Увидеть в натуральную величину такого мужчину было зрелищно. Боже… о чем я думаю. Соберись, тряпка! Нужно думать, как отсюда выбраться, а не о мужиках всяких. Нужно было налаживать контакт с Киркой, или как там её …Кхирой… Что за имя? Кто так называет детей?

Я не заметила, как догнала девушку. Она стояла возле прохода в одну из пещер, лицо было напряжено. Я решила брать быка за рога.

– Кто это такой?

– Дружок твоего женишка, – с особым ехидством произнесла она и добавила:

– Не познакомил?

Я, честно говоря, была ошеломлена такими известиями. И лишь пробормотала:

– Какого женишка?

– Ну, что дурочкой-то прикидываешься? От тебя разит его запахом, брачная руна у тебя на руке.

Только сейчас я вспомнила, что на моем запястье действительно была руна, теперь она представляла собой едва заметную, маленькую звездочку.

– Какая- какая руна? – переспросила её я.

Кхира посмотрела на меня с определённой долей презрения и хотела что-то произнести. Но внезапно из-за моей спины, я услышала:

– Руна первого круга, или связывающая руна.

Я обернулась, мужчина уже успел переодеться в василькового цвета рубаху, которая подчеркивала голубизну его глаз и свободного кроя брюки, из-под полы которых, виднелись сандалии, чем-то напоминающие обувь римских легионеров.

– Что это все значит?! – я потребовала объяснений от мужчины.

Его взгляд ничуть не изменился, и словно профессор в лектории, он продолжил объяснения:

– Связующая руна – первая в цикле брачного обряда. Она связывает мужчину и женщину. Помогает им понять, насколько они подходят друг другу. Если партнёры выбраны правильно, то руну обновляют и добавляют клятвенные руны, а затем всё зависит от отношений. Если же жених и невеста захотят стать мужем и женой, то им нужно лишь провести обряд инициации.

– А если не захотят? – тут же спросила я.

– А если не захотят, то …– начал было свои объяснения профессор.

Но его перебила Кхира:

– Лекции свои будешь в семинарии читать, а у нас тут дело, не требующее отлагательств, забыл?

– Кхира Бертрамовна, – несколько ни смущаясь такой дерзости, продолжил профессор, – во-первых, не помню, чтобы мы переходили на ты. А во-вторых, позвольте вам напомнить, что это вы пригласили меня, а не я к вам в гости напросился.

Такой ответ с кого угодно собьет спесь, я даже открыла бы рот от удивления, если бы проклятая жажда, не заставляла сглатывать постоянно набравшеюся слюну.

Бертрамовна? Не удивительно, что родители так её назвали. Хм… значит эти двое уже знакомы.

Кхира Бертрамовна набрала воздух в легкие, потихоньку выдохнула и продолжила:

– Ермил Финистович, прошу, – и протянула руку в сторону входа в центральную пещеру.

Ну, точно знакомы. Ермил Финистович? Вот это имена, я же просто Александра Олеговна, ничего особенного. Интересно, а как же зовут Велесова?

Глава 8

Мы вошли в свод центральной пещеры, прохлада стала постепенно проникать под слои одежды, от чего становилось намного легче идти. Воздух был тяжелый, пропитанный сыростью. Я даже поморщила нос. Кхира Бертрамовна взяла факел, вручила профессору такой же и подожгла. Первое на что я обратила внимание, были стены. На них была представлена наскальная живопись, только сюжеты мне было незнакомы. Изображения представляли собой определенную систему: Солнце, Луна, Земля, много различных писаний на разных языках, человек, напоминающий Витрувианцкого, какие-то непонятные метаморфозы, и я бы задержалась их рассмотреть, но только госпожа Бертрамовна, постоянно меня одергивала и торопила.

Мы остановились, перед нами открывались два прохода. Профессор спросил:

– Где вы его оставили?

Химера показала на правый проход.

– Ждите здесь. Если нужна будет помощь, я позову.

Через несколько минут, мы перестали слышать шаги. Жажда мучала ужасно. Какое-то время я терпела. Но теперь я чувствовала, где-то рядом вода. И прямо спросила у Бертрамовны:

– Где же обещанное питье?

