Бен подвинул свой реттихи Аддарекху. Тот выпил залпом.

– И как ты теперь? – озабоченно спросил землянин. – Куда подашься?

– Не знаю, – проговорил Аддарекх потерянно. – Некуда мне податься, Бен. Был дом, была семья… И ничего. Я Лидхане кольцо купил. А дочкам… – он опять застонал. – Нет у меня больше дочек, Бен, и не будет уже никогда. Зачем мне жить, если никого после меня не останется?

– Ну почему никого? – Бен ободряюще положил руку ему на плечо. – Пройдет время, женишься опять, заведешь детей…

– Мы женимся раз в жизни. Только один раз. Потерял супруга – живи с кетреййи. Если есть зачем жить, – добавил он снова.

Бену сделалось не по себе. Еще пару раз повторит эти слова – а может, мысленно говорил их уже не однажды, – и идиотский организм шитанн среагирует, включив саморазрушение.

– Да ты что, Аддарекх! Как это зачем? А месть?

Аддарекх посмотрел на него сквозь туман в глазах.

– Кому? Те чфеварцы мертвы. Смирнов мертв. Криййхана загрызть? Это непатриотично, – он выдавил горький смешок.

– Ен Пиран, – подал идею Бен. – Кажется, это рогатое парнокопытное еще живо.

Взгляд вампира слегка прояснился.

– Да… конечно. Только как? Как я смогу ему отомстить?

– Как, как… Вернешься во флот – наверняка с ним встретишься.

– У нас флота-то нет, – скривился Аддарекх. – А и был бы… – из глаз не уходила боль. – Бен, я двадцать пять лет честно служил родине. А что родина сделала для меня? Убила мою семью и дважды удалила меня из базы живых, не поинтересовавшись, что со мной на самом деле. Первый раз – еще при захвате «Грома». Криййхан списал нас в расход, он и пальцем не пошевелил, чтобы освободить хоть кого-нибудь, проще махнуть рукой и забыть. Он послал к вам дипломата, но даже не подумал попросить за нас. Проклятый Ртхинн Фййк не спеша рассусоливал о политике, а мы в это время мучительно умирали. Нас было больше сорока, а осталось шесть. Но он плевать хотел! Что ему жалкие сорок человек? Это же не сорок миллионов… Я не стану больше служить Раю, Бен. Хватит, наелся. Пусть как-нибудь сами, без меня. Я уже месяц как второй раз в списке мертвых, и всем все равно. Я умру – ничего не изменится. Родине я не нужен.

– Ты с дерева рухнул, вампир придурочный? – Бен встряхнул его. – Как это не нужен? Да горький корень с ней, с твоей родиной, ты нужен нам! Мне, Вилису, Кларе… Курсантам этим дурацким – без тебя и твоих товарищей они и вполовину бы так хорошо не бились. А шнурогрызки? Если б не вы, висеть бы изъеденному «Ийону» у Шварца на станции. Это в лучшем случае. Ну-ка прекращай нытье!

Салима разглядывала Шварца с интересом. Капитан, без потерь со своей стороны уделавший девять линкоров, причем семь из них – в прах, не мог не вызвать интерес. А уж методы, которыми он этого добился… Хайнрих Шварц – определенно, человек неординарный. Салима ценила усердие в службе и преданность родине, но неординарность – втройне.

Знала бы она, как капитан Шварц мысленно ежится под ее пристальным взглядом, ожидая самого худшего – сурового приговора, отставки, по меньшей мере разноса. В самом деле, ни у кого не спрося, изрисовал казенный корабль непристойностями – возмутительными, с точки зрения любой приличной дамы, и оскорбительными, с точки зрения политика.

– В каком звании вы находитесь, капитан Шварц? – наконец спросила она.

Он попытался не вздрогнуть.

– Капитан первого ранга, Салима ханум.

– В этом звании вы последний день, герр Шварц.

Разжалует, понял он. Но сдаваться без боя Хайнрих не собирался.

– Почему последний, Салима ханум? – воскликнул он. – Это звание мне очень подходит. Я командую боевым кораблем и руковожу орбитальной станцией, с неизменным успехом защищая Землю от вторжения извне. Без ложной скромности скажу: пока я на своем месте, вы можете спать спокойно. А занимая это место, я, несомненно, должен являться капитаном первого ранга, это звание просто создано для такого груза ответственности, который я несу перед Землей, и как нельзя более адекватно отвечает…

Салима покивала с легкой улыбкой.

