Суть миссии заключалась в том, чтобы провести «показательную порку» наркоторговцам, показать позицию японской аристократии по этому вопросу. Нарухито постарался явно указать на себя, как на виновника уничтожения груза, однако он не ожидал, что бандиты придут мстить настолько быстро. Они напали на приютившее его поселение после полуночи, если верить часам. Других ориентиров полярный день не давал.

Местные шаманы пытались отбиться и даже смогли отправить в мир иной с десяток рядовых бойцов, но Нарухито решил не отягощать своей судьбой оставшихся эвенков, поблагодарил главного шамана за собачью упряжку и был таков. Он не заметил особых знаков, которые подавали шаманы с помощью дыма.

Унылое и однообразное побережье изобиловало скальными гротами, холмами, изрытыми песцовыми норами, и поэтому показалось беглецу гораздо более привлекательным, чем бескрайняя ледяная пустыня, в которой не было даже барханов. Собачья упряжка не могла тягаться в скорости с джипами колумбийцев, но это на первый взгляд. Достаточно было держаться подальше от утрамбованного в «зимний асфальт» снега, чтобы скорость сравнялась.

Чудо-оружие бандитов – пикап с пулемётом над кабиной – абсолютно непобедим в джунглях и в городе, но в тундре это скорее обуза. К тому же бандиты привезли с собой всего три машины, одну из которых уже потеряли, при перестрелке с охотниками эвенками. Всё вместе это складывалось в неплохую фору для беглого японского мага.

Нарухито опасался только вертолётов, которые колумбийцы могли бы нанять у русских, но этого пока не произошло. Собаки бодро перелаивались, двигаясь к спасительным скалам. Отдалённый рык моторов пугал только японца, собаки же оставались невозмутимы даже тогда, когда загрохотали выстрелы. О прицельности говорить не приходилось, но при той скорострельности, что была у американских пулемётов, шальная пуля запросто могла настигнуть удаляющиеся нарты.

Нарухито старался располагать между собой и предполагаемым противником любой бугорок, а лучше целый холм, который колумбийцам придётся долго и мучительно объезжать.

И без того ненадёжный план рассыпался, когда оказалось, что бандиты искали его не только живым, но и мёртвым – в океане и на побережье. Редкой цепью, с автоматами за спинами, они шли по снегу и смотрели по сторонам, в поисках провинившегося японца.

Упряжку собак они заметили издалека, но вместо того, чтобы начать стрелять, как и положено безмозглым бандитам с отрицательной дисциплиной, потянулись к рациям. Двое ближайших к Нарухито залегли, а остальные продолжили брести, пока не поступило иного приказа. Они были настолько далеко, что сливались в чёрные точки, а сам Нарухито для них должен был выглядеть ползущим по тундре серым камнем. Однако, счёт шёл на секунды.

Нарухито спрыгнул с нарт, и побежал вперёд, туда, где скалы резко обрывались. Эту возвышенность нужно было объехать, но сейчас японец радовался допущенной оплошности, ведь собаки довезли его почти до гребня. Оставалось каких-то сто метров. По хорошей, асфальтированной дороге, для тренированного бойца в лёгком снаряжении, это не больше пяти секунд бега.

Нарухито добирался целую минуту.

На доклад у солдата уходит в среднем десять секунд. Ещё пять – на получение новых указаний. Треть пути по глубокому рыхлому снегу. Пару секунд, чтобы приготовить к стрельбе автомат и взять верное упреждение. Нарухито замер, и фонтанчики снега взметнулись перед ним с двух сторон.

Точный расчёт, удача и благорасположение Аматэрасу спасли его. В этот раз. Пока снежинки, потревоженные пулями, не улеглись, японец рванул вперёд изо всех сил, пробежал ещё добрую треть пути и залёг. Рано! Выстрелов не было. Нарухито пополз, царапая руки и колени об едва занесённый снегом камень. Так даже лучше. Гребень обрывается так резко, что с него точно придётся прыгать. Свеситься и спуститься будет проще.

На голых камнях он представлял отличную мишень. Пять метров – зона смерти. Не жалея себя, Нарухито пополз к спасению. Или кончине, но об этом он старался не думать. Бандиты переместились, и теперь могли стрелять в него даже когда он лежит, чем немедленно и занялись. В последнюю секунду, осыпаемый каменной крошкой, Нарухито свесился с края скалы. Внизу, буквально в нескольких сантиметрах, обнаружился широкий уступ.

