***

Лизард стоял в подвале, сложив руки на груди и бесстрастно глядя на раскачивавшегося на стуле носферату, громко оравшего какую-то песню. Слова было невозможно разобрать, так как ублюдку выбили половину зубов, но некоторые матерные всё же слух различал.

 Нейтрал повернулся ко мне, вздёрнув бровь.

– Ничего не знает. Удалось вскрыть только воспоминания.

Отпустил его и встал напротив связанного Рино, замершего и замолчавшего. Я подождал, пока ножки стула опустятся на пол.

– О, любимый дядя. Здравствуй! Проходи, присаживайся.

– Не паясничай, Смерть.

– Я бы предложил тебе виски, – он смачно выплюнул сгусток крови, – но у меня связаны руки.

– Будешь и дальше похабщину свою орать, ещё и кляп в рот вставим.

– Я не виноват, что у вас нет радио.

Ублюдок. Кривит рот, а у самого в глазах чёрными клубами дым ненависти.

– Говори, Смерть. Ты ведь многое сказать хочешь. По взгляду вижу. В другой раз такой возможности не представится.

 Усмехнулся зло.

– А он будет? Этот другой раз? Я думал, ты уже по мою душу пришёл, Морт.

Отзеркалил его усмешку.

– Рано ты на тот свет засобирался.

– Ну не тебе решать, так ведь?

– Пока ты здесь, решаю всё я, так ведь?

Пожимает плечами, и взгляд сделался демонстративно скучающим.

– Ты ведь знаешь, что я не боюсь ничего. И я ничего не знаю. К чему эти игры, Морт? Или убей меня…или убей. Потому что я тебе произошедшего не прощу, сукин ты сын.

– Я убью, – кивая ему головой и думая о том, что его действительно будет жаль уничтожать, – когда придёт время. Но я думал, ты хочешь для начала встретиться с Викторией? Нет?

Он зарычал и резко подался вперёд, едва не упав лицом вниз. Смотрит исподлобья, оскалившись и демонстрируя клыки.

– Где она?

– Скажи мне ты, Смерть. Где твоя жена и сын? Скажи мне, и я оставлю их в живых.

В его глазах вспыхнуло облегчение.

– Пошёл ты!

– Я, в отличие от тебя, носферату, всё же пойду. Но только тебе решать, куда я направляюсь прямо сейчас отсюда. Точнее, за чем.

– Избавь меня от твоих планов, долбаный вершитель.

– Глава, – поправил его, и разноцветные глаза вспыхнули удивлением, а затем Рино понимающе усмехнулся.

– Кто бы сомневался. Ради этого весь этот ужас, Ник? Ради места Главы ты предал свою семью? Ради гребаного кресла ты едва не убил сына и жену?

– Ты задаёшь неправильные вопросы, полукровка. Не «ради», а «почему». И эти «почему» лежат гораздо глубже, чем ты бы хотел знать, поверь. Но это уже тебя не касается.

Я достал кинжал и подошёл к нему, глядя, как вспыхнули злостью и странной одержимостью его глаза.

– Никогда не думал, что сдохну от твоей руки.

Сказал таким тоном, будто в дерьмо лицом окунул.

– Ты был прав, носферату, – разрезал верёвки, освобождая его и слушая, как он затаил дыхание, в то время, как сердце забарабанило пулемётной очередью.

– Зачем?

Выдохнул хрипло, неверяще, подозрительно.

– Отведи меня к ним, Рино.

Оскалился и отрицательно головой качает, вставая со стула.

– Ни за что, – стиснул челюсти, прищурившись. А я всё же не сдержался, зарычал и в глотку его пальцами впился:

– Отведи, ублюдок. Иначе их всех там вырежут словно скот!

– Кто?

Вцепился ладонью в моё запястье, а в глазах ярость бушует беспощадная.

– Курд.

– Я тебе не верю, Мокану. Зачем тебе спасать их?

– А я не просил твоего доверия, Смерть. Но только от твоего решения зависит, выживут они или нет.

Рино разжал ладонь, и я в ответ так же разжал свои пальцы и отступил назад, позволив ему откашляться, склонившись и опустив голову.

– Велес?

Спросил, не поднимая головы, не глядя. Не вопрос – условие сотрудничества.

– Уже приводят в чувство. Пару дней и сможет ходить.

– Ублюдки…грёбаные ублюдки…

– Не мы такие, Смерть. Жизнь такая.

