- Но что же они там охраняют? - интересовались паломники, пришедшие в Вешум.

Богатые разбойники, давно уже не грабившие соседей, предпочитая жить на дары паломников, отвечали:

- Святыню из золота и золотой колодец под ней. (Колдунья напоследок прикрыла грязную яму изящным храмом с куполом из чистого золота.) После этого паломники, не подходившие слишком близко к чудовищам-стражам, возвращались домой и рассказывали;

- Жители Вешума посылают самых храбрых своих сыновей защищать честь их Бога. Священные горы кишат ужасными чудовищами. А в волшебном саду, о котором не расскажешь словами, девять дев, прекраснее, чем девять золотых звезд, охраняют золотой колодец.

Так Вешум стал знаменитым, а долину начали называть садом золотых дев. С тех пор прошло двести тридцать лет.

***

- Я уверен, что изберут и нашу дочь - Кассафех, - хвастливо заявил купец.

- Ну, разумеется, - ответила его жена, не отрываясь от вышивания.

- Нашу дочь - Кассафех, - повторил купец, довольно ухмыляясь. Он торговал редкими шелками, которые привозил с побережья. Иногда его корабли брали на борт паломников, направляющихся к алтарю Черного Бога, и паломники хорошо платили ему. Дед купца был беспощадным пиратом, но об этом все давно забыли. Да, Кассафех наверняка изберут. Она само совершенство. Она станет одной из девяти святых. Мы должны гордиться ею. Кстати, подумай, насколько проще нам будет выдать замуж остальных четырех девочек.

- Да, - согласилась его жена, не глядя на него.

- Нет, ты только представь - наша дочь станет святой! - воскликнул гордый отец.

Его жена залилась ярким румянцем и уколола палец.

Кассафех и в самом деле была прекрасна, как говорил ее отец, даже еще прекраснее. Стройная, с бледной, почти прозрачной кожей, она напоминала молодой месяц. Ее волосы имели бледно-золотистый оттенок, напоминая лучи восходящего солнца. Ее глаза.., нет, ее глаза описать невозможно. Купец ничуть не кривил душой, называя ее красавицей. Он ошибался лишь в одном: Кассафех была не его дочерью.

Дело в том, что жена купца родилась ниже по реке; и если ее супруг был просто богатым купцом, она являлась истинной аристократкой и жила в великолепном доме у моря. Когда матери Кассафех исполнилось одиннадцать лет, няня предупредила ее:

- Ты можешь гулять вдоль берега, но только со мной или со своей служанкой. И ни в коем случае ты не должна подниматься на тот дальний, самый высокий холм со скалистой вершиной.

- Это почему еще? - вызывающе спросила девочка.

- Потому что он принадлежит богам, - ответила няня. - Это их святилище, и ни один человек не должен осквернять его своим присутствием.

Нетрудно догадаться, что мать Кассафех тут же решила, что из всех мест, где она хотела бы побывать, вершина высокого холма - самое главное. Однажды утром, отделавшись от нянек и служанок, девочка устремилась к холму и быстро достигла цели.

С вершины холма открывался великолепный вид. Далеко внизу простиралось застывшее море зеленых холмов, а подножие того, на котором стояла девочка, казалось ярко-красным из-за множества распустившихся маков. Шелковая гладь моря простиралась до самого горизонта, а огромное голубое небо раскинуло свой шатер над вершиной утеса, где стоял мраморный алтарь, посвященный богам. Давным-давно жители этих мест решили, будто боги время от времени спускаются с небес на вершину скалы, и, хотя боги на самом деле ничего подобного не делали, к алтарю вот уже несколько веков никто не отваживался приблизиться. Вера удивительная штука, и из-за нее порой происходят настоящие чудеса.

Девочка повела себя легкомысленно и беззаботно, непочтительно усевшись на алтарь, и в восхищении огляделась: синее небо, зеленые холмы и шелковое море. Потом она задремала, не заметив, как пролетели часы и густые золотые сумерки коснулись вершины прибрежных утесов. А проснувшись, девочка обнаружила, что она не одна.

Рядом с ней стоял странный молодой человек. То есть сначала девочка приняла его за человека и, только рассмотрев получше, поняла, что ошиблась. Волосы незнакомца напоминали золотую паутину, а глаза имели очень странный цвет - они напоминали призмы, в которых есть все цвета радуги и в то же время ни одного. Сквозь необычно белую кожу просвечивали вены, но, несмотря на это, он казался прекрасным. Он стоял почти обнаженный, лишь ярко-синий плащ развевался на одном плече, словно на ветру, хотя никакого ветра и в помине не было. Казалось, плащ не просто наброшен на плечо, а растет прямо из плоти. У странного обнаженного незнакомца девочка не заметила никаких мужских органов, однако она ни на мгновение не усомнилась в том, что перед ней мужчина. Хотя он мог принадлежать к некоему среднему полу, но почему-то показался будущей матери Кассафех чрезвычайно соблазнительным.

Это Бог, - подумала девочка. Она спрыгнула с алтаря и склонилась в почтительном поклоне. Она ничуть не испугалась - невозможно бояться столь прекрасное существо. Девочка была в том возрасте, когда все мужчины представлялись ей грубыми и неуклюжими созданиями, пленительными и отталкивающими одновременно.

"Бог" не двигался с места и молчал, и девочка подняла голову, а потом выпрямилась. Она обладала непосредственностью истинной аристократки и, обняв "Бога" одной рукой, поцеловала его в губы Ей показалось, что она прикоснулась к чему-то восхитительному, но не живому, вроде статуи из полированного оникса. Что касается -Бога", то он лишь загадочно улыбнулся, а его золотые ресницы слегка вздрогнули.

Нет, это был не Бог. Боги не покидали Верхний Мир, но в тех краях обитали волшебные создания - духи стихий. Они бродили среди облаков и звезд, купались в пламени закатов, наигрывали мелодии на длинных серебряных струнах дождя. Эти волшебные существа редко показывались людям, считая тех невероятно дикими и грубыми. Им больше нравилось бродить вдоль границ Верхнего Мира и, наблюдая издали, восхищаться богами. С виду духи стихий чем-то напоминали богов, хотя не до такой степени, чтобы можно было их перепутать. Так вот эти странствующие духи Верхнего, точнее, Подверхнего Мира иногда спускались на вершину холма с алтарем. Для чего они появлялись на этом холме, неизвестно. Также неизвестно, почему один из них оказался там именно тогда, когда пришла мать Кассафех и задремала на алтаре. Возможно, человеческая фигура на безлюдной вершине заинтересовала дух.