«Кто нашел место ее, и кто взошел в сокровищницы ее?»

(Вар. 3:15)

Анне Л. – моей соседке по прежнему дому

1

– Эх, Шурец, и зашибендельный же у тебя аппарат…

Я отложил тряпицу, которой протирал клапанную крышку.

В занятии не было нужды; все мои прокладки и сальники оставались в идеальном порядке, масло ниоткуда не сочилось, моторный отсек имел вид салонного образца.

Просто по субботам – с утра, перед началом выходных приключений – я любил повозиться с машиной. Это настраивало на определенный лад.

–…В сравнении с моим просто бомба!

Я захлопнул капот.

Около машины стоял Денис, заглядывал в раскрытую водительскую дверь, хоть и знал все до последней детали.

Впрочем, своей машиной я и сам гордился.

Внешне это был обычный «Акцент» – причем скромного, голубовато-серого цвета.

Но внутри таилась зона комфорта.

На подлокотнике двери чернела россыпь кнопок: клавиши стеклоподъемников, блокировка и замки, джойстик боковых зеркал.

На туннеле вздымался отделанный кожей селектор АКПП.

Над ним вместо регуляторов отопителя, напоминающих краники газовой плиты, поблескивали два круглых верньера, разделенные зеленым дисплеем. Климат-контроль, правда, не имел разделения на зоны, но для такого класса был пределом мечтания.

Довершая топовость релиза, спидометр имел двойную шкалу, причем внешняя была оцифрована в милях.

–…Можно подумать, что не я, а ты работаешь в «Хундае»!

Разговор был привычным, я даже не стал отвечать.

В самом деле, я не знал, откуда пришла эта машина.

Покупал я ее не у официалов.

Салон, ныне закрывшийся, торговал несколькими корейскими марками, получал их «серым» образом: не с Востока, а с Запада, откуда-то из Скандинавии.

Все машины имели оригинальную сборку, моя оказалась моделью для американского рынка.

Правда – на мое счастье – «американскость» ограничивалась спидометром; резьбы и головки оставались метрическими, мне не приходилось маяться с дюймовыми стандартами.

– Твой «Акцент», Дэник, тоже нормальный, – возразил я. – Все-таки первая серия, чистый кореец. А не то полуроссийское говно, которым ты сейчас торгуешь.

– Кореец-то кореец, но выжимной гудит, никак не соберусь поменять.

– А что ты хочешь? – я пожал плечами. – Любая машина – это генератор саморазрастающихся проблем. У меня так вообще разножопица. В прошлом году перед зимой менял свечи. Измаялся, как папа Карло. По ВИНу одни, по каталогу другие, а подошли только от «Киа Рио».

– «Хундай» и «Киа» – один и тот же бренд. Многое взаимозаменяемо.

– Надо же… никогда не думал.

– Как «Пежо» и «Ситроен», «Фольксваген» и «Ауди».

Автомобильные знания приятеля заставляли ощущать себя Каштанкой рядом с человеком.

– Но все равно, Шурец, что ни говори…

Денис взглянул вопросительно.

Я кивнул в ответ.

Он скользнул за руль, повернул ключ зажигания.

Вспыхнули дневные ходовые огни, прозвенел видеорегистратор, двигатель заурчал – машина ожила.

– В твоем «Акценте» просто посидеть – за счастье.

С Денисом мы дружили несколько лет.

Мы жили в одном подъезде: я на седьмом этаже, он – на четвертом.

Чуть-чуть разнясь по возрасту, мы различались образом существования.

Мне было тридцать два года, я имел свою однокомнатную квартиру, счастливо доставшуюся после бабкиной смерти.

Ее выделили в расчете на мою скорую женитьбу.

Однако в ЗАГС я не собирался: жить хоть и на окраине, но вдалеке от родителей, при полной свободе действий нравилось чем дальше, тем больше.

