Тем вечером я задал Антуану много вопросов о том, что я видел, только затем, чтобы обнаружить, что ни на один из них он не смог ответить. не мог и никто из служащих. Через открытую дверь между комнатой повара и его комнатой фактор услышал мои бесполезные вопросы и позвал меня. Я вошел. Он велел мне закрыть дверь, а затем задал мне  вопрос, от которого я потерял дар речи.

ГЛАВА II

СОЛНЕЧНОЕ СТЕКЛО

– Не хотел бы ты некоторое время покочевать с пикуни и изучить их язык?

Я мог только уставиться на него, не веря своим ушам, и он добавил:

– Я уверен, что ты был бы в не большей опасности, чем находясь здесь в форте, иначе я тебе бы этого не предложил.

– Хочу больше всего! Очень хочу! – воскликнул я.

–Позволь мне объяснять тебе ситуацию, – продолжал он. – Но, во-первых, ты когда-либо слышал о Льюисе и Кларке? Нет? Ладно. Это два американских офицера, которые несколько лет назад провели экспедицию от Миссисипи вверх по Миссури к ее истокам в Скалистых горах, а оттуда – вниз по течению Орегона до его впадения в Тихий океан. Они стали первыми белыми, которые увидели страну в районе верховьев Миссури, а также между ней и океаном. Далее – в послании, которое я вчера получил вместе с партией товаров, я прочел тревожные новости. По следам Льюиса и Кларка решила пройти Американская Меховая компания, наш конкурент, они хотят поставить фактории на западе, на Миссури, верхнее течение которой всегда было нашей территорией. Ты должен узнать, так ли это, и, если так, принять меры, чтобы пресечь их торговлю с племенами черноногих. Пикуни пойдут на юг на все лето, как только закончат торговать с нами, и я хочу, чтобы ты отправился с ними и, изучая их язык, не спускал глаз с наших соперников. Антуану я не доверяю, и в любом случае хороший переводчик из него не получится. Полагаю, ты скорее овладеешь языком.

Разумеется, фактор ошибался. Бассейн реки Миссури не был нашей территорией. Это могло произойти позже. Но у нас были свои планы относительно обширных охотничьих угодий черноногих. Мне предстояло обнаружить, что они простираются от Саскачевана, даже от Невольничьего озера, на юг до южной части Лосиной реки, которую белые называют Йеллоустоун, и от Скалистых гор на восток на триста миль. Часть этой земли, на юге Миссури, раньше была территорией племени Ворон, но черноногие вытеснили их оттуда. Пикуни со своими союзниками Ут-се-на, или гро-вантрами, большую часть времени проводили на юге, по Миссури и ее южным и северным притокам, а другие два племени вместе с атабасками-саксис, больше любили Саскачеван и его притоки.

До того, как у них появились лошади, племена черноногих обитали в районе Невольничьего озера. Это название водное пространство получило от кри, потому что в те далекие времена индейцы племени черноногих делали рабами захваченных в плен. Как я понял, лошадей черноногие получили между 1680 и 1700 годами., добывая их в набегах далеко на юге, доходя даже до мексиканской в то время территории. В 1741 или 1742 году они получили первые ружья в фактории на реке Ассинибойн, основанной мсье де ла Верендри, неудачливым путешественником, который стал первым белым, увидевшим Скалистые, или, как он их назвал, Сияющие горы. Имея ружья и лошадей, черноногие не замедлили овладеть богатой дичью страной к югу от Невольничьего озера, вытеснив оттуда не только Ворон, но и другие племена.

На следующий день после моего разговора с фактором, он побеседовал с Одиноким Ходоком, главным вождем пикуни; при этом разговоре я присутствовал. Договорились они о том, как мне объяснил Антуан, что я должен был отправиться на юг под его попечением, жить в его вигваме, ездить на его лошади, а потом он должен был доставить меня назад в форт, когда его племя вернется для торговли. За это он получал ружье, два одеяла и две связки табака. Хорошие подарки, нечего сказать! Более чем достаточно, даже учитывая то, что фактор просил обеспечить максимальную заботу обо мне. Вождь сразу мне понравился. Он был высокого роста, держался с достоинством, глаза на его красивом лице выдавали в нем человека доброго и честного, я сразу понял, что будет мне хорошим другом, и не ошибся. Тогда я еще не знал, насколько он действительно достойный представитель своего народа.

