А Мила, собственно, и не знала, что ответить. Какой лекарь?! Какая Альва?! Какая каша?! Она скосила глаза на миску и увидела некое розоватое месиво, на котором сверху для разнообразия лежал вполне узнаваемый кусочек масла. «Ужас!» – успела подумать Мила по отношению ко всей этой дикой ситуации и потеряла сознание.

Хорошо, что она и в дальнейшем приходила в себя без присутствия в комнате посторонних. У неё хватило времени и здравого смысла понять, что она находится где угодно, но не в России и, Мила допустила даже, что и не на Земле.

Все визиты местных монахинь (а Мила вскоре поняла, что она находится в приюте при монастыре), директора приютской школы и их разговоры с ней, только подтвердили эту догадку. Мила старалась побольше молчать и внимательно слушать. Речь и письменность она понимала, со своим положением тоже более-менее разобралась.

Постепенно к ней вернулась и память о собственной жизни на Земле и это примирило её с действительностью Понимание, что на Земле у неё не осталось близких, о которых можно жалеть, заставило по-другому оценить свою новую молодую жизнь. Но вести себя, как подросток, она не могла. Поэтому притворялась больной и слабой ещё долго. Да, собственно, и притворяться не надо было. Девочка на самом деле была очень слабой. Что уж с ней произошло, Мила так и не выяснила, но постаралась продержаться в лазарете до выхода из приюта своей соседки по комнате. Благо и ждать пришлось недолго: соседку выпустили недели через две, как Мила очнулась. И Мила больше не боялась разоблачения. Потом всё время до собственного выпуска Эйми жила одна.

А сегодня и она выпускалась из приюта и теперь ей предстояло обживаться в этом мире самостоятельно. Мила снова перечитала письмо.

«Дорогая наша девочка, тера Эйми! Вот и исполнилось вам восемнадцать лет. Вы, может, не помните, но у вас есть родной дом. Это поместье Кардоу в шести часах пути от Альвы в предгорьях Южных гор. Здесь дом ваших родителей и ваш дом, наша дорогая девочка. Мы с нетерпением ждём вашего возвращения. Правда, за время войны наше поместье сильно пострадало и теперь лишилось своего былого благополучия. Но вместе мы постараемся восстановить наше хозяйство. Главное, чтобы здесь появились настоящие законные хозяева. К сожалению, из них остались только вы, наша Эйми.

В день вашего выпуска вас будет ждать коляска у стен приюта. Мы очень ждём вас…»

Письмо было большим, подробным и проникнуто настоящей любовью и расположением неведомых Эмилии людей к девушке-сиротке. После его прочтения Эми задумалась в растерянности. Она-то строила совсем другие планы на самостоятельную жизнь. То, что сейчас подсовывала ей судьба было неожиданно, сложно, интересно и … правильно.

Ночью Эмилия долго не могла заснуть. Мысли и воспоминания крутились в голове, формируя неожиданные планы и желания. «Ладно, всё потом», – решила, наконец, Эмилия и всё-таки уснула тревожным сном.

«– Юма! Справа! Берегись! Ах, ты…

– Грег! Давай! …»

Мечутся молнии и огненные шары, плещет море магии, и даже маленькая Эйми его чувствует. Кругом пожар. Кричат люди, ржут кони. Управляющий седлает коней, сейчас не до коляски.

– Иннис! Забирай Эйми! Сбереги нашу дочь, Инни! – кричит молодая женщина.

– Сберегу! – экономка подхватывает малышку и бежит к лошадям. Но уйти никто не успевает.

Отряд королевских гвардейцев врывается на территорию поместья. Какой-то мужчина подхватывает маленькую девочку, бегло оценивает ауру и, совершив несколько пассов, возвращает безвольное тельце экономке.

– Отправить в приют Вечной матери, – отрывисто распоряжается он. – Вот деньги и охрана, – он даёт знак двум гвардейцам и те беспрекословно выполняют приказ. – Поместье сохранять в надлежащем виде до её возвращения!

– Да, как его сохранить?! Всё ж сгорело! – возмутился управляющий.

– Не моё дело, – ответил капитан отряда. – Приказ короля Рэнульфа.

