Несколько нечесаных мужчин из деревни, ругаясь, протопали под деревом. Двое из них остановились прямо под ветвью, на которой лежала Симму.
- Думаю, все бесполезно, - сказал один. - Этот негодяй уже скрылся. Говорят, он очень странный. Не удивлюсь, если теперь на нас падет небесная кара - голод или чума.
- Попридержи-ка язык, - отозвался другой. - Хватит нам уже неприятностей. В любом случае темноволосый убийца в надежных руках. Он уже на пути к храму говорят, он очень кроток. Но позабавиться с блудницей, а потом убить ее... Ее убили, чтобы она молчала. Пусть она и была грешницей, зато дело свое знала отлично. В какой еще деревне была такая продажная девка? Богатей за семь миль ехали, чтобы повеселиться с ней. А что теперь? Двое безумных монахов свернули ей шею, желтоволосый смылся, а на другого, черного, как демон, храм наложит епитимью - три дня в неделю он будет есть только пресный хлеб или что-нибудь в этом роде.
- Нет, нет, - прервал его первый с мрачным удовольствием. - За то, что он совокупился со своим братом, его накажут плетьми. И еще я слышал, как один из служителей храма сказал, что за убийство негодяя засекут до смерти.
- Дали бы мне эту плеть, - прогудел второй. И, воспрянув духом, они отправились дальше в лес в поисках Шелла.
Неописуемая волна растерянности и злости захлестнула Симму. Целую минуту она не могла прийти в себя, будто не жила среди демонов и ничему у них не научилась. Все же ей удалось быстро взять себя в руки, заполнив разум паутиной образов. Почти сразу же хаос сменился желанием действовать, глаза замерцали зеленым холодом, от которого пробирал озноб. Девушка подумала о тех, кто собирался причинить вред Зайрему.
О том, что все происшедшее - работа Беяша, она знала совершенно точно, словно прочла его мысли. Девушка вспомнила, что негодяй упоминал писаря, который боялся его, - все тут же сложилось в единую схему. Логика верно служила Симму, когда того требовали обстоятельства. Что же касается мертвой женщины, Симму ни о чем не жалела. Подобно эшвам она думала лишь о том, что ей нравилось.
Симму соскользнула с дерева и заросшей тропой выбралась из леса, миновав оливковую рощу. На южном пологом склоне холма паслись овцы. Она еще раньше заметила их следы, ведущие сюда. Приблизившись к стаду, Симму прошептала что-то животным, прошла среди них, тихо и незаметно, как летний ветерок. Посреди стада на камне сидела девочка лет пятнадцати - она присматривала за овцами. Симму осторожно подкралась к ней сзади и, не дав девочке опомниться, легонько сжала пальцами ее лоб, вложив в прикосновение чары эшв. Голова девочки поникла. Она лишь глупо улыбнулась и даже не пыталась возражать, когда Симму забрала ее домотканое платье и платок, которым та повязывала волосы.
Вскоре на западной дороге, ведущей к храму, появилась босоногая деревенская девушка. Волосы ее были прикрыты лоскутным платком, она шла, опустив голову. Через час она вышла на луг, где паслись кони. Встав у изгороди, она тихонько свистнула. К ней подбежал молодой жеребец. Симму беззвучно попросила:
- Унеси меня, брат, унеси скорей. Жеребец обнюхал Симму и перескочил через изгородь.
Что-то пронеслось через деревни и фермы, скрытое облаком белой пыли. Люди провожали глазами это облако и спрашивали друг у друга:
- Кто это скачет так быстро?
Небо и солнце утонули в пыли. Все цвета слились в бесконечную радугу. Все внимание Симму сосредоточилось на одной-единственной цели.
Девушка не могла догнать монахов. Она бросилась в погоню слишком поздно. Но конь нес ее вперед, подгоняемый тихим монотонным напевом.
Когда стемнело, девушка увидела впереди земли храма, деревни - россыпи огоньков далеких окон - и сам храм - дворец света и ночи. Тогда Симму отпустила жеребца: он был весь в мыле и очень устал. Потряхивая гривой и негромко фыркая, конь повернул назад и растаял в сгустившейся тьме цвета индиго.
Симму побежала быстро, как леопард.
Теперь огней горело больше, чем обычно, - вдоль дороги, среди деревьев. Люди собирались, чтобы решить судьбу нечестивца Зайрема. Симму узнала все, что хотела, ловя обрывки фраз у дверей винных лавок и среди полей, ощетинившихся копьями колосьев. Даже влюбленные, скрывая свои грехи, отдыхая, говорили о богохульстве молодого монаха. Сам Настоятель судил Зайрема и признал его вину. Ему даже стало плохо, когда он впервые услышал целиком всю историю. Юноша не оправдывался и не просил о снисхождении. Придя в себя, Настоятель объявил, что завтра на рассвете Зайрем умрет под плетью.
Симму подобралась как можно ближе к храму туда, где она могла безбоязненно появиться в облике женщины, - в Святилище Дев, расположенном неподалеку. Женщины и девушки прогуливались по лужайке перед Святилищем, обсуждая новости и громко ахая. Их жизнь проходила без любви, и любая весть о падении мужчины приносила радость, но они никогда не задумывались почему.
Симму встала под деревом, укрывшись от их взоров. Неожиданно с дерева прямо ей в руки спорхнула птичка.
- Взгляни на Зайрема моими глазами. Лети над стеной, найди двор, запомни слова тех, кто там... Найди Зайрема. Вернись ко мне и расскажи все, что увидишь.
Птичка растворилась во тьме.
Симму села под деревом, укутавшись черной тенью. Звезды роняли слезы между ветвями дерева.
Одна из них скатилась к ногам девушки - это вернулась птичка.
Девушка заглянула в глаза птички, словно в открытую книгу - мозаику, составленную из осколков увиденного в храме.
- Вот толстый увалень, дай-ка я замараю его накидку... Ага, вот еще один, и его пометим... Холоден камень под моими ногами, отдавший последнее тепло солнца. Слушай! Червяк шевелится в земле... Схватить его клювом! Ах, нет, уполз... Ой! Птица в воздухе, нарисована прямо на стекле - это же я! Ага, вот и двор, где растет кривое дерево, там в каменной клетке кто-то сидит... Лампа не горит, мотыльки не вьются, склевать нечего. Он сидит, обхватив голову руками. Это тот самый... Когда он умрет, я позову своих кузин. Мы вырвем его волосы и совьем в них гнезда. А моему дорогому родственничку, ворону, понравятся его глаза, похожие на два драгоценных камня... Да, но сейчас он на севере, пирует на похоронах какого-то короля".