Поскольку пикуни хотели быстрее направиться на юг, они были первыми, кто обменял свои меха. Это было делом десяти-двенадцати дней, и все это время я провел торговом зале, слушая как Антуан переводит их просьбы и запоминая слова. Таким образом я узнал их названия для разных товаров, и нескольких полезных предложений, например, как будет на их языке «Что это?», «Где это?», «Как это называется?» и так далее. А еще однажды, я увидел, что жена Антуана сидела с женщиной саксис, и видно было, что они беседовали с помощью знаков. Я спросил об этом Антуана и он сказал мне, что это язык знаков, единый для всех племен прерий; на нем можно было рассказать почти все, даже целые истории, и его жена очень хорошо им владела.

– Тогда почему же Вы не изучаете его? Разве это не помогло бы вам переводить? – спросил его фактор.

–Я пробовал! Я делал все возможное! Слово чести, поверьте, овладеть им невозможно! – ответил тот.

–Ха! Антуан, вы просто дурак! Да, и я тоже, я должен был знать об этом языке знаков и давно его выучить! – воскликнул фактор.

– Моя жена вас научит; я помогу, – сказал Антуан.

Мы начали уроки с ней тем же вечером, и еще до отъезда я вполне прилично овладел им. Знаки настолько ясно выражают мысли, что однажды их изучив, не скоро их забудешь. Я не знаю, как произошел этот язык, но думаю, что к обитателям прерий он пришел из Мексики, распространяясь от племени к племени, пока не достиг черноногих. Племенам лесов, двух побережий и Великих озер он неизвестен.

Наконец настало утро, когда пикуни должны были сворачивать лагерь. Накануне вечером Одинокий Ходок отвез мои вещи к своему вигваму, чтобы они были готовы для вьючной лошади, а теперь, ведя лошадь для меня, он с младшими вождями приехал в форт, чтобы на прощание позавтракать с фактором и выкурить с ним трубку.

Я торопливо съел свою порцию мяса и, пока все курили, я седлал и взнуздывал лошадь. Фактор дал мне свое собственное, английской работы, легкое охотничье седло, и я решил, что оно очень удобное для долгой езды.  Позже, когда я получил от одного из воинов испанское седло, которое он захватил во время набега далеко на юг, я узнал, что такое настоящее удобство!

Лошадь была оседлана, и я попрощался со всеми. Путешественники, с которыми я прибыл в форт, должны были скоро загрузить лодки мехами и возвратиться в Йоркскую факторию, а оттуда в Монреаль. Я вручил старшему письмо для моей матери, в котором рассказал о том, что благополучно прибыл в форт, о тысячах индейцев, которых видел, и экспедиции, в которую собираюсь отправляться. Если все было бы благополучно, это письмо она получила бы через год.

Трубка прошла по кругу, вожди вместе с фактором вышли, я попрощался с ним, мы сели на лошадей и отправились в путь.

Всего в племени было двадцать четыре вождя, по одному для каждого клана. или рода пикуни. Одинокий Ходок был одним из них – как я позже узнал, он был вождем клана инуксис, или клана Маленьких Накидок, а также верховным вождем племени. С ним было еще пять человек, все они носили волосы на голове завязанными в большой узел на темени, что было признаком жрецов солнца, или, как их называли, целителей. Никто из отряда не носил военной одежды или головных уборов, что меня очень удивило. Позднее я узнал, что их никогда не носят, одевая, только когда нужно идти в бой или во время танцев или иных важных религиозных церемоний. Нет! Раскрашенный во время путешествия или охоты, или собрания в лагере, а также индеец, одетый только в набедренную повязку и пару мокасинов, являются плодом воображения художников. Индейцы, которых я знал, носили простые кожаные рубашки, широкие леггинсы и расшитые иглами мокасины, и накрывались плащами из кожи, на которую были нанесены рисунки, изображавшие приключения владельца на охоте или на войне.