Don Nigro

Monkey Soup/2005

Перевел с английского Виктор Вебер

МИССИС ЛИЛИАН КВАКЕНФАРТЕР – когда-то знаменитая актриса.

ГУСИК ГАНДЕР – ассистент помощника режиссера.

ЛУИДЖИ БОККАЛУЧЧИ – помощник режиссера.

ДОКТОР КОРНЕЛИЙ Т. ФАРТУИСТЛ – знаменитый режиссер.

ЭДГАР – крупный, высокий, ворчливый, лысый.

ТЕЛМА – сексапильная блондинка, жена ЭДГАРА.

ЛЮСИ – симпатичная инженю, играет служанку.

ДИК – вежливый, но безликий молодой ведущий актер.

Сцена нью-йоркского театра 1930-х гг. Гостиная богатого особняка. Неизбежный диван, мягкое кресло, бар, столик с телефонным аппаратом, другая мебель, по центру в глубине сцены арка, ведущая в коридор к невидимой входной двери. Актеры могут входить и выходить из-за кулис с обеих сторон. Мы видели эту декорацию миллион раз и, к сожалению, нам предстоит увидеть ее вновь. Очень важно, чтобы подлокотники дивана и кресла были подбитыми мягким материалом, закругленные, крепкие, поскольку они будут задействованы в странных и даже акробатических трюках актеров, иногда с участием нескольких человек, а удобства и безопасность актеров – важнейшее условие любой постановки. По этой же причине в этой пьесе не должно использоваться оружие, стреляющее холостыми и любыми другими патронами. Только макеты, а все звуки должны раздаваться вне сцены. Ни настоящего оружия, ни стартовых пистолетов ни при каких обстоятельствах, ничего стреляющего, пусть даже мышиными катышками. Гудок ГУСИКА – старомодный велосипедный гудок с большой круглой резиновой грушей. Его следует закрепить у него на ремне, чтобы он всегда мог погудеть в нужный момент. И несмотря на искушение, ГУСИК не должен злоупотреблять своими привилегиями, гудеть, лишь когда того требует пьеса, и указанное в рукописи число раз. Сам гудок должен быть громким и резким, или его не воспримут должным образом, как, если не ошибаюсь, однажды сказал Герберт Гувер. Хочу также отметить, что я не призываю варить суп из обезьяны, я против насилия над обезьянами в любом виде, и ни одна обезьяна не пострадала при написании этой пьесы.

(Сцена нью-йоркского театра 1930-х гг. Декорация – гостиная богатого особняка. МИССИС КВАКЕНФАРТЕР, высокая, с внушительными формами, особое впечатление производит грудь, достаточно грозного вида, красивая и величественная, обращается к артистам – ЭДГАРУ, ТЕЛМЕ, ЛЮСИ и ДИКУ, – а заодно к БОККАЛУЧЧИ и ГУСИКУ).

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. А теперь, дорогие мои, я не желаю, чтобы вы расстраивались из-за того, что мы потеряли очередного режиссера. И я хочу развеять эти отвратительные слухи, будто мистер Логанберри сознательно шагнул под приближающийся поезд нью-йоркской подземки. Это совершеннейшая неправда, в чем он заверил меня лично. По крайней мере, я думаю, что он сказал именно это. Трудно, знаете ли, понять человека, полностью упакованного в гипс. В любом случае, я точно знаю, что мистер Логанберри хочет, чтобы мы решительно двигались дальше. Шоу должно продолжаться. И я с радостью объявляю, что мы нашли режиссера, который приведет нас к триумфальному успеху этим вечером. Нам улыбнулась удача, и я смогла заручиться согласием на постановку всемирно известного режиссера, доктора Корнелия Т. Фартуистла, которому столько лет рукоплескала Европа. Доктор Фартуистл должен прибыть с минуту на минуту.

ГУСИК (трижды нажимает на гудок за ее спиной, отчего она от неожиданности подпрыгивает). ГУДА-ГУДА-ГУДА!

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. А-А-А-А-А-Х! Господи! Что? Что такое?

БОККАЛАЧЧИ. Проститя меня, миссисса Квакенафарта, но мой друга Гусик и я хотим знать, ета тот докатор Фартауистл, который работал в Чикаго в тысяча девятьсот двадсать пятом годе?

ГУСИК (гудит дважды, поправляя его). ГУДА-ГУДА!

БОККАЛАЧЧИ. Двадсать седьмом. В тысяча девятьсот двадсать седьмом.

