Музыка, настраиваемая в динамиках Пчёлой, не разносилась только из сковородок и люстр. Навесив на свои поджарые плечи серебристую тонкую мишуру, Пчёлкин активно заставлял Белого не сидеть на месте, показывая ему, как нужно вести себя в последние часы уходящего года.

— Оль, раз этот вождь племени меня слушать не хочет, то смотри тогда ты! Что надо делать в праздник, а не штанины протирать… — Пчёла, подмигнув девушке Саши, протянул ей бокал с шампанским. — Раз шажочек, — Витя заставляет Сурикову оторваться от дивана, и, видя, как Белый лениво отмахивается, а после и вовсе крутя пальцем у виска, продолжает атаковать скрипачку, — два шажочек! Под музыку дружка обняла, можно, сразу плясать вести… И шампуня налила, чокнулась, со мной желательно! Хоп…

— Судя по тому, что Софа каждый раз тебя воспитывает, с тобой, Витя, точно можно чокнуться, — Оля не остаётся в долгу перед Пчёлкиным, — не отходя от кассы.

— Не слушай ты никого! Брешут, сволочи! — Пчёлкин выставил перед Ольгой две раскрытые ладони, сложил колени в «присядке», и, выпрямившись, протянул девушке руку. — Приглашаю! Сашка так не умеет! Он однажды, Ольк, чтоб ты знала, попробовал брейк на дискаче забабахать! И свалился, блин, на жопу, ржали всем классом.

— Пчёл, ты там, за бугры-то не плыви, что ли, — резковато заметил Саша, кидая в Пчёлу остатком хлопушки. — Соф, иди сюда, раз нас бросили! Софка Генераловна, мать…

— Белый человек, оторвал бы задницу от дивана, мне помог! Скоро Горбач… — до обращения Михал Сергеича, по подсчетам Софки, доложенными криками с кухни, не так много времени. — Пчёлкин! Толкайте Лизку! Хрен бы с этой бородой, и так сойдет.

— Саня, отвечаю, бля! Просто я вас развлекаться учу, пни вы ленивые, — не вслушиваясь в то, что выкрикивает с кухни драгоценная Софка, Пчёла предлагает присутствующим в гостиной опустошить бутыль «Советского». — Давайте, пока…

— Да шевелись ты! Олька, подставляй посудину.

— На зачин… — Пчёла без особого труда откупорил шампанское, сразу же заискрившее обильной пеной, — а потом и остальные на запашок прибегут!

— Витя! — как некстати появившаяся на месте Софа, порядком уставшая от того, что они как всегда делают все в последний момент, с обреченностью в яблочных зрачках взглянула на Пчёлу. — Вить, иди… Не так много времени! Помоги!

— Слушаюсь и повинуюсь, раз такая пьянка пошла, — вручив Белому бутылку, Витя поплелся вслед за Софой, на ходу подгоняя её идти быстрее, — и, чувиха, сама пошевеливай булками! Я слежу.

— Будешь так разговаривать… Увидишь, что мы снова поссоримся!

— Я с тобой, чума, спорить не собираюсь.

— Витя, обещать — не значит жениться!

— Не пугай меня!

— Ну-ну…

— Вот сорока!

Белов мог только рассмеяться, попутно выдавая восклицания про идиотизм и распоясавшихся женщин. Но он слишком доволен своим состоянием, чтобы погружаться в психоанализ. Пчёлкин и его Софа, смущения Оленьки, Фил, под руководством Томки таскающий с кухни хрустальные миски с салатами, лишь вселяли в его голову ощущение, что все-то у них, в общем-то, хорошо.

Вот и Космос с Лизкой наконец-то женятся, а там, глядишь, и они с Ольгой следующие. Дело, общими усилиями, будет процветать, и не упадут на их головы всякие разные облавы, как-то было ещё с год назад. Звучит, прям как тост! Все-таки хорошо, что Пчёла открыл «Советское».

— Чё расселись, голубочки, трудовой народ не жалеете? — Фил, у которого от яств за столом, скоро точно снесет крышу, закончил с помощью жене, и решил заменить Пчёлу на посту разливающего. — Саня, ну-ка, пока Пчёлкин ускакал!

— Давай, по-быстрому, — оживился Белов, снова вспоминая про свой забытый фужер, — до края, Валерка, не жалей!

— Мальчики! А подождать? — Тома, на которой, как и обычно, все держится и не падает, прерывает миг раннего торжества, и Оля охотно соглашается с Филатовой:

— И вправду, если так… Тома права!

