Если признаться, то Пчёла давно не считал, сколько государств он успел посетить. Бронировать билеты секретари не устанут — работа не пыльная и хорошо оплачиваемая в сравнении с другими организациями и точками Москвы. А Пчёлкин, бороздя просторы, не только для собственного кругозора старается. Частые перелёты за неудобство не считались, и не умел Витя бездействовать. Свойство натуры.

Это у них с сестрой семейное качество; шило в заднице не спрячешь. Лизе тоже не сиделось на месте, но пока в границах Москвы и под неукоснительным присмотром Коса. Говоря о частых поездках Пчёлы, число которых не удивляло Лизу, она твердила, что сколько не летай — от себя не убежишь. Пробовала разок, разумница, и поэтому считала нужным намекнуть братцу, что кочующий деспот из него на троечку. Витя принимал мнение сестры к сведению, не разбираясь в причинах её уверенности в том, что ему чего-то не хватает, но времени рефлексировать не было. Он и без того любитель опозданий.

Не столь важно, по какому конкретно поводу Витя мчался за тридевять земель. В голове Пчёлы вопросы бизнеса прочно смешались в единую субстанцию, которая скрывала за собой куда более весомые материи. И за них отвечал далеко не Пчёлкин, а главное звено в цепочке питания — Белый. Закономерно сложилось, что Сашкина способность руководить и управлять, в конечном итоге, всё разрешала и указывала на нужные ориентиры. У Пчёлы роль скромная — помочь, приводя к общему знаменателю полученные доходы. И про финансовые риски не забыть.

Рейс прибывал на посадку в положенное время. С высоты птичьего полета любые широты Германии казались Вите одинаковыми, и пока окружающие завороженно рассматривали гессенские земли в иллюминаторе, он считал минуты до того, как получит багаж. Далее шёл стандартный сценарий: встреча в аэропорту, вежливые рукопожатия и обещания о времени, которое неизменно будет проведено с отличным результатом. Пчёла обворожительно улыбался, делая вид, что безоговорочно верит в благонадежность западного партнёра, и готовился утомить голову не только цифрами и пунктами контрактов, но и утопить печень в алкоголе. Поняли и приняли, пацаны!

Симпатичные переводчицы, взятые уважаемыми представителями KfW в качестве приятного приложения, сразу же пытаются взять гостя из России в оборот. И кто скажет, что Виктор Павлович сопротивляется атаке словоохотливых девиц? Общий язык с длинноногой Луизой фон Каульбах, заметно выделяющейся среди других присутствующих женщин природным… аристократизмом, Пчёла найдёт уже после девяти часов вечера, когда хмель окончательно ударит в голову и станет, в общем-то, фиолетово от того, что ничем его поездка не примечательна для дальнейшего развития легальной истории «Бригады». Зато развлекся прилично, не хуже, чем в достопамятной «Метелице». Знай наших!

Опьяневшая Луиза, у которой ну совершенно нежданно окажутся русские темпераментные корни и крайне скучный брак с неким безразличным Алексом, начнёт жаловаться на свою долю, обнимая не только «последнего русского» Виктора Пчёлкина, но и полупустую бутылку шампанского. Нашлась ещё одна любительница гардемаринов, будь они неладны, но приходилось потерпеть, прежде чем желаемое таки упадёт в мужские руки.

— Фрау, вам выпить надо! — с легкой усмешкой на лице, произнесёт Пчёлкин, наполняя кристальный фужер благородным напитком. — Будет утро, переговорим. Расслабься, не в кабинетах трусы протираешь!

— Не переговорим, не выйдет, — на чистейшей русском отвечает холеная Луиза, вытянувшись на гостиничной кровати, — лови мгновения, они не повторяются! Слышал про такую мудрость?

— Слышал, — отчего-то Вите совсем не хочется, чтобы немка напоминала ему про краткосрочность всего приятного, возвращая в путанные дебри, которые и привели его личную жизнь к абсолюту броских и коротких романов, но он продолжает разговор, — и ловлю, как могу. Что-то не нравится? Здесь так не принято?

— Нет, напротив, — кокетливо отвечает Луиза, разметав за спиной пепельно-русые волосы, — просто возвращаться домой не хочу. К мужу не хочу, к детям не хочу, ничего не хочу! Да!