Японец смело спрыгнул на него, но ноги подвели его, и он упал, едва не сорвавшись на россыпь острых, заточенных ветром камней. Очень болела нога. Её задело пулей, простая царапина и ушиб, но сейчас это может стать решающим. Нарухито вытерпит, спрыгнет ещё раз, спустится. А дальше? Впереди ещё целый километр причудливо нарезанных гор.

И кто знает, что может поджидать тебя за одиноко торчащим камушком.

Неотвратимые, как ледник, сползший в воду и ставший айсбергом, бандиты стягивались в кучку позади Нарухито. Двадцать, может быть тридцать человек. Продержаться бы ещё несколько часов! Без шансов. Стиснув зубы, японец хромал по острым камням. Если понадобится, он будет ползти, сопротивляться пока есть хоть малейшая возможность! Нарухито не верил в чудо.

А чудо не знало о существовании Нарухито.

Проходя мимо очередной скалы, японец упал, подскользнувшись на хорошем, сухом и шершавом камне. Он ударился головой, но понял, что его куда-то тащат.

- Где беглец? – спросил холодный женский голос.

Простившийся с жизнью, Нарухито представлял себе Смерть совершенно иначе. Она коснулась его затылка ледышкой, и вместо наполненного темнотой черепа, он увидел лицо молодой девушки с длинными белыми волосами. Боль немного отступила.

- Какой беглец? – спросил Нарухито.

- Мои друзья попросили помочь беглецу. Вы его обнаружили? И кто ты такой? Дезертир? – начала допрос девушка.

Нарухито любовался её лицом, с высоким лбом, аккуратным носом, бездонными голубыми глазами и алыми губами.

- Я беглец. Эти колумбийцы гонятся за мной. – признался японец.

- Идти сможешь? – спросила девушка.

- Идти – да. Бежать – нет.

- Ты ранен. Я помогу. – она коснулась раны на бедре Нарухито, и тот почувствовал, как всё замерзает. Девушка была магом, и при том очень могущественным. Не целителем, от такого «лечения» больше вреда, чем пользы, но с дыркой в черепе до целителя будет добраться сложнее, чем с обморожением на бедре.

И они побежали. Длинное ущелье, последняя преграда на пути к океану. Зачем? Колумбийцы никогда не узнают. Нарухито с помощницей выходить к воде вовсе не собирались. Девушка дала японцу один из своих пистолетов и запасной магазин. Шестнадцать патронов. Можно уложить половину банды, если не промахиваться. Нарухито решил, что будет счастлив, если сможет забрать с собой пятерых. Он всё ещё не верил в чудо, а чудо не верило в него. И всё же, они собирались сражаться вместе.

Текущий будто сам по себе лёд подхватил каменную осыпь, несколько тонн щебня, и поднялся к вершине отвесного утёса, застыл, притворившись столь же древним, как остальной лёд вокруг. Бандиты штурмовали ущелье с двух сторон. Нарухито влепил первому в колонне пулю в грудь, и выстрелил ещё трижды в том же направлении, из-за укрытия, не целясь. В ответ ему кинули гранату. Выстрелы и взрывы подстегнули вторую группу, и они понеслись, сломя голову. Граната оглушила японца, глубоко забившегося в щель между камнями, но не лишила зрения.

В звенящей тишине он наблюдал, как бегут загорелые колумбийцы, как по стене начинает ползти лёд, смешанный со щебнем. Он видел, как потоки стремительно падают вниз, разбрызгиваются во все стороны тяжёлыми и острыми брызгами, перемалывают кости и мясо бандитов в кашу. Всё это происходило прежде, чем они успевали осознать хоть что-то.

Нарухито спешно вылез из щели и снова стал стрелять по удирающим бандитам, видевшим ту же самую картину, что и он, только гораздо более пугающую. Ведь они – следующие в очереди на расправу. Позади них что-то взорвалось, забитая снегом расщелина оказалась с сюрпризом. Ледяные копья вылетели из неё, спрятанные в снежной пыли, и мгновенно убили троих. Прицельным огнём Нарухито остановил одного бегущего, и застрелил второго, замешкавшегося. Оставшиеся пять патронов он расстрелял по рассеянным паникой колумбийцам, попытавшимся спастись от врезавшегося в их толпу снежного вихря, с блестящими ледяными лезвиями внутри. Перезарядив пистолет, он взглянул на стоящую перед ним девушку с белыми волосами. Они были единственными живыми людьми в ущелье. Нарухито поверил в чудо. А чудо улыбнулось Нарухито.