Не без труда она поднялась с дивана. Легкое головокружение из-за временного упадка сил и слабость в ногах не заставили себя ждать, но жаловаться на свое состояние младшей Ричи и в голову бы не пришло. Встав у камина, она заслонила собой зеленое пламя и, чеканя каждое слово, принялась перечислять правила поведения в поместье:
– Первое и самое главное правило: всем, кроме Хейки и Райнера, запрещено покидать стены дома. Сюда же относится правило окон. Открывать их запрещается без дозволения братьев. Второе правило: мы все придерживаемся установленного распорядка дня. Встаем в восемь часов утра. В девять завтрак, а с десяти до двенадцати я на домашнем обучении. С часу до двух – свободное время. В два часа дня мы идем на обед. Затем с трех до шести я учусь. В семь часов – ужин. С восьми и до отхода ко сну – свободное время, которое можно посвятить себе и своим любимым занятиям. В постель мы ложимся в десять часов вечера. Третье правило: после отхода ко сну запрещено покидать свои комнаты. Четвертое правило: запрещается бегать по поместью или шуметь. Громкие разговоры, смех и крики также под запретом. Пятое правило: нельзя повышать на братьев голос, отказывать им в какой-либо просьбе или же спорить с ними. И шестое правило… – На последнем пункте Элисон остановилась и вздохнула, посмотрев на Дарвина и Тату. – … никакой магии, – закончила она с виноватым выражением лица.
В гостиной воцарилась гробовая тишина. С выражением смертельной скуки на лице Хейки рассматривал узорчатый потолок. Было видно, что общество Дарвина и Таты ему глубоко безразлично, зато Райнер с интересом разглядывал новых родственников. Элисон не понравились зажегшиеся в его глазах безумные огоньки. Ей уже доводилось их видеть, когда брат переходил границы дозволенного. Хотя для Райнера Ричи не существовало никаких границ – это знали все обитатели поместья.
– Благодарим… за то, что приняли нас… и за то, что позволили нам остаться, – медленно проговорил Дарвин спустя пару минут молчания. Тата стояла, крепко вцепившись в рукав его одежды, и испуганно глядела на вампиров. Ее широко раскрытые глаза кричали о помощи, но этот призыв вампиры оставили без внимания. Элисон захотелось успокоить и приободрить сестру. Теплой улыбкой она попыталась выразить к ней свои самые искренние чувства, но не была уверена, что у нее это получилось.
– А где мы их разместим? – полюбопытствовала младшая Ричи у вампиров. Она уже размечталась, что будет жить в одной комнате с Татой. Они бы не спали ночами и устраивали тайные вылазки в сад и на конюшню.
Услышав вопрос Элисон, Хейки вдруг оживился и удивленно взглянул на Райнера.
– Да, точно. Мы же должны их где-то разместить. Есть мысли, брат?
Младшая Ричи устремила на Райнера умоляющий и полный надежды взгляд. Он не умел читать чужие мысли, но мог догадаться, что его сестре очень не хватает именно девичьего общества.
– Их следует разместить в разных комнатах, – решил Райнер тут же. При этом даже не удостоил родственников взглядом. – Для Татианы одна, для Дарвина – другая. Также я настаиваю на том, чтобы Татиана не находилась слишком долго рядом с Элисон. – И добавил, обращаясь уже к младшей Ричи: – Ты слабая и хрупкая. Твое тело может не справиться с магической энергией сестры. Близкий контакт с чародеями вроде нее губителен для твоей цветущей жизни.
Как он мог с такой быстротой принять столь важное в ее жизни решение? Надежду Элисон разбили на мелкие кусочки и выбросили осколки в окно, где их подхватила метель и разбросала по двору звенящими льдинками.
– Ты запрещаешь нам видеться? – со слезами на глазах спросила младшая Ричи.
– Ты слышала, что я сказал? – Райнер повернул к ней голову, и девушка увидела, что его глаза пылают недовольством от ее неподчинения. Элисон прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. – Вам нельзя много времени проводить вместе, но видеться можно. Вы обе поняли меня?
Тата кивнула сразу. Элисон собиралась еще немного посопротивляться, но взгляд старшего брата вмиг заставил ее передумать и согласиться с принятым решением, невзирая на внутренний протест.
