Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Помыв руки, Враль побежал в санчасть. Утро выдалось промозглое. Как не говори, а осень в этих местах заступает все-таки рано, и часто весьма даже холодная. Вралю еще не удалось полу-чить постельные принадлежности. Собственно, в каптерку он успел сбегать. Ему сказали, что нужные предметы раньше весны вряд ли поступят, но огорчаться не следует: половина населе-ния зоны спит без простыней, так что не надо воображать, будто без простыней - ты не чело-век. К тому же, объяснил каптер, в зоне все это фактически существует как рыночный товар: сумеешь - доставай и владей, здесь все можно купить или выиграть в карты.

Из каптерки Враль побежал в санчасть. Новичку в зоне необходимо следовать всякому поучению, дабы не наделать ошибок, а было еще только время завтрака, еще даже не колотили на "развод".

Он уже установил, что ЗУР - зона усиленного режима, но не мог себе объяснить, кого в ней могут содержать. И хотелось узнать, откуда в ЗУРе бабы, но спрашивать ни у кого не стал, что-бы не показаться заинтересованным. Будет время, сам все узнает. Может, они здесь транзитом в пути к женской зоне?

Боксер уже ждал на улице в так называемом палисаднике перед санчастью - длинным бараком с оштукатуренными и побеленными известью стенами. Рядом с ним на скамеечке лежал фанерный ящик - чемодан с намалеванным сбоку красным крестом.

- Твое дело ампулы открывать, - объяснил Саркисов с ходу. Затем, поздоровавшись, поинтересовался, как спалось на новом месте. Хотел-таки Враль спросить про баб, но тут Быдло - повар - с кухонным Хмырем притащились: принесли термос. Боксер и Враль присоедини-лись к ним. Враль удивился: термос есть, черпак есть, но где посуда? Обычно и миски носят с кухни, как бывает в тюрьме.

- У них своя посуда, - буркнул Быдло. Его помощник с немытой харей подленько захихи-кал. Больше никто ничего не объяснял.

- Чего филонишь? - рявкнул в адрес Враля повар, - хватайся за термос! - И уступил ему ручку.

Подошли к узкой калитке в заборе. Боксер потянул висевшее на проволоке кольцо - далеко за забором послышался слабый звон колокольчика.

Девятка являла собой сложную хозяйственную комбинацию: состоявшая из четырех зон: Большой, Малой, ЗУРа и БУРа. Большая - бараки, баня, штаб, санчасть, КВЧ, пищеблок, восемь уборных на двенадцать мест каждая. В Малой зоне содержались личности, чей образ мысли хоть и нуждался в переформировании, но считался сравнительно мало испорчен. ЗУР - зона усиленного режима, но что она усиливала, никому неведомо. БУР - барак усиленного режима. Содержались в нем чаще всего отказчики, когда удавалось извлечь их с помощью кипятка из нор под бараками.

ЗУР - это три барака, которые больше пустовали; зимою в них изолировали больных гриппом. Содержались в них и собранные на этап, как, например, те воры во главе с Кнуром, которые отсюда были отправлены на 13-ю сучью зону. Одним словом, все помещения зоны тут служили единому процессу всеобщего изолирования.

За калиткою послышались шаги, изнутри отмыкали замок. Процессия вошла. Тропинка через осеннюю грязь повела к трем баракам. В одном из них дежурный "мусор" достал амбарный ключ и отправился открывать секцию: конечно, подумал Враль, если здесь женщины, их необхо-димо держать под замком.

Дверь секции распахнулась - в лицо ударила волна тяжелой вони, как в зоопарке в клетках хищников. Быдло, Хмырь, Боксер и последним Враль вошли в секцию и... Враль сразу и не понял, что происходит, куда он попал?

Вонь буквально парализовала. Враль увидел абсолютно голых людей, которых по отдельным признакам все же причислил к существам мужского пола. К едкой вони примешалась сладкова-тая примесь явно не из параши, которая тоже вносила свою лепту в гамму запахов.

Мгновенье в помещении царила относительная тишина, слышалось лишь слабое бормотание на верхних ярусах нар, где сидели на корточках стадо голых образин, которые, едва они вошли, ринулись на них с грохотом и адским металлическим дребезжанием; бормотанье превратилось в звериное рычание. Голые, грязные, небритые образины тесным кольцом окружили термос и Быдло. У каждого своя посуда: консервные банки, помятые старые алюминиевые кастрюльки, миски. Все это и создавало металлический грохот, когда они спрыгивали. Тут Враль увидел еще голых...

Он даже вздрогнул от неожиданности. Те висели на печных решетках. Нет, их не подвесили - сами себя привязали какими-то тряпками как можно выше к потолку и там полусидели-полу-висели, растянув руки-ноги, напоминая обтянутые грязно-бурой кожей скелеты или висящие на крюках туши в лавке мясника. Повисли они на решетках именно от холода: печь едва теплилась, да и то лишь в верхней части под потолком, внизу же оставаясь холодной, потому что шныри в БУРе ленились таскать дрова и топить. Они просто совали в печь горящую свечу, чтобы через трещину можно было убедиться - внутри горит огонь. Отсюда вывод: не всё что горит - греет.

Вероятно, с помощью этих свечей здесь старались одержать победу над грешной плотью обитателей барака, поскольку жили здесь "козлы" - пассивные педерасты, они же и активные тоже: так что в каком-то смысле Враля не обманули.

Каждой образине Быдло давал кусок хлеба и наливал в его посуду черпак размазни, именуе-мой кашей. Подтягиваясь с трудом на костлявых руках, эти существа вползали обратно наверх. Здесь полученную еду складировали в углу, где находились еще какие-то обитатели.

Пять-шесть субъектов были и вовсе из разряда неопознаваемых животных. Они валялись на огромной куче матрацев, подушек, одеял, телогреек, бушлатов и разного другого старья. У неко-торых даже имелись простыни бурого цвета. Аристократия! Сами они тепло одеты и выглядели очень даже упитанными. Их небритые рожи лоснились от грязи и жира одновременно, в глазах - тупость, алчность и жестокость.

Вот перед ними и расставляли полученную еду. Остальные голые пингвины умоляющими глазами молча впивались в безжалостные морды откормленных чудищ, заглядывающих в миски этак вальяжно, с ленцой, словно нехотя:

- Опять эта пшенка! Сколько можно! Каждый день одно и то же... надоела!

Они отламывали корочки от хлеба, макали в пшенную размазню, лениво жевали. Голые же вокруг, обхватив руками колени - так теплее, немо смотрели и смотрели... Их кадыки дерга-лись.

47
{"b":"79425","o":1}