– Что ж, герр Шварц, если вы столь категорически не желаете становиться контр-адмиралом, я не могу настаивать…

– Адмиралом? – встрепенулся Хайнрих. – Кто сказал – адмиралом? То есть кто сказал – не желаю? Разве я об этом говорил? Я говорил исключительно о том, что не позволяю себе быть недовольным своим положением, вот и все. А так я с вами полностью согласен. И верно, у меня в подчинении, кроме моего «Песца», «Михалыч» и станция, а еще несколько катеров. Ежу ясно, звание контр-адмирала больше подобает командующему такой обширной совокупностью объектов. Даже и не знаю, как я мог усомниться в вашей правоте, Салима ханум.

– Стало быть, я вас поздравляю, адмирал Шварц, – все так же улыбаясь, заключила она. – Ларс, приготовьте документы. И орден, пожалуй.

– Какой? – уточнил Шварц.

– А какой бы вам хотелось? – ей было любопытно.

– Мальтийский крест! – выпалил он.

Она подняла бровь.

– Но это не одна из высших наград Земли.

– Ну и что? Я о нем с детства мечтал.

– Хорошо, – согласилась она. – Я поговорю с мальтийцами. Не думаю, что великий магистр откажет.

Еще бы! Как можно, пребывая в своем уме, отказать координатору? Впрочем, Хайнрих не вчера родился и еще помнил прошлого главу ООН Фернандо Лопеса, с которым сильные мира сего считались гораздо меньше. Видимо, дело все-таки не в должности координатора, а в собственной харизме.

Хайнрих почувствовал себя на вершине. Он – контр-адмирал, на груди – мальтийский крест, на поясе – тяжелый стальной меч, как у настоящего рыцаря. Для того чтобы сбылись все мечты, ему не хватало только одного…

В следующий миг триумф был безжалостно разрушен вторжением посла Содружества Планет.

– Я вынужден заявить протест! – провозгласил тсетианин.

– Против чего? – поинтересовалась Салима.

– Я требую привлечь капитана Шварца к ответственности за жестокое обращение с пленными.

Салима вздохнула.

– Разумеется, мы накажем адмирала Шварца, но…

– Я не понял! – возмутился Хайнрих. – Что значит – накажем? Я ни в чем не виноват. Я никого не убил и не замучил. Я вообще цацкаюсь с этими уродами, как мать с малыми детьми! Я их кормлю, пою, сказки на ночь рассказываю… Я вынужден закрывать глаза на то, что они курят наркоту на моей станции, забивая мерзкой дрянью фильтры воздухоочистки и подавая плохой пример моим подчиненным – потому что не желаю подвергать их страданиям ломки. Чем это я не угодил господину послу, а?

– Вы унижаете их человеческое достоинство, – обвиняюще произнес Веранну.

– Не припомню такого, – нагло соврал Хайнрих.

– Вы отобрали меч у адмирала т’Лехина. Это очень болезненный удар по его самолюбию. Мересанец с высоким статусом не мыслит себя без меча.

– Проблемы индейцев… э-э… В общем, это его личные сложности, господин посол. Забрать меч – мое право победителя, наша древняя традиция. Пусть еще скажет спасибо, что я ему башку не отмахнул этим мечом. Такая традиция у нас тоже бытовала.

– Я все же просил бы вас…

– Даже не думайте, – отрезал Хайнрих. Меч был для него важнее многих благ. – Пусть меня разжалуют из контрадмирала обратно в каперанга, пусть запретят являться на Землю – меч я не отдам, хоть усри… э-э… не отдам, короче.

– Адмирал Шварц действительно в своем праве, – заметила координатор. – Если меч столь много значит для адмирала т’Лехина, ему следовало хорошенько подумать, прежде чем участвовать в войне с цивилизацией, у которой в обычае забирать церемониальное оружие побежденных. Это единственное, с вашей точки зрения, прегрешение адмирала Шварца против идеалов гуманизма?

– Разумеется, нет. Адмирал Шварц вынуждает мересанцев иметь дело с электричеством. Это для них невыносимо!

– Что вы на это скажете, адмирал? – Салима выжидательно посмотрела на Шварца.

– А что я могу сказать? – он развел руками. – Если вы прикажете, я тотчас остановлю генераторы. Предварительно, с вашего разрешения, эвакуировав своих людей. К сожалению, жизнь на станции возможна лишь благодаря электричеству. Поддержание температуры и искусственной гравитации, циркуляция воды и принудительный воздухообмен…