— Стоп машина! Начали же за здравие… — у Пчёлы нет желания узнать о Луизе больше, чем предполагала под собой единственная ночь в отеле, но, видимо, красотку развезло окончательно. — Ещё подлить? Или шампанское — дрянь полная?

— Ну же, последний русский, признайся, — Луиза не задаётся вопросом, почему без разминки готова отдать свою полночную исповедь заезжему молодцу, но она уже не отвечает за произнесенные слова, — что, оставил в России такую же Луизу? Или пригожую женушку? Хорошо устроился, далеко пойдешь! Крепости падают, стоит глазом моргнуть…

— Не там оставил, — Витя отвечает совершенно честно, отчего-то вспоминая, что до Копенгагена — девять часов на машине. Но не стоит делиться с Луизой, как однажды Виктор Пчёлкин перебрал со скрипичной музыкой, и как из-за этого одна зеленоглазая чума бросила его, на корню обрубая прежние контакты.

— Сколько загадочности!

— Предостаточно.

— И тебе нравится так жить?

— Беднее не становлюсь…

Пчёла украдёт красивую переводчицу из опостылевшей реальности на одну звездную ночь. Украдёт, чтобы утром увидеть, как Луиза почти стыдливо собирает вещи, запоздало вспоминая о должностных обязанностях. Может, о семье заболело у пропадущей. Прощается до обеда, обещая, что к вечеру обязательно покажет Виктору город; из вежливости Пчёлкин откажется, а Луиза ретируется из номера, дав мужчине свободно вздохнуть. В переговорной банка они и бровью не поведут, делая вид, что сосредоточены на рабочих вопросах, и Витя надеялся, что дама не осталась им разочарована.

А ему снова пора в аэропорт.

Пчёла без сучка и задоринки исполнил свою роль, чувствуя, что доволен собой, как актёр, не обделенный талантом и тщеславием. Это тоже значимая черта характера, но здесь он не найдёт привычной схожести с сестрой. Потому что умел быть нераскрытым персонажем повести. Предпочитал не задумываться о том, что есть слабость и страх. А Лиза, подкупая Витю прямотой, бесхитростно высказывала свои печали, если была привязана к человеку. Для неё это к лучшему, как и для Космоса, который не терпел тайн мадридского двора и прочей нечисти. Удачное космическое сочетание.

Что же до Пчёлы? Сам не помнит, зачем набрал сестру за несколько часов до отлёта из Франкфурта. Нарвался же на очередной приступ признаний! Лиза полагала, что не может скрыть от него того, что и так знают всё в их ближайшем окружении (синхронно сработали, ребятки), а Пчёлкин, гадая, чем может удивить его сестра, был расслаблен и миролюбив.

Ненадолго.

— Нормальный город, программа культурная, бля, ну короче, мать, как всегда, — слыша, как на заднем фоне галдит племянница, Виктор догадывается, что Лиза безуспешно пытается с ней совладать, но, отчаявшись, решила отвлечься на телефонные звонки, — малая здорова? Опять бате подражает? Говорил тебе, что там не только лицо Коса!

— У меня идеальный ребенок, я от неё в восторге, — и в этих словах не найти фальши, — но, братец, знаешь, мы с тобой недавно не договорили. А меня грызёт. Видишь, не всё со мной потерянно!

— Что за говнотерки? — иначе не назовёшь эти напряженные подступления к главной теме.

— Говносплетни ещё скажи, но, чёрт дери, Филатова недавно прокололась!

— Не впутывай святую женщину в свои интриги, космонавтка!

— Никакой интриги, — но эту информацию Пчёлкин должен узнать только из уст сёстры, а не за каким-нибудь пьяным разговором с Косом или Валерой, — просто Софка позвонила Томе, пожелав нам всем здоровья. Да, прости, я говорю про Голикову!

— Продолжай, переживу!

Час от часу…

Витя не понимал, чего в нём больше плещется. Злость? Обида? Все вместе? Или…

Как выражается Космос — закипает в одном месте.

— Родила твоя Софа сына, вот что! Теперь точно Милославская, Вить, как бы ты не выражался… — голос Лизы потух, будто бы готовясь к суровой каре. Накручивает себя, как обычно, предвидя, что Витя истерично взревёт. Бывало с ним и такое.