– Ты не хуже моего знаешь наши порядки, – твердо проговорил он. – Прежде всего, я делаю это ради тебя, милая. Ты должна понять, что мы не желаем тебе зла. Наши новообретенные брат и сестра разместятся в разных концах коридора, но ты сможешь видеться с ними, когда пожелаешь.
Младшая Ричи услышала разочарованный вздох Дарвина: похоже, он понял, что слова Райнера – ложь. Но ни Дарвин, ни Тата, ни сама Элисон ничего не могли с этим поделать. Слово Райнера Ричи – это закон, нерушимый и непреложный.
– Вот и хорошо, что вы разобрались, – подал голос Хейки. – Не буду вас задерживать. Увидимся позже. – Он взглянул на новоприбывших. – Слуги проводят вас в ваши комнаты, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. – Вампир поднялся и неторопливым шагом направился к выходу из гостиной. – Если что, буду у себя, – бросил он напоследок и скрылся за дверьми.
Большие старинные часы над камином пробили девять часов вечера. Райнер взял Элисон за руку.
– И мы пойдем, дорогая, – тоном, не терпящим возражений, произнес вампир. Он оглядел ее сверху вниз своими красными глазами. Чересчур большие для такого худого вытянутого лица, они производили неприятное впечатление. – Пора тебе готовиться ко сну.
Элисон попрощалась с Дарвином и Татой. В их глазах читалась полная растерянность. Они не понимали, как им жить в доме, полном жестких правил и… вампиров. Младшая Ричи надеялась, что родственники скоро привыкнут к местным порядкам: они же чародеи, что им какие-то вампиры! Волнение медленно ее покидало. Братья позволили путникам остаться. Здесь они в бо́льшей безопасности, чем снаружи, среди бушующей непогоды. В поместье молодым магам ничто не угрожает, как и самой Элисон. Глазами, сияющими от восторга, она наблюдала за ними, не в силах поверить, что обрела близких сердцу людей. Вампиры о ней заботились, всячески оберегая от ужасов внешнего мира, но не могли сделать счастливой, потому как сами не познали счастья в своем бессмертном, кровавом существовании. А Дарвин и Тата были такими же, как сама Элисон: жизнь искрилась в их глазах и наполняла их тела человеческим теплом. Потому младшая Ричи сразу полюбила их. Она тянулась к ним сердцем, которое чувствовало их родственную связь на уровне, скрытом вуалью тайны от ее понимания… Словно Элисон познакомилась с ними задолго до того, как дальние родственники переступили порог дома Ричи.
К гостям подошли молоденькие служанки в черно-белых платьях, готовые проводить их в комнаты.
«Все будет хорошо», – мысленно пообещала младшая Ричи брату и сестре и позволила Райнеру увести себя из гостиной.
Она почти легла в кровать, как вдруг услышала приглушенные голоса за своей дверью. Подобравшись к ней на цыпочках, младшая Ричи наклонилась и приложилась ухом к замочной скважине. Вампиры в коридоре говорили очень тихо, и ей приходилось сильно напрягать слух, чтобы разобрать, о чем идет речь.
– Зачем ты позволил им остаться? – с негодованием вопрошал Райнер за дверью. Элисон не могла видеть его лица, но представляла, как его ноздри возмущенно раздуваются.
– Как я мог отказать им? – холодно парировал его собеседник. Младшая Ричи безошибочно определила, что этот высокий голос принадлежит второму ее брату – Хейки. Стояли они, как она легко могла догадаться, возле комнаты Райнера, то есть совсем рядом с ее собственной. – Они предъявили неопровержимые доказательства. Мне что, следовало их прогнать?
– Да! – Злость Райнера чудесным образом передавалась через дверь: Элисон явственно ощущала гнев, кипящий в нем, как разогретое масло, и слышала скрежет зубов. – Дубина! Ты не понимаешь, что происходит? Нужно было уничтожить дневник или сказать, что записи недействительны! Ты мог обвинить их в подделке родства, в конце-то концов! Тебя всему учить надо?
Потом послышались уже более шумные ругательства, посыпались взаимные оскорбления, а в следующее мгновение что-то сильно ударилось о дверь комнаты Элисон, едва не испугав девушку до смерти. Поспешно отстранившись от двери, она вернулась к своей кровати, при этом продолжая прислушиваться к происходящему в коридоре. Теперь вампиры стояли прямо возле ее комнаты, поэтому младшая Ричи все слышала даже на расстоянии от двери.