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Если на то пошло, я не знаю. Едва ли…

БОККАЛАЧЧИ. Потому что, если ета он, Гусик и я, мы его знаем.

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Вы двое знаете великого доктора Корнелия Ти Фартуистла?

ГУСИК (кивает и жмет грушу). ГУДА-ГУДА-ГУДА-ГУДА!

БОККАЛАЧЧИ. Конечно, конечно, мы с Гусиком были его добрыми друзьями, так, Гусик?

ГУСИК. ГУДА-ГУДА!

БОККАЛУЧЧИ. Однажды он нас уволил, потому что по время репетиции мы начали заколачивать гвозди.

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. И поступил правильно. Нельзя заколачивать гвозди во время репетиции.

БОККАЛУЧЧИ. Мы пытались заколачивать макароны, но они не держали доски, вот Гусик и говорит, эй, давай попробуем гвозди, а я думаю, почему нета, толку от етих долбанных макарон все равно никакого, и знаете, ета срабатывает, но наш добрый друга, докатор Фартауистл, все равно нас уволил.

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Я уверена, он будет счастлив, увидев вас вновь.

БОККАЛУЧЧИ. Я так не думаю, после того, как Гусик переспал с его женой. Но, кто знает? Может, он и не затаил обиду. В конце концов, она переспала со всеми рабочими сцены, поэтому, может, про нас он и забыла.

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Мы можем на это надеяться. (Смотрит за кулисы). О, кажется, я вижу доктора Фартуистла. Это такой волнительный момент. Но вот что я должна вам сказать. В своих методах работы он довольно эксцентричен, но все соглашаются в том, что он – гений, поэтому я знаю, что он может рассчитывать на ваше полнейшее содействие. Дамы и господа, позвольте представить вам великого доктора Корнелия Т. Фартуистла!

(Громкий стук, словно один мусорный контейнер швырнули в другой, и из-за кулис, как после крепкого пинка, на сцену вылетает ДОКТОР ФАРТУИСТЛ).

ФАРТУИСТЛ (кричит кому-то). С таким вождением это ты должен платить пассажиру. Ну и наглость у этих людей. Я согласился не подавать на него в суд, а он все равно хочет получить чаевые. Я ударился о потолок столько раз, что макушка превратилась в сплошную шишку. (Показывает ей макушку). Шишку видите?

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Как я понимаю, доктор Фартуистл?

ФАРТУИСТЛ. Кто? Где?

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Разве вы не доктор Фартуистл?

ФАРТУИСТЛ. Разумеется, я доктор Фартуистл. И я врежу любому, кто скажет, что это не так, даже вам. И не говорите мне, что это вы считаете себя доктором Фартуистлом. Я предложу вам сравнить татуировки. Давайте, разденьтесь до трусов, и поглядим, у кого что. И послушайте меня, сестричка. Почему бы вам не пойти и не дать чаевые этому таксисту. А еще лучше, переверните его такси. Выглядите вы достаточно сильной. Это не вас я видел в поединке за звание чемпиона мира с Джоном Салливаном в девятьсот третьем?

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Заверяю вас, вы меня с кем-то путаете.

ФАРТУИСТЛ. Господи, надеюсь на это. И пожалуйста, мадам или сэр, на случай, что так и окажется, вы, как мне представляется, слишком фамильярны. Помните, мы с вами официально не представлены друг дружке. Так кто вы, черт побери?

МИССИС КВАКЕНФАРТЕР. Я – Лилиан Квакенфартер, знаменитая актриса.

ФАРТУИСТЛ. Нет, конечно. Вы меня не проведете. Я с первого взгляда вычисляю мужчину, выдающего себя за женщину. Впрочем, если хотите притворяться, я вам подыграю. Что мне терять, кроме своего сердца и пары баксов за дешевое шампанское. Что ж, если никто не собирается представлять меня, я представлюсь сам. Миссис Квакенфартер – доктор Фартуистл. Доктор Фартуистл – миссис Квакенфартер. Фартуистл, Квакенфартер. Почтенная юридическая фирма, украла все, что мой отец не сумел приколотить гвоздями, включая его брюки, что было достижением, поскольку мой отец брюки никогда не носил, только балетные туфли и широкую улыбку. В нашей семье брюки носила мать. А еще шляпу с белкой. Как я любил эту белку. Старая, добрая Искорка. Мать сварила из нее суп. Не такой и плохой, но переложила перца. Мама не знала меры с перцем. Но я отвлекаюсь. О чем я говорил?