Я был убежденным одиночкой, не терпел никого в окрестности, даже женщин оставлял у себя на ночь лишь в самых крайних случаях.

После авиационно-технического университета карьера сама ложилась в руки. Сейчас я был заместителем директора довольно крупного салона электроники, должность не казалась конечной.

Денис недавно отпраздновал двадцатипятилетие, жил в двухкомнатной квартире с родителями и младшей сестрой.

Как можно было терпеть такие условия, не хотелось думать.

Шарашкина контора – «академия» ВЭГУ, которую он одолел с грехом пополам – давала диплом, но не образование.

Найти приличную на работу без связей было и вовсе проблематично.

Приятель маялся года два, переходя из минимаркетов в жилконторы и обратно. Нынешним летом он устроился менеджером в автоцентр «Хёндай» и был счастлив, как пляшущий папуас.

Машины Денис любил запойно.

Мы и познакомились на автомобильной почве, как-то раз оказавшись рядом на дворовой парковке.

У Дениса был такой же «Акцент», как и у меня – только с «механикой» и без электропакета, правда очень радикального, сиреневого цвета.

Свою машину приятель любил: постоянно ее мыл, подкрашивал сколы смесью карандашей, тонировал и растонировал, менял боковые зеркала, оклеивал где надо и где не надо подсветками из светодиодной ленты.

Он даже состоял в городском «Accent-клубе», где собрались фанаты культовой модели.

На самом деле машина была базовой, самой дешевой; в линейке корейской марки ниже стоял только убогий «Гётц».

Когда-то я остановился на этой модели лишь потому, что при моем росте в ней удавалось ездить, не сдвигая водительское сиденье до заднего дивана.

Высшая комплектация была чистой случайностью; мне просто показали «навороченную» машину и предложили доплатить сверх рассчитываемого, я согласился.

Сейчас я подумывал о переходе на более высокий уровень, но на комбинации по обмену не хватало энергии.

А Денис таял от моего «Акцента», готов был любоваться всякий раз, когда мы встречались во дворе.

Я смотрел на него, как на заигравшегося ребенка.

Наконец, перепробовав все стеклоподъемники и попереключав ксеноновые фары, он заглушил двигатель и выбрался из-за руля.

– Слушай, а ты что тут делаешь?

Я наконец удивился.

– Насколько помню, по субботам ты всегда в саду. Или тебе на работу?

– Сегодня свободный день, – ответил Денис. – В саду предки. Я пока здесь, не поехал.

– Ну так поехали вместе, – предложил я. – На моей машине. Садись за руль, отведешь душу. Оттуда вернешься с ними.

– А у тебя что, нет никаких дел?

– Какие могут быть дела в выходной у неженатого человека?

Я сладко потянулся, подставив лицо еще теплому осеннему солнцу.

– Есть, конечно, кое-какие планы. Но прокатиться туда-сюда не помешает.

– Прокатиться здорово, – согласился Денис. – Но если честно, я тут не для того, чтобы завидовать твоей машине.

– А чему завидовать? Вот положа руку на сердце и отложив в сторону навороты. «Акцент» останется «Акцентом», даже если на него поставить двигатель от «Феррари» и коробку от «Хаммера». А ты на своей должности рано или поздно сможешь взять «Генезис» с дилерской скидкой.

Настроение, как всегда в начале выходных, было превосходным; хотелось шутить.

2

– На самом деле, Шурец, у меня к тебе дело, – заговорил приятель, не приняв тона. – Очень важное.

– И какое?

– Ты же знаешь Аньку?

– Аньку? – перепросил я.

О женщинах мы с Денисом никогда не разговаривали; я даже не знал, есть ли у него постоянная девушка.

Бросок темы с машин на землю удивил.

– Ну да, мою сестренку.

– А, ее… – я кивнул. – Знаю, конечно. Ну, то есть вижу иногда, знаю, что твоя сестра. Только как зовут, не помню, никогда не общался.

Сестре Дениса было года двадцать три.