Дирхарт шел по направлению к замковой церкви, предвкушая скорую встречу. Он не очень-то верил в женскую неприступность. К тому же Маргарет, как и остальные в замке, считает его дворянином, и такую возможность грех не использовать. Гонором эту женщину господь не обделил, и Дирхарт ее за это не осуждал. Знай Маргарет, что он простолюдин, так, может, и отказала бы… Он остановился, щурясь от утренних лучей, и улыбнулся приятным мыслям. Простолюдину бы отказала. Но дворянину… нет, дворянину она не откажет.

Он хотел продолжить путь, но откуда-то сзади донеслись голоса и робкое женское всхлипывание. Приятные мысли как ветром сдуло. Дирхарт развернулся и пошел туда, откуда неслись тревожные звуки. Свернув в один из внутренних двориков, он увидел сенешаля Роберта Салливана, перед которым стояли, что-то объясняя, двое стражников, а чуть поодаль столпилась замковая челядь. Все смотрели под ноги, одна из женщин прижимала к лицу передник.

Проигнорировав властный взгляд Салливана, Дирхарт подошел, и слуги торопливо расступились. На булыжнике лежала женщина в простом платье. Слипшиеся от крови волосы закрывали ее лицо, темно-красная лужа растекалась из-под бессильно раскинувшегося тела. Дирхарт присел и чуть приподнял успевшую окоченеть руку – на худом запястье были заметны слабые синяки.

– Из окна выпала, бедняжка, – тихо проговорил стоящий рядом слуга. – И когда успела?..

Дирхарт выпустил холодную руку и выпрямился. Чтобы узнать мертвую, ему не нужно было видеть ее лица. Ничем не покрытые спутанные волосы, маленькие, почти детские руки, платье из грубого холста, так неуместно выглядящее здесь. Дирхарт ощутил неожиданный укол жалости. Шагнув в сторону, он заметил, как в кровавой луже возле его сапога блеснула в утреннем солнце медная монетка…

– … клянусь, милорд, мы не знаем, как это случилось! – говорил Салливану один из стражников. – Так тихо все произошло. Она не кричала, когда падала, клянусь! А то мы бы услышали… а то бы мы давно…

– Она была мертвой, когда падала, потому и не кричала. – Дирхарт сам удивился, насколько резко прозвучал его голос. – Мертвой или без сознания.

– Вы были здесь, когда это произошло? – холодно спросил Салливан.

– Нет.

– Вас сейчас позвали сюда?

– Нет.

– Возможно, вы решили, что я интересовался вашим мнением?

Дирхарт снова бросил взгляд на мертвую Дженни, на монетку в луже крови и, не говоря больше ни слова, развернулся и пошел прочь, ощущая спиной направленные на него взгляды.

Идя мимо галереи, Дирхарт услышал сзади торопливые шаги.

– Мессир!

Он резко оглянулся и почувствовал, как его раздражение стремительно испаряется в утреннем воздухе. Перед ним стояла девушка, мельком замеченная им среди слуг, столпившихся возле мертвой Дженни.

– Позвольте занять несколько мгновений вашего времени, мессир.

– Позволю гораздо больше, красавица.

Девушка смущенно потупилась. Впрочем, смущение ее было скорее кокетливым, нежели искренним. И она впрямь была если и не красавицей, то на редкость миловидной. Дирхарт видел, что перед ним не простая служанка – ее стройную фигуру приятно обрисовывало платье из хорошей материи, волосы были уложены в изящную прическу, а руки явно не знали тяжелой работы.

– Простите мою дерзость, мессир, но я слышала, как вы сказали…

Девушка прямо взглянула на Дирхарта, с сожалением оторвавшего взгляд от ложбинки между приподнятых корсетом полукружий. Ни смущения, ни кокетства в ее глазах больше не было.

– Вы сказали, будто Дженни была уже мертвой, когда упала. Я ведь не ослышалась?

– Не ослышалась.

– И вам это было не безразлично, я не ошиблась, мессир?

Широко распахнутые светло-карие глаза смотрели на Дирхарта с надеждой. Красивые глаза, в которых он не прочь был бы утонуть…

– Как тебя зовут, красавица?

– Линета, мессир. – Девушка грациозно поклонилась. – Я служу у леди Эрмины.

– Ты не ошиблась, Линета. Кто-то убил Дженни, и мне это не безразлично.

