Однако Валера недовольств не выражает, а Космос пытается не сорвать на Пчёлу всех собак. Поэтому и курит в полуоткрытое окно, любуясь осенним пейзажем. Терапия такая. Бесплатная.

— Кос, ты не дымил бы особенно, а то дышать нечем уже…

— Фила, ты за спорт, а я за душу. Курево мне нервы теперь успокаивает!

— Косматый, у тебя же стальные канаты?

— Не отрицаю, но кто-то бесит… Не могу!

— Выяснят, братан, а потом ты свою мазу им подкатишь, как иначе?

— А ты у Пчёлы спроси!

— Тогда нефиг на балконе овец считать, а пошли выясним, чего там Белый у него выпытывает.

— Ну, Фил, твое слово…

— Не только водку жрать собрались!

Холмогоров послушал Филатова, потому что было в словах друга рациональное зерно. Не всегда же держать оборону и зубоскалить, чтобы бешено отстаивать свои интересы и собственную будущность внутри империи, которой стало скромное начинание четырех московских пробивных парней. И доказывать то, что он чего-то стоит, а не горазд исключительно на то, чтобы кокс под шумок нюхать, Кос должен перестать хотя бы сегодня. Мирная обстановка в этом доме тому обязывала.

Или дочка, смеющаяся на этаж ниже? Заводила маленькая!

Октябрь выдался настолько спокойным, что Космос ему не доверял. Как и тому, что спустя две недели после дня рождения Ариадны, будто бы все не виделись в московской квартире Холмогоровых, Валера собрал совет в Филях на своей новенькой обустроенной даче. Может, в чём-то друг и прав, стараясь призывать разрозненных друзей к порядку, но пространные рассуждения Белова и Пчёлы о грядущих изменениях и спорах об управлении общим бизнесом набивали оскомину. Ведь каждому нужен кусок побольше!

Каждый хотел самостоятельности от Саши Белого, никто не хотел делиться, но попробуй и договорись с акулой-китом, от влиянию которого сложно противостоять в одиночку. Тем более лучшему другу, которого Космос знал с пяти лет. Это что-то да значит, особенно при учёте того, что поднимались вместе.

А теперь ищи паршивую овцу, если сам ею не оказался…

— Говоришь, Пчёл, на Германию виды имеешь? — Саша сидит в хозяйском кресле, перебирая пальцами новомодный тетрис, позаимствованный интереса ради у младшей Холмогоровой. — А как же старые планы? В Америку бы снова махнули, не без секретарш и пиратского веселья. С Кабаном пересечемся, а там же и подумаем, куда ветер дует.

— Новые поставки, партнёры, торговля по новым путям… Расширение банка — это то, в чём я, а никто другой, реально сечёт, — для себя Витя всё и давно решил. Послушает друга, перенесёт незаинтересованность Фила и бешенство Космоса, но сделает по-своему. — Здесь один хрен. Чеченцы под боком? Так я, Белый, что? Не по твоей схеме с ним дела веду?

— Чем тебе старые схемы не угодили? — Космос вступает в разговор, делая вид, что особого энтузиазма к теме не имеет. — Разведут же тебя! Как лоха…

— Развиваться надо, расти, а здесь болото одно, не развернешься, сколько раз вам говорить! — долго на одном месте Виктор Пчёлкин сидеть не любил. — И что меня здесь держит? Взял и поехал!

— Сам себе хозяин, — вошедшая в кабинет Лиза, протягивает старшему брату пачку сигарет, которые он забыл на кухне, — извиняйте, опричники, но говорите вы так, что на весь этаж слышно. Ну и? Кто из вас собрался в эмиграцию? Учти, Кос, после такого домой можешь не возвращаться!

Холмогорова не признавалась в том, что подслушивала уже с минуту, но более менее адекватный диалог её мужа и брата дарил маломальскую надежду на то, что согласие будет достигнуто. Не ей учить взрослых мужиков зарывать топор войны, но за два года ей порядком надоело служить буферной зоной. Космос не хотел, чтобы она общалась с собственным братом, разорвав все родственные отношения. Витя каждый раз заклинал, что Космоса не поменять. Излечить до конца его не получится, к каким докторам и бабкам-знахаркам не води, а выбор он вроде бы и сделал в пользу себя и семьи, но ведь мог сорваться, обнуляя любую веру.