***

Носферату должен был умереть. Умереть хотя бы потому, что такие, как он, не умеют прощать. А, видит Дьявол, этому ублюдку было за что возненавидеть меня. Ну а мне было плевать на его мотивы.

«– Ага, – тварь появилась из ниоткуда и зашагала рядом со мной по коридору замка, – так же, как и с сыном твоей шлюшки, да?

– Заткнись, милая, или я найду чем заткнуть твой отвратительный ротик.

– Ох, Николас, боюсь тебя огорчить, но твои стандартные приёмы вряд ли на меня подействуют, – она встала передо мной и, вскинув руку мне на плечо, провела костлявыми пальцами по нему, – да и кому как не тебе знать, насколько опасно класть посторонние предметы в мой рот?

Она громко клацнула зубами.

– Ты всего лишь плод моего сознания, дорогая. Ты не можешь навредить мне физически.

Она закатила глаза, теперь тварь шла передо мной спиной вперёд.

– С другой стороны, зачем тебе твоё достоинство, Морт? Ведь оно тоже мёртвое, так?

Я остановился.

– Заткнись, последний раз повторяю.

– Не то, что? Брооооось, Николас. Ты меня ни убить, ни покалечить, ни даже оттрахать не можешь. Впрочем, теперь последний пункт касается всех женщин, так ведь?

Первым порывом было размахнуться и снести её черепушку с тонкой шеи, но она выжидающе улыбалась, отлично читая мои эмоции.

– Упс, Мокану…кажется, я не ту тему затронула, да? Ну-ну не огорчайся. Может быть, попробовать переключиться на мужчин? Кто знает, может, маленький Морт устал от женского общества?

– Я могу лишить тебя боли, моя омерзительная девочка. Я, скорее, сдохну, чем позволю тебе получить свою дозу.

– Ты не посмеешь, любовь моя.

– А ты рискни. Ведь ты не сомневаешься в том, что я смогу противостоять твоей зависимости.

– Хорошшшшшшо, – тварь склонила голову набок, её пустые глазницы засверкали кровавым светом, – ответишь мне только на один вопрос, Морт?

– Один вопрос взамен на то, чтобы не слышать твой скрипучий голос?

– Не дерзи, Ник. Последствия тебе могут не понравиться.

– Спрашивай.

– Поэтому ты помчался спасать отпрыска своей жены? Не потому что он твой брат по крови, а потому что больше не способен произвести на свет своё потомство и согласен довольствоваться тем, что есть?

Суууукаааа…Размахнулся и ударил, но кулак пришёлся в воздух. Тварь успела раствориться раньше с громким противным смехом.

Сука, в словах которой была доля правды. Я так и не смог позволить умереть сыну Марианны. Когда вернулся в тот день в подвал и увидел, что его там нет, ощутил, как градом покатился по спине холодный пот ужаса и неверия.

Но я не давал разрешения ни на его смерть, ни на свободу. Его мог забрать только один нейтрал. И я знал, ради чего. Курд не был настолько глуп, чтобы упустить шанс заполучить в союзники чанкра. Тем более того, у которого были личные счёты со мной. К тому же, Глава, наверняка, почувствовал, насколько изменилось настроение среди подчинённых.

К сожалению, вмешательство одного из его приспешников с предупреждением о покушении, готовящемся на Курда, помешало мне устранить этого ублюдка раз и навсегда. Предателя мы всё же поймали и казнили, а вот недоносок Думитру слинял. Исчез бесследно, но прихватив с собой новоиспечённого нейтрала.

Шторм. Так он его назвал. Послание мне, вырезанное на плечах того, кого я растил как собственного сына. Послание, в котором каждая буква из пяти словно издёвка, брошенная в лицо.

Я нашёл тело Сэма в Богом забытой пещере. Я ни хрена понятия не имел, зачем вообще искал его…а точнее, почему…почему бл**ь, не смог убить, понимая, что Курд не просто ещё одного нейтрала создал, а моего убийцу, если, конечно, решит уступить ему своё основное блюдо. Почему, вместо того, чтобы добить его, пока он медленно подыхал в той пещере, опустошённый и войной, и ритуалом, я поил его собственной энергией…Да, тварь оказалась права, называя меня безвольным слабаком. Но я видел в этом обессиленном, обездвиженном мальчике…своего ребенка.