Он шагнул ближе к девушке, снова смущенно опустившей глаза, только сейчас смущение выглядело вполне искренним – она явно не решалась ни отстранить его, ни отстраниться самой, как бы поступила, будь он простым парнем из прислуги. Дирхарт ощутил легкое головокружение от желания воспользоваться положением дворянина, но, встретив умоляющий взгляд девушки, со вздохом отступил.

– Линета, ты ведь не просто так меня об этом спрашиваешь?

– Нет, мессир, не просто так.

– Тебе что-то известно об этом? Ты знаешь больше, чем другие?

Линета кивнула. У Дирхарта было ощущение, что она либо не может сразу решиться сказать что-то пугающее, либо просто пытается собраться с мыслями. Он ободряюще ей улыбнулся.

– Линета! – раздалось сзади.

Девушка вздрогнула. Дирхарт с раздражением оглянулся – под аркой стояла женщина в платье и чепце настолько строгих, что скромная одежда Маргарет в сравнении с ними казалась верхом кокетства.

– Простите, мессир, – произнесла она таким тоном и смерила его таким взглядом, что Дирхарт мигом ощутил всю глубину своей порочности, о которой прежде не догадывался. – А у тебя, Линета, есть обязанности.

– Простите, – прошептала девушка и, торопливо поклонившись, пошла вслед за некстати появившейся мегерой.

Сорвав стебелек свисающего с колонн галереи плюща, Дирхарт недовольно зажал его в зубах. Кроме того, что девушка ему понравилась, она явно знала что-то о гибели Дженни. Знала, могла сказать и не успела…

– Боже мой, какая деликатность! – раздался сверху насмешливый голос.

Дирхарт поднял голову. На галерее, прислонившись к витой колонне, стоял Коул.

– Позволить вырвать из своих объятий такую красотку! В следующий раз гони эту ведьму в шею.

– Твоя правда! Заодно увижу, как она на помеле летает.

И оба расхохотались.

Ближе к полудню Дирхарта отыскал слуга сенешаля и церемонно передал просьбу своего господина подняться в его покои. Не ожидая ничего хорошего, Дирхарт последовал за ним. Не то чтобы сэр Роберт вызывал у него особую неприязнь, просто Дирхарту всегда казалось, что именно с таким выражением лица судья когда-нибудь зачитает ему смертный приговор. Впрочем, сенешаль на всех смотрел с одинаковой брезгливо-суровой гримасой, и Дирхарт понимал, что не стоит принимать ее только на свой счет. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Как и предполагалось, взгляд Салливана излучал холод, и Дирхарту даже не было предложено сесть. Эта явная демонстрация неприязни вызвала у него тоскливое чувство. Он почтительно поклонился. Сенешаль смерил его таким взглядом, каким осматривают на торгу скотину, боясь переплатить.

– Милорд… – Дирхарт запнулся, сообразив, что грешит против этикета, начиная первым разговор, но отступать было поздно. – Милорд, вам угодно, чтобы я объяснил сказанное утром возле тела?

– Нет. Мне угодно, чтобы вы объяснили, что вы вообще делаете в замке?

Дирхарт озадаченно поднял на Салливана взгляд.

– Милорд, я отвечу, если пойму, о чем вы спрашиваете.

– Думаю, прекрасно понимаете. Но если желаете подробностей, то извольте. Я навел о вас справки… да, это входит в мои обязанности, так что не вздергивайте брови в притворном удивлении. Мне известно, что вы никогда не состояли в свите сэра Джеффри.

– И какие ж выводы вы из этого сделали, милорд?

– У вас хватает наглости об этом спрашивать? Заметьте, я делаю вам одолжение, обращаясь как к человеку, которым вы пытаетесь казаться, но которым не являетесь. С простолюдином следует говорить иначе.

– Так говорите иначе. Я не привык к одолжениям.

Дирхарт пожал плечами и, понимая, что приглашения сесть теперь точно не последует, сам опустился в кресло напротив сенешаля. Тот, впрочем, никак не отреагировал на это нарушение приличий.

– Я жду объяснений. Что подвигло вас на этот подлог? Какие цели вы преследуете? Кстати, имейте в виду: от того, что я сейчас услышу, зависит, уведут ли вас из этой комнаты в кандалах, или вы сами покинете замок, причем сегодня же. Итак, я жду.