— Народ! — громкие постукивания Пчёлы по стене, сливающиеся с интонациями в голосе Сабрины, вещающей из магнитофона, призывают всех к порядку. Но чего нет, того нет, и поэтому Вите приходится снова голосить: — Народ, рассаживаемся, Горбач ждать не будет!

— Софа, торопи хозяев, — сказал Валера, указывая пальцем на часы, стрелки которых упорно шли к полуночи, — а то щас трубы, нахер, сгорят!

— Фотик настрою! Поглядите, а то я уже не соображаю… — разбираться с заморской техникой, привезенной отцом из командировки, Голиковой не ко времени, и, вручая фотоаппарат Томке, как самой ответственной, она убегает на другой конец квартиры, чтобы как в детстве подзывать Снегурочку и Деда Мороза. И она почти не думает, что несколько минут назад не обрадовалась теплому нечаянному взгляду Пчёлы, брошенного не на нее, Софу Голикову. Чёрт его дери…

Нет, быть не может! Ольга просто стала открытой и смешливой потому, что их компания всегда располагала к себе. Друзья держались друг друга. И это было золотым правилом. Лиза права, когда говорит, что Софка растрачивает себя по ерунде. Поэтому Голикова запрещает себе думать. В новогоднюю ночь — так точно…

***

Космос забыл, в который раз вынужден исполнять заклятую роль Деда Мороза, налепляя на свое выдающееся лицо ватную бороду. Зато Лиза могла быть довольна: он наконец-то становится её подопытным кроликом. Или манекеном из ГУМа, которому она вырисовывает кружочки на лице и щедро осыпает его широкие брови бледноватой пудрой. Как и каждый год тридцать первого декабря.

Кто-то ходит в баню, напивается и мчит на всех порах в Ленинград, а они с Лизой уже в третий раз изображают Деда Мороза и Снегурочку. Хоть бы раз кто-то за это подарил бутылку «Столичной» или налили старику Морозу за заслуги перед отечеством, благодарные зрители!

— Твою дивизию! Это не Космос Юрьевич Холмогоров… Московская красавица девяносто! Или Алла Борисовна… Тоже типа красавица в свое время была.

— Бородатая красавица, ты договаривай, не тушуйся, — нарочито серьёзно высказалась Лиза, приглаживая тёмные волосы будущего мужа, аккуратно причёсанные собственноручно. Пять минут ему придется прятать их под старой меховой шапкой Юрия Ростиславовича, декорированной красной мишурой, но чего не сделаешь ради веселья, — но симпотный, что сил нет! Кому ж ты достанешься, аристократ?

— Мне, по-братски, Снегурочку, — Космос ловит тоненькие пальчики Лизы, и преподносит их к губам, и у блондинки нет аргументов против его ласки, — мою.

— А мне Деда Мороза! Самого лучшего на свете…

— Признаешь, что старикан я самый лучший? Не споришь с дядей Косом?

— У некоторых споры с дядей Косом проходят не без риска для здоровья.

— Враки!

— А кто моему брату нос скособочил?

— Ой, мама родная, дело ж было сто лет назад, сроки давности вышли!

— Восстановим, — тихо произносит Лиза, усаживаясь на удобные колени Космоса, и стремительно накрывая его губы своими. Их вполне закономерно захватывает сладкий и долгожданный поцелуй, руки мужчины без стеснения блуждают по спине девушки, добираясь до застёжки её парадного платья, но…

— Что это такое, бля? — капризно сокрушается Кос, нехотя отпуская от себя свою Снегурочку. — Я в этом доме хозяин, ещё стучат, мешают…

— Мысли материальны! — со вздохом произнесла Лиза, когда услышала, что им в дверь стучится Витя, и напоминает, что они затянули свои приготовления.

— Какого лешего-то? — Космос зол, но Лиза в ответ пожимает плечами, и, указав на голубую шубку Снегурочки, позаимствованную ею в студенческом театре. — Всё, пошли? Напьёмся?

— Раз сам всех собрал, вот и развлекай теперь.

— Обещаю, что следующий новый год… — мечтательно приподняв глаза к потолку, и поджимая губы в доброй усмешке, Кос щёлкнул большим пальцем, — мы встретим по-другому! Во-первых, женатые…

— И женатые — почти год! Во-вторых?

— Малая, ну я не волшебник, я только учусь, — Кос подмигнул левым веком, предпочитая держать интригу, — потерпи годочек…

— И ёлку заранее купишь, да?

— Сам год растить буду! Я способен, ты не думай, что руки из задницы растут.