Наступила весна, и Симму все вспомнила.

***

Медленно тянулись часы. Зайрем задремал на берегу пруда. Подул легкий ветерок, осыпая юношу светло-зелеными цветами. Сын пустыни привык спать на открытом воздухе. Среди шатров кочевников или гуляя с Шеллом ему редко приходилось спать иначе. И конечно, он давно уже привык к легкой походке Шелла, ведь его друг уходил и возвращался ночью, словно хищный зверь. Поэтому Зайрем и не проснулся, когда пришла Симму.

Зайрема разбудило прикосновение прохладных губ.

Мгновенно остатки сна слетели с него. Юноша приподнялся на локте и замер. Обнаженная девушка лежала рядом, опираясь на локоть, и смотрела на него девушка, сотканная из шелка, летних трав и гладкой слоновой кости. Но глаза ее и волосы принадлежали другому. Зайрем испугался. Он был очень возбужден красавица зажгла в нем страсть еще до того, как он проснулся. Его плоть жаждала незнакомки, но разум ее отвергал. Девушка легко и почти невинно дотронулась до груди Зайрема, но от этого прикосновения он вздрогнул, словно его пронзила молния.

- Я - мечта, - сказала девушка нежным и чистым голосом, - твоя мечта. Кем же я еще могу быть? Видишь, я и юноша по имени Шелл, и девушка. Я пришла к тебе, как обычно делают женщины, но я не женщина. Так возьми, Зайрем, то, что твое по праву. Люди не могут распоряжаться своими мечтами. Если ты сделаешь это, даже боги не смогут обвинить тебя - ни один человек не может согрешить с мечтой, в этом нет зла.

Сказав так, Симму легла на спину, прикрыв глаза, и не произнесла больше ни слова, больше ни разу не коснулась тела Зайрема.

Но юноша не мог отвести взгляда от ее тела. Его мучила жажда - и вот вода готова была хлынуть в его ладони. Зеленый цветок пролетел над ними, несомый ветром, и опустился на грудь Симму. Юноша протянул руку, чтобы убрать его, но неожиданно рука его легла на девичью грудь, придавив цветок Зайрем видел перед собой Шелла в облике девушки, его рука чувствовала биение сердца, нашептывающего имя друга, зовущего его. Теперь Зайрем знал, что это его мечта. И, забыв все советы и предостережения, он припал губами к губам Симму. Тогда, обвив руками его шею, девушка увлекла его на ложе из трав...

Глава 8

В отчаянии и страхе, Беяш, пошатываясь, вернулся по тропинке к деревне. Но, оказавшись на окраине ее, он остановился, решив все хорошенько обдумать, Часовня более не могла служить убежищем Беяшу, совокупившемуся с нечистой женщиной, а потом убившему ее. И что хуже всего - всему этому нашелся свидетель.

Однако, рассудил монах, был всего лишь один свидетель - ненадежный и не внушающий доверия Шелл.

Так легко оказалось убить женщину! У него это получилось почти естественно. Он ударил блудницу, желая свершить правосудие и положить конец ее слабым угрозам. Беяш никогда раньше не думал, что способен так быстро принять решение и без колебаний осуществить безжалостный поступок. Теперь он раздумывал, как бы ему убить Шелла. В конце концов, Зайрема ведь не было с ним, и, вероятно, его вообще не было поблизости. А Шелл сейчас один бродит где-то в ночи. Да, это выход, и без сомнения боги подсказали его Беяшу. Найти и убить Шелла - этого хрупкого слабого мальчишку, эту надоедливую язву. А потом спрятать труп. Завтра, когда узнают, что Шелл исчез, а блудница мертва, все поймут, что Шелл согрешил с этой сукой, а потом убил ее и сбежал.

Беяш вернулся к дому блудницы, тщетно пытаясь отыскать хоть какой-нибудь след Шелла. Вдруг на влажной земле позади колодца он наткнулся на отпечаток босой ноги. Шелл не мог вернуться в деревню, иначе ему пришлось бы пройти мимо Беяша. Значит, он бежал к холмам, в оливковые заросли. Беяш пошел по следу, стараясь ступать как можно тише.

Мерцающее отражение звезд на поверхности пруда привлекло его внимание. Он увидел больше, чем просто пруд. Он смотрел издалека, и расстояние многое скрывало от него. Сменить же укрытие было невозможно. Беяш припал к земле, понимая, что шпионит за Зайремом и Шеллом. Он предполагал, что Шелл теперь один, но сейчас молодой монах уже не казался убийце такой легкой добычей, хотя по-прежнему казался очень уязвим. Всего несколько секунд понадобилось Беяшу, чтобы придумать новый план, который понравился ему даже больше, - он казался более коварным.

Беяш поспешил назад, в спящую деревню, к повозке, где храпел болван писарь, согрешивший со своей сестрой.

***

Зайрем проснулся с чувством утешения и облегчения. Бледное солнце нового дня зеленоватым золотым цветом сверкало сквозь листву оливковых деревьев. Мир благоухал. Очнувшись, юноша вспомнил сон. Он сел, выпрямившись, с широко раскрытыми глазами. Его вдруг переполнило отвращение. Но ведь это был просто сон - многие невероятные детали его, казавшиеся такими реальными, убедили Зайрема в этом. Рядом никого не было. Утро казалось прекрасным - свежее и чистое. Юноша подумал, что если этой ночью он и нарушил бы свои клятвы, то теперь узрел бы знак своего позора - в безмолвном пейзаже или в затхлом воздухе.

Немного успокоившись, Зайрем направился к часовне. Он так и не нашел Шелла и надеялся, что не встретит его: ведь Шелл был главным персонажем его сна, и Зайрем не знал, сможет ли он теперь честно посмотреть другу в глаза. Стыд, который отшельники насадили в нем, дал всходы и расцвел буйным цветом.

Молодой монах подошел к деревне и понял, что не ушел от своего позора.

На улице, у ворот часовни, толпились молодые монахи и слуги, приехавшие с ними. Их окружили жители деревни. На их лицах любопытство смешалось со страхом и нетерпением, словно они ждали чего-то необыкновенного. Перед толпой, на тропинке, стоял писарь, у которого хранился список всех подношений, дарованных храму. Писарь заламывал руки и тряс в воздухе кулаками. В глазах его было отчаяние. Беяш, стоя неподалеку, разговаривал с братьями, но, увидев приближающегося Зайрема, замолчал. Лицо Беяша, как и лица сельчан, выражало нетерпение и испуг.

Первым заговорил рыжеволосый монах. Он был на год старше остальных и поэтому считал, что несет ответственность за всех остальных ему охотно и льстиво вторил Беяш.

- Зайрем, - окликнул юношу рыжеволосый, - здесь творится что-то странное. Из повозки с дарами украли одну вещицу.