwmuiCydHFXcTP8Yb8klEVlz4H82th9bKBOJ54rb6gpE-8LxYbzEVmaYwDBv9xBYAinq.jpg?size=607×1080&quality=96&type=album
Надеюсь, мой “подарок” вам понравится. Буду рада комментариям🥰🥰
На данный момент работа является «Горячей», что позволяет читателям по прочтении оценить главу при помощи стандартной формы 🥰 Буду рада обратной связи ❤️
====== 1991. Глава 23. ======
Комментарий к 1991. Глава 23. Спасибо огромное за взрыв комментариев под прошлой главой! Вы лучшие 🔥
Зал был подготовлен заранее. Очень светлый, почти что полностью белый, он ярко контрастировал с чёрно-синей танцевальной частью клуба. Кондиционеры работали примерно на двадцати градусах, отчего мёрзли плечи; Анна едва сдержалась, чтобы не обнять себя за руки, не выдать очередного своего недовольства — по совместительству, самого мелкого и незначительного.
На миг появились ассоциации с больничной палатой, но так же быстро они и пропали, уступая место сравнениям с моргом.
«Не соберешься — и этот зал точно станет местом твоей судмедэкспертизы» — прошипела Князева себе под нос и, сразу же встрепенувшись, вскинула голову.
Амори прошёлся к креслу, которое находилось по левую сторону от кофейного столика, заставленным стаканами для виски и тремя бутылками «Black Jack»’а. Охрана Делажа в лице двух амбалов встала за плечами босса, оставаясь всё такой же равнодушной ко всему происходящему.
Князева подумала на секунду, что они просто не говорили по-французски; это даже логично, в какой-то степени. Ведь мсье Делаж мог выучить на испанском языке пару-тройку основных фраз, какими и пользовался, когда это было необходимо. А так… зачем телохранителям знать, о чём говорил их «ми сир»?
Анна тихо у Белова спросила:
— Куда мне?..
— Я в центральном кресле. Ты — справа от меня, — ответил ей брат, не обернувшись, и вперёд девушку пропустил. Пчёла, сжимающий кулаки то на одном, то на другом своём запястье, позволил себе самым не джентльменским жестом обогнать Анну и возглавить колонну, какой бригада шла к креслам.
Он сел на самое крайнее место, оказываясь справа от своей девушки.
Мужчина кинул быстрый взгляд на француза, думая дождаться мига, когда Делаж поднимет взор на потолок, на амбалов за своей спиной, куда-нибудь ещё в сторону, чтобы поймать в утайке ладонь Ани своими пальцами.
Сжать осторожно, показать, что не одна она, что умница Княжна у него, держится крепко.
Но, сука, Амори как-то удивительно смотрел сразу всюду. И на Белова, о каменное выражение лица которого могли разбиваться с пеной волны, и на интерьер «переговорного пункта», и на самого Виктора.
Пчёла снова украдкой взглянул на Князеву. Заметил за дежурной улыбкой, как от глотка дёрнулась венка на шее, и в ушах вместо собственных мыслей раздался голос девушки, дрожащий сильно:
«Пожалуйста. Не сейчас. Не сбивай меня»
«Не буду» — кивнул себе, ей Витя и, отвернувшись, сжал-разжал пальцы на кожаном подлокотнике.
Анна откинула плечи за спину и промурлыкала что-то на французском. Больше у Пчёлы перед глазами романтичные картины не вырисовывались.
Он перевёл взгляд на Делажа, словно бросал ему вызов, и приготовился решать судьбу алюминия, не стоящего трёх месяцев переговоров и испорченного дня пятого сентября.
Время на часах показывало восемь сорок одну.
— Сука, я скоро сам его пошлю.
Космос прикурил и под нос себе кинул грубость. Анна через Сашу, не позволяющего лишнего движения ни одному мускулу своего лица, метнула в Холмогорова взгляд, в котором смешались нездоровое веселье, вынуждающее напрячь щёки, чтобы не засмеяться, и страх от осознания, что это ей надо как-то перевести.
Напряжение почти что осязалось кожей, оседая на ней инеем. Минутная стрелка, за которой Пчёла наблюдал не особо внимательно, сделала уже сорок шесть оборотов, но дело с мёртвой точки не сдвинулось.
Делаж за это время выпил два бокала коньяка, щедро поставленных на стол в качестве аперитива и «основного блюда» сразу, в перерывах между стопками выкурил огромную сигару, — вероятно, кубинскую — и всё с Аней по-французски говорил.
Слог звучал мягко, почти дружественно, но Князева вполголоса переводила бригаде вещи, совсем для них не радостные.
Амори не считал себя виноватым в связи с Лапшиным, утверждая, что деньги уже отдал за металл. Как оказалось, алюминий ему нужен для термитных смесей, какие использовались людьми Делажа при решении «вопросов» в Париже, Марселе, Провансе и других городах, о которых Пчёла слышал лишь на уроках географии — и то, вполуха. По словам самого француза, порох из алюминия взрывался так, что «мог дать фору самой Хиросиме» — по крайней мере, так перевела Анна, в напряжении не опускающая уголки губ ни на миллиметр.
Ещё тяжелее Княжна заговорила, когда Делаж, развалившись в кресле напротив, следил за девушкой, переводящей его условия:
— Или деньги, или металл. Иначе он не согласен.