Химера покосилась на меня и прошипела:

– Иди прямо, не сворачивая, и увидишь озеро. Попьешь и мигом назад, я не буду тебя по всем тоннелям искать, понятно?

– Тоннелям? – переспросила я.

– Ты поняла меня? – рыкнула на меня химера.

– Понятно, – удрученно промычала я.

Я уже собралась идти, но поняла, что без факела будет сложно. Я повернулась к Бертрамовне и спросила:

– А факел?

– Держи! – всучила мне химера, как бы отмахиваясь.

Я побрела по пещерной тропинке, она вся состояла из каких-то окаменелостей, возможно здесь раньше протекала река. Слева и справа снова появились проходы, я шла прямо. Затем я увидела небольшие сталактиты, они свисали с потолка пещеры, можно было подумать, что я блуждаю во рту какого-нибудь зубастого монстра. Постепенно пасть стала раскрываться, показывая, что впереди что-то поблескивает. Я ускорилась, сталактиты становились длиннее, приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой. И вот, наконец-то, я выбралась. Солнечный свет, пробиваясь через разломы пещеры, освещал небольшую тропинку к небесно-голубому озеру. Я положила факел на землю и бросилась к нему, подставляя свои руки. Вода была ледяная, но я хлебала и хлебала, в какой-то момент я закашлялась, сильный спазм свел моё горло, слезы выступили из глаз. Я перевела дыхание и снова принялась пить, только небольшими глоточками. Когда же жажда была утолена, я увидела, что с другой стороны озера за мной наблюдает ворон. Только не тот которого можно было увидеть в городской черте. А достаточно больших размеров, я бы сказала очень больших для этой птички. Я постепенно стала пятится назад к выходу. Ворон это заметил, взмахнул крылом и направился в мою сторону. Я перешла на бег, взлетела в зубастую пасть. Ничего не было видно, пару раз я задела головой сталактиты, мне было больно, но я пробиралась в надежде убежать… Вдруг я услышала, сильный детский крик… обернулась… прислушалась… плакал ребенок.

Откуда здесь может быть ребенок? Совсем с катушек съехала, либо в воде что-то было… Плач продолжался, сквозь всхлипы я разобрала: не бросай меня…И снова сильный рев.

Меня это остановило. Как я могу бросить его? Когда мне было 5 лет, моя мачеха взяла меня в парк развлечений, мне и моим сводным сестрам купили по два стакана газировки, так как было жарко. В какой-то момент мне захотелось в туалет. На что мне сказали, терпи. Я терпела, как могла. Затем терпение лопнуло, точнее то, что держалось из последних сил… И потекло по шортам. Зоя Петровна была в ярости, она сказала, что я останусь здесь, пока всё не высохнет. Оставила меня на лавочке и пошла с девочками в сторону выхода. Я заплакала, но она даже не повернулась. Девчонки стали одергивать её, но она шла, как струна, ругая их. Тогда я сорвалась с места и побежала за ними, я звала их… просила не оставлять меня… И только, когда мне встретилась бабушкина соседка, которая принялась меня успокаивать. Зоя Петровна повернулась, схватила меня за руку и потащила домой. Это было моё наказание, за моё нетерпение, так она объяснила отцу.

Снова я услышала:

– Не бросай меня… и сильный плач.

Я развернулась и стала пристально вглядываться, кто же мог меня звать, я всматривалась и всматривалась, пока не вышла на свет и не увидела мальчика лет семи, не больше, сидячего возле зубастого рта. Он плакал, обхватив руками ноги. На нем не было одежды. Я стащила с себя куртку и хотела накинуть на него. Но увидела, что тело мальчика было необычной формы. Левая сторона ребенка была густо покрыта черными перьями. Я перевела дыхание. Но куртку решила всё-таки накинуть. Он поднял лицо, оно было звериным, но можно было разглядеть и человеческие черты: линяя рта плавно переходила в клюв, носа не было, но глаза, словно два уголька, жалобно смотрели на меня.

И моё сердце начало сжиматься, кто же сделал с тобой такое?

За спиной послышался шум, видимо, химера решила проверить, что со мной. Она выскочила на свет и замерла. Осмотрела нас. Затем прошептала, очень тихо: