5

Варя была дочерью своего времени и... своего района. В конце концов, рощинская же! О вездесущности воров и воровства она, работая в суде, конечно же, знала, но понимать сущность воровской жизни могла лишь поверхностно, ей раньше было ни к чему. Сколько раз она слы-шала, как воры в ее доме поносили сук, как обсуждали проблемы, с ними связанные, и, конечно же, Тарзан, когда на него находило этакое благодушие, тоже, как говорится, в семейном кругу, рассказывал ей про это, особенно если Варя в чем-то угодила, что было опять-таки легко выполнимо: уменьем достать в нужное время водки опохмелиться. Приобретя, что называется, второе дыхание, он с удовольствием начинал разглагольствовать о теории воровской идеологии в доступном ее понимании, и о причинах возникновения сук как масти.

- В конце концов, - просвещал он однажды, - что мы, люди, всю жизнь делаем? - спрашивал он и отвечал: - Добываем еду, а? Ну, а ворье? Ведь нас ворьем иногда называют, - он презрительно сморщил губы, - хотел бы я знать, кто в мире не ворует?

Встречал я в зоне таких пострадавших ни за что. Вот это дураки: стащили что-то с производ-ства. Работали, как рабы, создавали ценности, получали крохи; им внушали, что всё, создавае-мое ими, - их собственность. Но как только они протянули лапы взять немного из своего - их в зону. Но ведь кто-то же пользуется тем, что эти дураки создают? Значит, у кого-то богатства навалом, и ты - он ударил себя в грудь - от награбленного ими берешь свое - чисто, техниче-ски, рискуя, и в этом заключается твое честное воровское дело. Вор тот, кто способен спереть чужую собственность так, что фраер даже не почешется, то есть технически. До войны у нас были только технические воры...

Дальше Варя узнала еще о воровском обществе, как оно, по представлению Тарзана, стихий-но складывалось.

- Какой вид преступлений может по праву считаться самым умным и честным? - спросил у жены честный вор Тарзан. Сам же, как обычно, ответил: - Конечно, воровство. А какой преступник самый мерзопакостный? - спрашивал он затем и объяснял: - Грабитель! Это самая отвратительная скотина. Грабитель ставит жертве нож к горлу и отнимает барахло - много ли для этого требуется ума? Или возьми чернушника (мошенник - жарг.) - тьфу! Пошлятина! Согласись, надувать - подло. Убийцы! Ну эти и есть главным образом грабители. Грубо и бесчеловечно. Главное - неумно, потому что опасно не только самому кретину - убийце, но и вору: шухер образуется - всем плохо.

Если, скажем, человека обворуют - обидно ему, кто спорит! Никто не хочет расставаться с барахлом, даже потерять что-нибудь - и то обидно, разве не так? Вот ты потерял вещь, которую стибрил, но все равно обидно. Вот у тебя украли кошелек - его не стало, и всё. Жалко. Но ведь ты сама не пострадала - разве не благородно? А вор, он ходит и смотрит в книгу, а видит... фигу - элегантно! Мастерство! А грабитель... Человека убил - весь город хипишует, а тогда горят и воры. Так вот грабитель и есть сука, воры их приговорили к смерти, всех без исключе-ния, потому что из-за них ворам тоже опасно. Поняла?!

Тарзан пытался внушить Варе, что воровской закон - сплошное милосердие.

- Можешь у старика поинтересоваться, если мне не веришь, - буркнул Тарзан. Подразуме-вался Заграничный. Тарзан знал, что Варя с этим интеллигентом хорошо ладит и считал, что это даже очень полезно. Он пытался всячески сформировать по-своему психику жены, стремясь до-казать ей, во что и самому хотелось верить: воровская жизнь - не просто образ существования ни на что более не годных и морально опустошенных людей, а результат здравых размышлений, приведших его к философии - именно к философии! жизни, существовавшей многие сотни, даже тысячи лет во всем мире, и в некотором смысле был не так уж неправ. Тарзану надо было, чтобы Варя прониклась такими убеждениями и не считала его неудачником в сравнении с каким-нибудь интеллигентным и элегантным, образованным фраером, который мог ей в жизни встретиться. Взять хотя бы того же Скитальца - интеллигент не интеллигент, образования хоть и нет, но какой-то все-таки странный, как помнилось Тарзану.

А тут Заграничный... Мало того, что интеллигентный и образованный человек, так еще - подумать только! - министр. И тоже вор в законе. Значит, не просто так они воруют - воры всех специализаций, значит, и закон их - не мыльный пузырь. И все это старик лучше других может вдолбить в башку этой красивой дурочки, на которую - а уж это Тарзан прекрасно видел - глаз кладут все мужики. Еще важно, чтобы до нее дошла и такая истина: хоть ты сама и не воровка, но ежели свою судьбу связала с вором - это навсегда, и обратного хода быть не может, чтобы она уверилась, именно воровской закон этого не допустит. Вот так-то!

И даже не чувство собственности здесь для Тарзана главное: Варя красива - все это признают, но он лично не может сказать, чем, скажем, Блюма Надя, воровка, хуже Вари. Нет, дело не в чувстве собственности, а в том, что ему необходима моральная опора. Вот так-то! Если она способна признать его философию (если он в состоянии доказать эту философию), тогда его дело правое - так ему, во всяком случае, представлялось.

Варя знала, у нее от Тарзана будет ребенок и надеялась, возможно, он тогда захочет зажить более спокойно. Она проявляла интерес к воровской жизни из-за собственного... интереса. Даже иногда стала сопереживать в том или в другом случае, и воры ее всячески привлекали в свою жизнь - воровская жена! Она прекрасно видела, что многие воры на нее "глаз положили", но не столько Тарзана совестились, сколько своего закона остерегались. Бывал и Крот в Тупике, тоже пялил на нее свои мерзкие глазки, однако лишь шипел и предвещал, что все равно она своей судьбы не избежит.

Что такое закон для воров? Что он, их закон, для них - самих творящих беззаконие?

Давно Варя обратила внимание на немолодого человека, приходившего в их дом с ворами в качестве вора же, но ни манерами, ни разговором на них не похожего. Она наблюдала интелли-гентных воров. Даже в нарсуде. У одного даже кличка была "Интеллигент". Но, ей-богу, особен-ной интеллигентности у Интеллигента она не обнаружила, разве что в разговоре он меньше употреблял междометий типа "блядь", "сука". Этот же седоватый, немного насмешливый чело-век сразу привлек ее внимание именно непосредственностью поведения, интеллигентностью, которую не изображал, - она являлась его сущностью, чем он даже походил на Скитальца, в котором такое необъяснимое веяние тоже присутствовало. Называли его воры Иваном Загранич-ным. Почему Заграничным?