— Я Лизке сказал, что брошу, когда надо будет!..
— Ещё завтраками будешь нас кормить? Да мне до фонаря твоё меню, ты учти это! Также быстро, как я вас поженила, я вас, голубков, и разведу! Допрыгаешься!..
— Бодаться буду, — коротко отрезает Космос, четко показав, что свои границы он выстроил, — не отдам её никому. Понятно объясняю?
— Соответствуй, Космос, раз так говоришь, — Ёлке больше нечего сказать мужу племянницы, — а жизнь ты моей Лизке уже поломал, а про свою и думать забыл. Вот и сиди в своей Москве один! Может, вспомнишь что!..
— Всё лучше всех помню, знаю!..
— Сомневаюсь…
Часто Ёлка размышляла о своём взрослом ребенке так: лучше бы заставила эту молодую влюбленную дурочку развестись. По своему горькому опыту Чернова знает, что мужья ещё как сменяемы, покруче любого представителя власти у руля кормушки. Но в случае с Космосом и Лизой дело осложняла их болезненная привязанность и наличие крохи, ради которой стоило жить и бороться. И как разлучить? Грех на душу взять?
— Ну вот и что ты опять вещи собираешь? Отсиделась бы тут, в квартире, которая теперь полностью твоя, а я бы чай с мелиссой тебе помешивала! — Чернова видит метания Лизы, но ничего не может с ними поделать. Строптивая укрощению не поддавалась. — Лиза! Ты меня слушаешь или нет?
— Я тебя слушаю, родная. Клянусь, что слушаю! — громогласно чеканит слова Лиза, ритмично пакуя чемоданы. — Но мне на ближайший самолёт… Не могу я здесь больше!
— Тут себе хотя бы нервы сохранишь, — Ёлка пытается настоять на своём. — Лиза! Ты замужем и давно сама всё решаешь, но я всё ещё твоя тётка! Прислушайся ко мне хоть раз. Остановись!
— А зачем? Какая разница, если здесь не лучше? Что будет там с ним?..
Лиза хочет домой. Она не находит себе места и возможности для отдыха в Петербурге, если все земные и потусторонние силы тянут её обратно в Москву. Лиза давно определила, что её дом — это Космос, и ей наплевать на то, что кто-то посмотрит на неё, как на умалишенную, потому что «этому отморозку» никто не нужен. Что вообще значила для Холмогорова семья, если друзья не устают доносить по телефону, с каким кайфом Кос стал проводить время в местах, о которых Лиза и размышляла-то с пренебрежением? Кто его туда направлял? Кокс, убитые амбиции? Злость? Всё и сразу?
Эти логичные вопросы, зреющие в головах у друзей Космоса, едва ли беспокоили Лизу, гнувшую свою линию во взаимоотношениях с мужем. Семейная жизнь, больше похожа на вулкан, а не на устроенный домашний очаг, стала притчей во языцех в глазах окружающих, но меняло ли это ситуацию? Станет ли лучше, если Лиза будет обозленно топать ножкой, как капризный ребёнок, только потому что ей требовалось больше терпения в борьбе с зависимостью самого близкого на свете человека?
Скажут, что сломает Космосу последнюю здоровую конечность, пока добьётся от него хоть капли понимания?!..
Вопросов больше, чем ответов, но Лизу не лечит родной город, а лишь оставляет в растерянности. Поэтому её ждала Москва.
— Метеорит на голову упадёт, — у Елены Владимировны единственный вариант развития событий в семье Лизы, — или ты думаешь, что приедешь, и он как в копанный остановится? Гулять перестанет?
— Я хотя бы приеду, — с хлопком закрыв чемодан, Лиза усаживается на кровать, откинув светлые распущенные локоны за спину, — может, легче станет. Может, ещё хуже. Родная, не знаю. Просто не знаю…
— Ты о себе совсем не думаешь? — можно было не задавать этот вопрос, потому что Лиза не привыкла отделять себя от мужа ещё с той поры, когда начала с ним встречаться.
— Так, дорогая, подумай об Аре? — первая здравая мысль за день приходит к Холмогоровой моментально. — Больше всех о ней думаю, особенно, Ёлочка, когда вижу её грустные глазки. Мама, ну почему? Я же дома хочу с папой остаться, я не хочу туда ехать! Мало лет, а всё чувствует… Папе плохо? Я должна тебя ждать в комнате и мультик смотреть? Чушь полная, но пока обманный маневр работает!