Эмилия проснулась с суматошно колотящимся сердцем. Сон? Страшный и странный. Откуда такие сны у Милы? В её мире не было ни гвардейцев, ни поместий, ни магов. Полежала, успокоилась, подумала. Скорее всего, вернулась память девочки. А если вернулась память, то должна вернуться и магия. Ведь девочка была магом. Так, главное, не паниковать! А постепенно принимать воспоминания настоящей Эйми Керр. Тем более, что тех воспоминаний не так уж и много. Ведь время, проведённое в приюте, Эйми прекрасно помнила. Заблокирован был только пятилетний возраст. А вот магия… С магией обещал помочь Кестер. Наверняка знал, что это ей понадобится.

Она тепло попрощалась со сторожем, который открыл ей приютские ворота и вышла на улицу. Впервые за два года нахождения в этом мире! Ведь воспитанницы приюта никогда не покидали его стен до самого момента выпуска. Все прогулки и уличные занятия только на территории приюта, которая была огорожена высокими заборами и защищена магией. Небольшой сад, огород и площадка для спорта – всё, что видели девочки.

Можно было возмущаться, негодовать и жаловаться на скудость питания и одежды, на затворническое положение, но на самом деле девочки, выходящие из стен королевского приюта, были благодарны ему. Здесь они хотя бы не замерзали на улице, не голодали в подворотне, не подвергались насилию и унижениям. Да ещё и получали образование. Не академическое, конечно, но достаточное, чтобы суметь устроиться секретарями, продавщицами, горничными, нянями, гувернантками или даже компаньонками. Последними, правда, очень редко. Да мало ли ещё где нужны были грамотные расторопные девицы.

Эмилия приостановилась за воротами, окидывая взглядом окружающее пространство и с удивлением отметила, что всё не так страшно. Она, начитавшись газет и наслушавшись учителей, живущих за пределами приюта, ожидала увидеть следы войны и разрухи. Но их не было. Была обычная деревня, Эмилия знала её название – Балмор, привычные взгляду сельские домики и лоскуты огородов, привычная дневная тишина сельских улиц. «Уф-ф, – выдохнула про себя Эми. – Приспособимся как-нибудь. Главное, спокойствие», – вспомнила она фразу из какого-то земного мультика.

– Тера Эйми Керр? – раздался звучный мужской голос откуда-то со стороны.

– Да, это я, – повернулась навстречу мужчине девушка и встретилась с внимательным серьёзным взглядом серых глаз.

– Кестер Моффат к вашим услугам, управляющий поместьем Кардоу. С освобождением, тера Эйми, – улыбнулся мужчина и нерешительно подал ей руку.

– Точно! С освобождением, – подтвердила Эмилия и крепко пожала протянутую для приветствия руку.

Кестер, подбодрённый её дружеской реакцией, уже свободнее подвёл её к коляске и помог забраться внутрь. Закрепил сзади баул с вещами Эмилии и с видимым облегчением занял место на козлах.

– Поехали, тера Эйми! Если что-то будет надо в дороге, не стесняйтесь, говорите. Первая остановка будет в Альве, до неё пятнадцать миль.

Керстен тронул лошадь вожжами, и она пошла, постепенно набирая ход. Эмилия жадно всматривалась в пробегающие мимо пейзажи и понимала, что её жизнь сделала ещё один крутой поворот. И Миле захотелось прожить эту жизнь ярче, насыщеннее, полезнее что ли, чем та, которой она жила на Земле.

***

– Норман, я вызвал тебя, чтобы лично предупредить, – Рэнульф покрутил в руках бокал с вином и, сделав небольшой глоток, вернул его на столик. – Осенью предстоит королевский отбор.

Норман Грант – друг и советник короля, герой последней войны, сильнейший маг королевства и просто красивый мужчина шестидесяти лет от роду, тоже поставил бокал с вином на место.

– И? – вопросительно взглянул он на друга.

– И хватит уже отлынивать от него! – раздражённо воскликнул король. – Я не могу покрывать постоянно своего друга и прощать ему нарушение закона. В этом все равны, Нор! Ты будешь нынче участвовать в отборе.