Лиза выслушивала обе стороны конфликта. Космоса убеждала в том, что следует бороться за своё дальше, если он не хочет утонуть в одиночестве и пагубном кайфе, а Пчёлкину говорила о том, что в последние года полтора она не просыпается от тревожных ночных звонков и мыслью, что с зависимостью они не справятся. Последнее било по Лизе хуже любого кошмара из снов. Пусть авария и подвела Коса к границе, рядом с которой он смог сделать выводы и сбавить обороты своей тяги.

Оставалось только постоянно твердить ему о том, что если снова погрязнет сильнее — от них ничего не останется. Мрак!

— Не дождёшься, алмазная, — не скрывая ухмылки, Космос азартно смотрит на жену, побуждая её подойти ближе, — а брательник твой уже намылился. Как тебе такое?

— Опять базар-вокзал, мать твою! — Саша нисколько не удивлен тому, что Кос катит телегу на Пчёлкина даже при Лизе, у которой на ссоры брата и мужа — стойкая непереносимость. Помирить двух баранов окончательно — дело неблагодарное, а при всех они пытались не бросаться камнями в открытую. С переменным успехом.

— А я-то думала, — Лиза встает рядом с Космосом, аккуратным жестом погладив его затылок, — что чудеса случаются. Видимо, ошибаюсь?

— Тут главное веру не потерять, — решительно резюмирует Пчёлкин, пряча непочатую пачку «Самца» в карман, — а за пропажу спасибо, Лизка. Выручила!

— Мешать не буду, — легко сжав ладонь Холмогорова в своей, Елизавета спешит вернуться к Томе и Жене, оставшимся в гостиной рядом с детьми, — но без глупостей!

— Павлова, дуэли я запретил, ты не кипишуй, — Белов отшутился за всех, прекрасно осознавая, что в легком тоне жены Космоса есть обманка — она не шутит. Никогда не знаешь же, когда у Коса крышу снесёт, а Пчёла будет истерить.

— Я ещё не начинала, — напоследок произносит Лиза, скрываясь за дубовыми дверьми в коридор.

Космос неотрывно смотрит в след жене, не скрывая своего восхищенного и гордого взгляда. Не всё, чего хочет Лиза, осуществимо, но её присутствие рядом прибавляет ему пару очков в карму. И жить становилось как-то легче.

— Ничего не меняется, — Александру Белову впору завидовать завидному постоянству Холмогоровых по отношению друг к другу, но Ольга оставалась дома, до сих пор приходя в себя после дорог и перелётов. Но вместе с женой Белов не жил, редко приезжая ночевать за город, а вот к Аньке…

Да запросто!

— Да какого хрена сегодня всем надо? — Филатов отвлекает внимание на себя, когда у него на столе зазвонила телефонная трубка.

— Ну, брат, ответить надо, вдруг чё стряслось? — предположил Белый, полагающий, что ответить звонящему всё-таки надо.

Распри Космоса и Пчёлы отодвинуты в сторону. Но не ими и сейчас.

— Поговорим? — недобро предлагает Виктор, указывая мужу сестры на выход из кабинета.

— Поговорим, — сухо отзывается Космос, который не пропустит возможность высказать Пчёле пару ласковых с глазу на глаз.

Пора!

***

Лиза защитила диссертацию, получив право на преподавание семейного права ещё полгода назад. Но в моменте Холмогоровой всерьёз казалось, что кандидат юридических наук в ней плакал и смеялся одновременно, а вдобавок дёргался в нервных конвульсиях.

Правильно Космос сказал, что двое учёных для одной семьи — это уже перебор. С детьми Лиза справляется намного лучше, чем с доморощенными ленивыми студентами. Во-первых, последние и сами принимают добрую Елизавету Алексеевну за свою; во-вторых, маленькие дети её лучше слушались, охотно принимая в свои игры. Она у них за главную!

Поэтому Лиза покорно подчиняется Арьке, когда любимая дочь превращает гладкие материнские локоны в корявые косы. Основной штрих добавляет сын Жени — Филипп самолично вырезал картонную корону. Когда Ариадна заканчивает с работой парикмахера, импровизированный символ власти одет на голову Лизы лёгкими ручками филатовской Маруси. Постарались!

— Красота да и только, — восклицает Лиза, когда видит себя в небольшое зеркальце.

— Нет, Лиз, красота — страшная сила! — Тамара призывает Марусю к себе, все ещё надеясь, что после очень сладкого куска торта дочка выпьет несладкий чай. — Маруська, похлопотала и молодец! Давай, за папу…