— Дело не в наркоте, — неожиданно для себя заключает Чернова, понимая, что обратный отсчёт следовало бы вести с момента, когда муж племянницы решил, что труд на законной ниве ему не по карману. — С его-то жизнью, на которую ты сама согласилась, случился бы не кокс, что другое — и было бы также, если не во стократ больнее. Думаешь, завяжет, и станет легче? Возможно, но руки отмывать долго придётся. Если ты понимаешь, дочка, к чему я веду?..
Ещё бы не понимать!
Однажды Лиза шокировала тётку тем, что выходит замуж в восемнадцать лет по большой и светлой любви, а ещё через два года призналась в том, что их с Космосом жизнь мало вписывается в общепринятые рамки приличного московского общества, пусть он и сын уважаемого академика. Немного воды утекло с того времени, но Ёлка и сейчас понимает, что ничего бы не изменила своим вмешательством в судьбу племянницы. Лиза всё равно бы осталась с Холмогоровым, убежав из Питера, если бы Чернова запретила ей любые контакты с возлюбленным; прилетела бы к инопланетному чудищу с Луны, если бы это от неё потребовалось. Никаких полумер.
Нехитрая математика, но как выбраться из ямы, в которую Космос каждый раз закапывался? А ведь ничего у них не получится, если по отдельности.
Вот поэтому-то Лиза и пакует чемоданы, и, хватая Арьку за руку, меняет билеты на ближайший рейс до столицы.
— Ты права, — совершенно спокойно говорит Лиза, рассматривая свой идеальный красный маникюр, — я сама согласилась, а теперь — пожинай плоды… Вот и поеду обратно. Чего ещё там меня может удивить? Драконом огнедышащим обернётся?
— Главное, чтоб не мумией в цинковом ящике…
— Что верно…
Лиза хотела бы нервно забиться в приступе хохота. Да не получалось.
— А ну, бабы, заканчивайте! Развели сопли ручьём на палубе!.. — появившийся в комнате Леонид Рафалович, заметно прихрамывающий, заставил женщин прекратить свои разглагольствования, смотря на них едва ли не с укором. За Космоса ему обидно, хоть и в редких разговорах с родственником устал твердить ему, что добром его увлечение не закончится. И мир криминала тоже имеет свой срок годности. Но в отношения двух взрослых людей не вмешивался, представляя, чем чреваты последствия чужого влияния. — Хватит вам уже пацана списывать! Икает там, бедняга…
— Кто бы защищал тут сирых и убогих, Лёня? Пират ты наш! — Ёлка и сама получала от Пчёлкина за то, что часто заступалась за Космоса, но Раф, явно подслушавший их с Лизой разговор, попался под горячую руку. Пускай Чернова и говорила с мужем не без доли усмешки, которая сопровождала их общение на всем долгом пути знакомства.
— Сказать хотел, что карета готова, — Рафалович не любил долго переживать, не советуя близким практиковать уроки драмы, — водитель ждёт, а мы с вами в аэропорт отчалим…
— Проводим, — невесело отмечает Чернова, не зная, какой расклад ждёт Лизу дома.
— Ну вот и славно!..
Холмогорова не таит надежды, что кто-то встретит её в Домодедово, тем более трубка Космоса снова молчала, но есть ли у неё выбор?!..
Выбора нет, но она на то согласна. Как ни крути…
***
Солнечный свет поглотила бездна. Тихая и спокойная, но мрачная и бесноватая. И ничего вокруг, кроме отзвуков выстрелов, как в темень попал, хоть они и заперлись в тир средь белого дня. Но Космос не особенно обращал внимание на друзей, скорее, проклиная их на чём свет стоит. Собрались тут, языками чешут за спиной, как будто не братья ему, а змеи ядовитые. Белому больше всего доставалось, пусть и не было друга детства золотого рядом. Дела решал, под обстоятельства подстраивался. Стратег хренов.
Раз, два…
И небольшая доза кокаина снова решила все проблемы бытия в считанные минуты, даруя Космосу право на свободный воздух, которого ему так не хватало. Хоть и февраль выдался душным, тошным и безликим. Потому что он так внезапно остался наедине с собой и белым наркотическим пакетом в кармане, а алмазное солнце, как и ожидалось, улыбаться ему перестало. Лучи косые вроде бы и грели, но напряжённо и на дальнем расстоянии, будто бы порвётся тонкая нить любви очень скоро. С треском.
